Элайн Нексли - Плененная фаворитка

– Сюда! Скорей! Джесси рожает! Быстрей зовите повитуху! – в комнату вбежало два лакея. Они уложили кричащую девушку на кровать, а сама побежали за лекарями. Джесси лихорадочно вцепилась в руку Арабеллы.

– Не отходи от меня ни на шаг…., – жена Мучениго вновь закричала.

Повитуха и ее помощницы столпились у кровати роженицы. Ложе женщины закрывалось шелковым балдахином и за нежной тканью выглядывали любопытные глаза присутствующих. В комнате было душно и пахло лекарствами. Лекарка вытягивала из-под Джесси окровавленные простыни, но ребенок не появлялся на свет. Молодая роженица металась по постели, умирая от боли. Ей казалось, что кости в животе ломаются. Боль была такой резкой, что не позволяла свободно дышать. За ширмой ходил взволнованный Мучениго.

Повитуха вышла из-под балдахина к присутствующим, зовя к себе мужа несчастной и Арабеллу: – Ребенок застрял в шейке матки. Нужно развернуть его, я это сделать не могу.

– Но, кто может? – вскричал взволнованный синьор.

– Лекарь Филипп. Он принимал роды у половины придворных и на его руках оживали даже мертворожденные дети. Если позволите….

– Нет! Ни в коем случаи! Я не позволю, чтобы на сокровенное моей жены смотрел мужчина!

– Хорошо подумайте, мсье, ибо через час, а может и через несколько минут, ваша супруга может умереть. Она истекает кровью, и если мы еще полчаса продержим живое дитя в утробе матери, оно может испустить последний вздох. Решайтесь, синьор, этим Вы спасете жизнь и жене и младенцу, – Мучениго печально глянул на Джесси, у которой изо рта начала идти кровь. Она лежала вся в крови, грустно улыбаясь. Девушка знала, что это ее последние минуты.

– Хорошо, зовите лекаря.

В покои вбежал старик с маленьким чемоданчиком: – Слишком поздно. Она умирает.

– Сделайте что-нибудь! Вы же лекарь! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Хорошо. Я постараюсь, – Филипп зазвенел инструментами: – Тужьтесь! Тужьтесь! Еще не много, скоро вы возьмете на руки своего рыцаря, – утешал старик, но Джесси лишь молча смотрела в одну точку. Силы окончательно покинула ее. Все уже были уверенны, что Мучениго вновь станет вдовцом, но внезапно Джесси закричала диким криком. Лекарь вынул из нее окровавленные щипцы. Наконец раздался детский плач. Филипп вынес к народу маленький комочек плоти. Это был живой ребенок с крохотными ручками и ножками: – У Вас дочь! Вы родили прекрасную дочь! – молодая женщина не отвечала. Закрыв глаза, она придалась сну.

Все восторжествовали. У Джесси и Мучениго родилась девочка! Крохотка тихо попискивала, пока няньки заматывали ей и купали.

– Малышка недоношенная. Поэтому над ней нужен особый уход. За мадам Мучениго не волнуйтесь. Она спит, но, когда проснется, увидит свое чудо.

Все с облегчением вздохнули. У синьора Мучениго родился прекрасный, долгожданный ребенок!

– Ваша Милость, – вмешался слуга: – Мы должны сообщить королю….

– Это очень опасно. Если он узнает, то захочет сюда приехать, – шепнул синьор на ухо Арабелле: – Я не могу этого допустить. Ведь на торжестве будет и королева.

– Я готова. Больше я скрываться не хочу. Возможно, уже вся Франция узнала о моем прибытии. Я желаю, чтобы сюда на праздник приехала именно Анна. Я нанесу ей такой удар, что она не забудет его никогда!

– Не нужно, мадам, – умоляюще пролепетал итальянец: – Не участвуйте вновь в этих интригах. Сколько можно?

– Успокойтесь. Я не собираюсь закатывать грациозную сцену истерики, я просто скажу о том подарке, который готовлю для всего Рима. Отправляйте гонца королю. Мы ждем августейших супругов через неделю, – приказав слуге отправляться в путь, молодая женщина радостно побежала к себе.

Неделя прошла незаметно быстро. Новорожденную малышку назвали Вайрата, Джесси была безумна счастлива. Но те муки, которые она перенесла во время родов, заметно пошатнули ее здоровье. Молодая мама сильно похудела, и ее постоянно мучил жар. Родовой горячки уже не могло быть, но лекари опасались, что может начаться опасная лихорадка.

