– Дочь моя Анна, я не помешал?
Женщина боязливо опустила голову. Она очень боялась этого толстуна, несмотря на то, что он являлся ее духовным отцом: – Как Ваша божественная персона может помешать? Я благодарю Господа, что Он позволил мне созерцать Вас в доме моих поддонных, – проговорила Анна голосом послушницы из монастыря.
– Ты и король приехали сюда в честь рождения ребенка у синьора Мучениго? Это похвально. Господа должны радоваться счастью своих рабов. Но не забывай, что перед Богом все равны. Но я приехал из Нотр-Дам-де-Пари не ради этих слов. Я должен отчитать тебя за твои грехи, королева, – Анна Австрийская упала на колени:
– В чем я провинилась перед Христом и Его святыми?
– До меня и до твоего отца, короля Филиппа, дошли печальные вести о твоем поведении. Я не верил этим слухам до того времени, пока сам в этом не убедился. Ты ходишь в платьях с глубоким декольте, прости меня Господи, не покрываешь голову накидкой, как это делала раньше в Испании, не посещаешь часовню нескольку раз в день, не постишься и не можешь подарить Франции наследника. Это грехи, за которые ты будешь расплачиваться, – испанка вся дрожала. В ней исчезла вся та величественность, гордость, королевское достоинство, с которым она проживала на родине мужа долгое время. Теперь Анна казалась раздавленной, маленькой, бесстыжей грешницей. Мадам де Фрейз довольно улыбалась, видя эту сцену. Если бы она тогда знала, чем это обернется для нее самой. Если бы знала, что этот Георгий сам подпишет приказ об ее смерти. Француженка вздрогнула. Неприятное предчувствие уже тогда стало ее мучить. Молодая женщина вцепилась в руку князя, который стоял рядом, нежно успокаивая ее: – Что с тобой? Почему ты так дрожишь, моя любовь?
– Не знаю, но у меня плохое предчувствие. Не дай Бог, это предзнаменование чего-то дурного, – прошептала женщина, чтобы их разговор никто не услышал. На самом деле, она еще и тревожилась из-за ребенка, о котором знала только она и Джесси.
– Прости меня, святой отец, – лепетала Анна: – Но разве я виновата, что Господь не посылает мне детей? Это не мой грех.
– Не смей осквернять волю Всевышнего! Я говорю не о деторождении, ибо такой подарок может преподнести только Он, Творец Неба и Земли! – гремел священник. Его старое, морщинистое лицо выражало такое отвращение, что Людовик, стоявший тихо и безмолвно, отвернулся. Он не боялся за то, что супругу могут забрать в Испанию, к отцу, чтобы там она искупала свои грехи. Больше того, король желал этого. Анну он не любил и был бы рад, если бы на его место пришла другая. И не факт, что владыка не грезил о том, чтобы этой «другой» стала Арабелла, которая явилась, подобно призраку. Людовик XIII довольно улыбнулся. Эта птичка жива и, возможно, вновь захочет порхнуть в его королевское ложе. Корыстный король еще тогда не знал, что эта «птичка» беременна от другого, и пылает любовью тоже к другому.
– Была ли между тобой и супругом твоим близость? Стала ли ты законной женой его? – неожиданно спросил старец.
Королева всхлипнула. Подняв заплаканные глаза на священника, девушка молчала.
– Отвечай! Отвечай мне, духовнику и отцу своему духовному! Отвечай при всех присутствующих, здесь и сейчас! Об этом имеет право знать вся Франция! Отвечай! – прогремел Георгий.
Король стоял бледный и мрачный, как тень. Чтобы не обременять жену таким откровенным и неприятным вопросом, Людовик ответил сам: – Позволь ответить мне, святой отец. Между мной и дочерью Испании, Анной Австрийской, не было брачного акта. Мы не состояли в супружеской близости. Из-за этого у нас и нет детей, – по залу пронеслись крики отвращения.
– Разве она королева Франции, если не возлегла на ложе короля? Вон такую королеву, вон! Мы требуем законную правительницу! Мы требуем наследника! Мы требуем сына Франции! – выкрикнул кто-то из толпы гостей. Несколько голосов подхватили эти речи. Георгий подняла руку, призывая всех к тишине. Было видно, что достопочтенный старец очень разгневался таким открытием, но не подал виду ради соблюдения порядка:
– Почему вы кричите? Почему бунтуете? Если между дочерью Филиппа III и сыном Марии Медичи не было близости, значит, мы должны это устроить. Сегодня ночью, в усыпальнице Святой Богоматери Парижского собора, вы совершите свою первую ночь. И точка. Это не обсуждается. Таковы законы. А утром все увидят простыню с кровью Анны Австрийской, – королеву такой исход дел не успокоил. Анна, которую все считали богобоязненной испанкой, уже давно потеряла свою невинность в объятиях чужого мужчины.
Людовик кивнул. Но инфанта продолжала сидеть на коленях, тихо всхлипывая: – Святой отец, зачем из этого делать такое события? Мы бы могли молча, никому не говоря….
– Замолчи! – требовательно воскликнул священник: – И еще я хочу, чтобы при этом присутствовали свидетели. Чтобы они удостоверились в том, что дочь Испании стала настоящей женой короля Франции.
– В таком случае, – королева поднялась: – Я хочу, чтобы этим свидетелем стала мадемуазель Арабелла де Фрейз. Пусть она подтвердит действительность моего брака, – было ясно, что Анна это делает из-за ненависти и ревности. Она ожидала, что ее соперница откажется, но дочь герцога лишь язвительно улыбнулась:
– Если так угодно Ее Величеству, то я не смею отказать, – все повернулись к говорящей девушке. Георгий, несмотря на всю свою хладнокровность и сдержанность, не смог скрыть своего удивления при появлении француженки. Разве не он отпивал ее душу, считая, что несчастная давно погибла от рук разбойников, как думал весь двор? Но он не был глупцом, чтобы не понять: леди спаслась, вот и все. В этом нет ничего фантастического.
– Если мадемуазель хочет присутствовать при совершении акта близости, я тоже согласен. А сейчас, веселье закончилось. Все расходитесь по своим домам, король, королева, готовьтесь к первой, брачной ночи. Пусть Господь помогает, – никто не осмелился ослушаться грозного священника. Все, как один, покинули замок синьора Мучениго. Королевская чета последовала за Георгием.
– Зачем ты согласилась? – в один голос спросили Арабеллу Джесси, Мучениго и Джеронимо.
– Я не вижу в этом ничего страшного. Было бы трусостью с моей стороны отказать. Успокойтесь. Я не собираюсь больше ничего делать плохого Анне. Пусть живет своей жизнью. А у меня есть своя любовь. И такой любви, горячей и счастливой, испанка никогда не добьется, несмотря на свой высокий титул и положение при дворе, – Арабелла нежно коснулась губами щеки Джеронимо. Мужчина аккуратно приподнял ее подбородок, всматриваясь в широко распахнутые, голубые глаза:
– Дорогая, ты что-то от меня скрываешь? Я же вижу, что твое сердечко что-то терзает. Скажи мне, не таись, – Джесси и Мучениго удалились, чтобы не портить откровенный разговор.
Молодая женщина подошла к окну, смотря на летний пейзаж: – У меня есть подарок для тебя. Я беременна, – глаза князя засветились счастьем. Подбежав к любимой, он страстно заключил ее в объятия:
– О, как я счастлив, моя богиня! Ты подаришь мне наследника, подаришь сына, будущего князя! О, я неописуемо рад, моя любовь! – девушка отстранилась от Джеронимо. Ее взгляд затуманился, а руки непроизвольно оттолкнули итальянца:
– О каком наследнике ты говоришь? Ты женат, у тебя есть семья, жена, три дочери.
– Но не одна из моих дочерей не может унаследовать все мое имущество! Не может, потому что она – женщина. Княжество фон Формине никогда не признает своей правительницей женщину. Нужен сын, здоровый, сильный сын. Эрсилия его мне подарить не сможет, я знаю. Лекари сказали, что она больше не способна забеременеть.
– Допустим, я рожу сына. Но кем он будет? Бастардом, незаконным ребенком? Не женившись на мне, ты не сможешь сделать нашего малыша наследником.
– Дорогая, любимая, я все понимаю. Но пойми и ты. Ватикан и Папа не дадут согласия на развод. Павел V – мой господин. Я подчиняюсь ему, как своему духовному и всемогущему властелину. Сколько раз он принимал меня и мою семью у себя в аббатстве, сколько раз говорил, что рад моему браку. Он сам лично благословил меня и Эрсилию. Он сам дал имена нашим девочкам. Я не смогу пойти против его воли. Прости.
– Мне очень жаль, Джеронимо, что чувство долга заглушили в тебе чувство любви ко мне. Очень жаль, что из-за Церкви ты оставишь меня и нашего ребенка, – девушка задрожала. Ей хотелось, чтобы все эти испытания закончились, чтобы звезда счастья засветилась над ее головой. Неужели князь, ее любимый, верный князь, из-за Ватикана предаст ее и вернется к своей семье в Рим?