– Так и нужно действовать, пока не почувствуешь, что она готова к чему-то большему. – Он мягко провел губами по ее коже, потом еще раз. – Что она готова к наслаждению. А после этого даришь ей удовольствие, пока боль не забудется.
И тут он прильнул к ее рту. Стелла потянулась навстречу, позволяя Эдуардо пробовать ее губы на вкус, что он и сделал, – с порочной искусностью, разжигая огонь страсти до тех пор, пока раскаленное желание не захлестнуло ее.
– Ну как, лучше? – спросил он, отпрянув, и надменное осознание замерцало в его глазах.
– Нет. Я чувствую себя ужасно. – И это была чистая правда. Страстное желание превратилось в пульсирующий голод, который, как она боялась, никогда не удастся утолить. – Поцелуйте меня еще раз.
– Сильная штучка, да? – Он почти смеялся. – И всегда хочется еще.
Он вдруг приподнял ее, пронес к берегу и поставил на сухой песок, добавив:
– Ладно, мне тоже.
– Штучка? – поддразнила она, чувствуя, как влечение усиливает ее безрассудство. Когда это еще она флиртовала?
В ответ он снова поцеловал ее. Грубее – настойчивее – и даря еще больше наслаждения. Стелла со всем неистовством прильнула к его губам. И тут он перешел к решительным действиям.
– Я хочу увидеть тебя обнаженной, – бросил он, прижимаясь горячим ртом к ее шее. – Я хочу прикоснуться к тебе.
Этот мужчина привык получать то, что хочет. И отдавать приказы, которые все тут же бросались выполнять.
А Стелла привыкла исполнять приказы. И сейчас хотела именно этого.
Разгоряченная страстью и безрассудная, она понимала, что это ее единственный шанс испытать такое неистовое возбуждение. Стелла выскользнула из его объятий, стянула с себя футболку и бросила ее на песок. Она предстала перед ним наполовину обнаженной. С мгновение он просто во все глаза смотрел на ее груди. Она почувствовала, как сжались соски, несмотря на жар солнца и тепло легкого ветерка. А потом Эдуардо поднял взгляд и уставился на нее.
Стелла покорно ждала его приказов, готовая сделать все, что бы он ни пожелал, ведь это сулило ей неземное блаженство. Она судорожно вздохнула, пораженная неистовством – чуждостью – своей капитуляции. И на какую-то долю секунды ее обдало холодом.
Его зрачки расширились.
Не успела Стелла убежать, как он потянулся к ней, привлекая ее в свои неистовые объятия, целуя с такой страстью, что у нее подкосились колени. Стелла обвила руками его широкие плечи, целуя его в ответ, упиваясь ощущением того, как ее груди прижимаются к его рубашке. Она буквально вцепилась в него, но ей было все равно. Вожделение, безумие и грубая страсть взяли верх над всем остальным.
– Как тебя зовут? – спросил Эдуардо, скользя руками вдоль ее спины так яростно, словно никак не мог прочувствовать ее.
Она не ответила.
– Я не отпущу тебя, пока ты мне не скажешь.
Она упрямилась.
Он опять притянул ее ближе.
– Что мне нужно сделать, чтобы заставить тебя ответить?
– Самое худшее? – предположила она. – Или самое лучшее?
Он отстранился и, сбросив с себя смокинг, расправил его и расстелил на песке. Потом подтянул Стеллу к себе, чтобы она встала прямо перед ним, и опустился на колени.
Стелла чуть не задохнулась, стоило ей опустить взгляд на него. Когда такой ослепительно красивый, сильный мужчина стоит перед тобой на коленях…
Он улыбнулся, словно уловил, какое буйство эмоций захватило ее сейчас, – предвкушение, недоверие, напор, возбуждение. Не успела Стелла и слова сказать, как он потянулся вверх и сжал ее груди в ладонях, а потом наклонился вперед и прильнул губами к ее животу. Она вытянулась и положила руки ему на плечи, чтобы сохранить равновесие. Наблюдая. Чувствуя. Дрожа.
Проведя губами по ее животу, Эдуардо стянул с ее бедер шорты, а вместе с ними стал стаскивать и трусики, пока она сама не переступила через них, оставшись обнаженной. Ее ноги дрожали.
Эдуардо понял, что она не в силах держаться на ногах, потому что откинулся на пятках и поднял на нее глаза, ярко-синие и широко распахнутые.
– Иди ко мне.
При этих словах он потянул ее за руки, и Стелла обмякла, вдруг оказавшись на земле. Он встал на колени перед ней и поцеловал. Оторвавшись от ее рта, Эдуардо осыпал поцелуями каждую частичку ее кожи, а кончики его пальцев легонько скользили, добавляя дразнящий аккомпанемент наслаждению, которое он дарил губами и языком. Ее лицо, шея, груди, живот, бедра… Он медленно спускался все ниже, пока Стелла не стала извиваться под ним. Полная желания, возбужденная, уже не в силах ждать.
Она изогнулась дугой, когда он наконец-то коснулся губами самой сокровенной ее частички. Эротическое ощущение его дыхания у ее лона захлестнуло Стеллу. А потом его язык проник в самые ее глубины.
– Какая ты мокрая, – тихо произнес он. – И какая приятная на вкус…
Крепко обхватив, он приподнял ее и прижал к себе. Стелла не хотела, чтобы он останавливался, потому что сейчас, позабыв обо всех запретах, он упивался ею, даря неземное блаженство. Пальцы Стеллы изгибались на горячем песке, она запрокинула голову и закрыла глаза от резкого солнечного света. Потом выгнулась, поддаваясь его умелому языку и балансируя на самой грани страсти.
Но тут он вдруг оборвал свои откровенные ласки.
– Как тебя зовут, моя маленькая пиратка? – отрывисто бросил он.
И снова прильнул к губам Стеллы.
Она закатила глаза, не в силах думать ни о чем.
Но он замер и спросил снова:
– Твое имя?
– Не останавливайся, – буквально прорыдала она. – Не останавливайся.
– Скажи мне свое имя, и я продолжу.
– Стелла, – еле слышно ответила она. – Стелла, Стелла.
Ее голова резко откинулась, когда Эдуардо снова наклонился к ее лону. Блаженство потрясло ее, превратив рыдание в крик. Она прокричала о своей чувственной разрядке небу, морю. И ему.
Лишь какое-то время спустя она осознала, что он даже не разделся. Только снял смокинг. И теперь он склонялся над ней со своей фирменной улыбкой, озарявшей его глаза.
Она села прямо. Пальцы задрожали, стоило внезапному неистовству захлестнуть ее. Она должна была узнать Эдуардо так, как он узнал ее. Но ей никак не удавалось справиться с тугими перламутровыми пуговицами на его рубашке, и он засмеялся над ее нетерпением. Наконец она распахнула рубашку, и стоило Стелле коснуться его, как он тут же перестал смеяться.
– Вот так. Поцелуй-ка меня хорошенько, Стелла, – простонал он, наклоняя голову, чтобы поймать ее губы своими губами. – Пусть мне станет еще лучше.
Облегчение от того, что эта чувственная игра не закончена, тут же нахлынуло на нее. Каким бы невероятным ни был этот оргазм, она хотела больше.
Его кожа была горячей и гладкой, Стелла чувствовала под ней мощные мускулы. Мелкая россыпь волос на его груди покалывала кончики ее пальцев, приводя в восторг. Стелла пробежала пальцами по дорожке волос, сужающейся к его талии. Она решила поэкспериментировать, лизнув его сосок, дразняще перекатив маленькую упругую горошинку между зубов, – так, как он делал с ней. Это была сладкая пытка, и Стелла хотела провернуть с ним тот же фокус, что и он с ней.
И тут игривость исчезла. Осталась чистая животная страсть. Он, может, и был большим и сильным, но Стелла оказалась проворной и гибкой. Она осыпала поцелуями всего Эдуардо, смакуя то, как она исследует его. Позволяя ей это, он перекатился на спину, притянув Стеллу к себе так, чтобы она оказалась на нем. Она легла сверху, растянувшись, опьяненная ощущением власти. А потом бросилась целовать его, вознося к небесам и возвращая обратно.
Это было нечто настолько плотское… Он прижимался к ней, терся о ее обнаженное лоно. Стелла двинулась навстречу ему, и грубая мокрая ткань его брюк стала почти болезненно тереться о ее плоть.
– Мы не можем это сделать, – прорычал он. Это был скорее грубый рев разочарования и гнева.
– Почему?
Эдуардо тяжело дышал, упираясь в ее плоть. Стелла снова стала извиваться рядом с ним, а он вдруг резко оторвался от нее, оттолкнув на песок.
– У меня ничего нет с собой, милая. Я не могу… – вымученно простонал он. – Мы не можем. У меня ничего нет.
Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он имеет в виду.
Защита… предохранение… контрацепция… Презерватив.
Ошеломленная, вне себя от горького разочарования, Стелла подняла на него глаза.
– У меня есть, – бросила она, вдруг вспомнив.
Он застыл на месте, метнув обжигающий взгляд такой неистовой силы, что Стелла чуть не потеряла способность дышать. И все же она чувствовала себя раскованнее и смелее, чем когда бы то ни было.