Все выстроились на пороге поместья. В ворота замка въехала карета с гербом Бурбонов. В ней располагался король. Экипаж поражал своей роскошью. Двери были оббиты золотом и бриллиантами, а вся карета обтянута красным бархатом. За берлиной следовали два жандарма на белоснежных конях, за ними ехал экипаж королевы. Он был значительно скромней, и кроме герба Габсбургов на нем не было никаких украшений. Кавалерия проследовала во внутренний двор замка и уже там августейшая чета сошла на землю. Арабелла стояла в закрытой беседке и за всем наблюдала через маленькое окошко. Сюрприз, который она решила преподнести супругам, не должен был раскрыться раньше времени. Но Анна Австрийская, разумеется, знала о том, что ее соперница жива и поэтому оглядывалась по сторонам, ища силуэт ненавистного врага. Перед порогом стоял Мучениго и Джесси, позади на руках няньки плакала маленькая девочка. По традициям, король и королевы должны были поздравить своих подданных и Людовик, на удивление, сделал это быстро и радостно. Из толпы вышел князь. Его присутствие обрадовало королеву. Все знали, что она не равнодушна к Джеронимо, и мы смеем только догадываться, какую сцену она закатает, когда узнает, что ее поклонник попал в сети остроумной француженки.

Анна окинула презрительным взглядом Джесси. Ее злило то, что бывшая служанка возвысилась до мадам, и подарила уважаемому итальянцу дочь.

Все проследовали в поместье. В приемной зале был накрыт огромный стол с деликатесами. Во главе располагалось два высоких кресла для короля и его супруги. Анна самодовольно проследовала к возвышению, но все окидывали ее лишь злобным и надменным взглядом. Почти два года она была замужем за короля, но детей от этого брака не было. По стране стали ходить слухи, что королева бесплодна и великая династия Бурбонов и Габсбургов исчезнет из-за этой проклятой женщины. Все ждали наследника Франции и Испании, но королеву это не волновало. Она кружила в вихре танца на балах, веселилась и смеялась в кругу своих подруг, не подозревая, что народ назвал ее «бесплодной дочерью Испании».

Начался бал. Все танцевали, веселились и смеялись. Повсюду царило такое оживление, что голова шла кругом. Внезапно раздался громкий голос лакея: – Именем Его Светлости князя Джеронимо фон Формине, я призываю остановить пир!

Все замолчали, но Анна гневно окинула взглядом слугу и прошипела, подобно змее: – Да кто ты такой, чтобы указывать, когда в зале находятся король и королева Франции, окаянный?!

– Успокойтесь, миледи! – злобно бросил Людовик. Ему не нравилось поведение супруги, и не раз он повышал голос, чтобы унять ее пылкий жар: – Говори, лакей, что тебе нужно?

– Попрошу Вашего внимания, – слуга с поклоном вышел, а в зал зашел князь, видя за руку…. Арабеллу. Все закричали, как будто увидели призрака. Отскочив от стола, гости стали креститься и шептать молитвы. Лишь Джесси и Мучениго сидели довольные, безмятежно попивая вино. О состоянии короля не нужно и рассказывать. Людовик вытаращил глаза, его лицо стало белым, как мел. В душе монарха происходила буря. Странные чувства одолели его разум и сердце. Та, которую он давно похоронил в своих мыслях, явилась живой и невредимой спустя два года. Анна Австрийская, эта тщеславная испанка, не могла унять злости. Королева с неописуемым гневом заметила, как похорошела ее соперница. Арабелла всегда была красавицей, но теперь она напоминала розу. Беременность пошла девушке на пользу. Глаза горели, яркий румянец играл на щеках. Внезапно бывшие соперницы встретились взглядами. Испанка смотрела на мадемуазель де Фрейз с ненавистью, дочь герцога – с гордостью и триумфом.

Галантно кивнув Джеронимо, француженка вышла в центр зала и присела в великолепном реверансе перед августейшей четой. По крайней мере, все так считали. Ибо поклон и приветствия были адресованы королю, а не его жене: – Сир, Ваша раба не может нарадоваться, созерцая Вас после долгой разлуки.

– М…м…а…дам…. А…рабелл…а? – заикаясь, спросил Людовик.

– Не смотрите на меня, Ваше Величество, как на приведение…. Эта долгая история, но я спаслась из самого ада, чтобы предстать перед Вами, мой король. Королева, а Вы только похорошели. Эта из-за бесплодия Вы так хороши?

Анна, как бешеная кошка, вскочила с кресла: – Да кто ты такая, чтобы….? – речи королевы прервало появление достопочтенного священника Георгия, который был личным духовником жены короля. Этого старца все уважали, боялись, и всегда его появление прекращало все ссоры. Вот и сейчас семидесятипятилетний старик вызвал гробовую тишину в зале. Придворные склонились в поклонах, с радостными возгласами складывая руки в молитвенном жесте перед духовником. Арабелла не любила это старика. Собой он представлял завистливого и жадного грубияна, который только прикрывался делами во благе Господа. Он даже не носил власяницу, что было обязанностью всех священников Испании, ибо он прибыл именно оттуда. Опираясь на трость, Георгий проследовал к королевской чете: