– Отведите меня к нему сейчас.
Седрик положил руку ей на плечо.
– Он не в лучшем состоянии, котенок. Он…
– Меня это не волнует! Отведите меня к нему. – Она могла говорить только шепотом, сопровождаемым убедительным взглядом.
Седрик подскочил.
– Я схожу посмотрю, как он.
Чарльз кивнул, вытащил пистолет из-за пояса и сел на кровать лицом к двери.
– Оружие? Он… он ведь не сошел с ума, да? – Эмили потянулась к пистолету, но Чарльз убрал руку, чтобы она не достала.
Парень беспечно улыбнулся ей.
– Это не для Годрика, Эмили. Люсьен и Эштон проследили за Эванджелиной Мирабо в Лондоне. Они узнали, что Бланкеншип нанял ее, чтобы найти тебя, и выведали его план в отношении нас. Поэтому и оружие.
– Годрик знает, почему я бежала?
Чарльз кивнул.
– Он узнал, только когда мы вернулись в поместье. Люсьен и Эштон, образно говоря, немного опоздали на праздник. У Годрика выдалась парочка сложных дней. Он потерял тебя, пытался убить своего брата, сейчас только тем и занимается, что пьет у себя в кабинете. Лишь Симкинсу удалось повидаться с ним так, чтобы ничего при этом не полетело ему в голову. Мне досталось на орехи Библией, которую он запустил в меня. – Чарльз рассмеялся. – Не пойми меня превратно, Эмили, просто это напомнило мне об одной леди, которая запустила в меня чашей со святой водой, считая, будто я горю.
– Справедливости ради, нужно отметить, что ты действительно немного дымился, – сказал Эштон.
Чарльз усмехнулся.
– Это произошло зимой, и вода была теплой.
Эмили попыталась улыбнуться, но внезапно обратила внимание на необычную деталь.
– Брат?
– Ах да, конечно. Кажется, ты пропустила большой фейерверк. Годрик попытался задушить Джонатана. Симкинс направил на него пистолет и сказал, что тот не может убить своего единокровного брата. Оказалось, Джонатан – сын старшего герцога и служанки матери Годрика.
И тут Эмили улыбнулась. Значит, она все-таки не ошиблась насчет Джонатана.
– Я так и знала.
Чарльз пощекотал ее под подбородком.
– Никто из нас даже не замечал.
– Думаю, вы знакомы с ним очень давно и просто привыкли.
Вернулся виконт, его глаза неотрывно глядели в пол.
– Все как я и боялся. Он пьян. Поверь мне, котенок, ты не захочешь видеть его таким.
– Захочу и увижу. – Она попробовала подняться, но вспомнила, что была раздета, и прижала простынь к груди. – Дайте мне, пожалуйста, халат.
Седрик колебался, однако взгляд Эмили заставил его немедленно достать красный вельветовый халат герцога. Девушка внимательно взглянула на Седрика и Чарльза, взвешивая, кому она доверяет больше в плане того, что он может держать руки при себе. Никто из них не являлся хорошим выбором, но один был точно хуже. Она избрала виконта.
– Ты поможешь мне.
– Гм, – обратился тот к Чарльзу, который со вздохом вышел из комнаты.
Седрик отвел глаза, откинул одеяло и помог Эмили просунуть руки в рукава халата. Она плотно укуталась им и крепко завязала пояс на талии. Ей хотелось выкупаться, но сейчас самое главное – увидеть Годрика. Она примет ванну позже. Эмили сделала глубокий вдох и попыталась встать.
Она пошатнулась, и виконт поймал ее.
– Я помогу тебе, котенок.
Вероятно, они представляли собой странное зрелище: Эмили в слишком большом по размеру халате, босая, опирающаяся на Седрика для поддержки. К счастью, никто не видел их кроме Симкинса, стоявшего на посту у двери кабинета герцога.
Дворецкий широко раскрыл глаза.
– Лорд Шеридан, ей нельзя вставать с постели!
Эмили подняла руку и указала на дверь кабинета:
– Откройте.
Симкинс покачал головой.
– Боюсь, он не в состоянии никого видеть.
– Меня это не волнует, – сердито возразила Эмили.
– Хорошо, мисс Парр, но я вмешаюсь, если он станет агрессивным. – Дворецкий нащупал связку ключей.
– Да, он может выстрелить еще в одну вазу, – сказал Чарльз.
– Что? – удивилась Эмили.
– То была уродливая ваза, одна из тех, что ненавидела его мама. По ней никто не станет скучать, – прокомментировал ситуацию дворецкий.
Годрик крикнул из-за двери:
– Симкинс, я же сказал тебе оставить меня в покое!
– Заткнись, Сен-Лоран! – эхом отозвался Седрик, и от этого крика в кабинете воцарилась тишина. – Здесь Эмили. Веди себя прилично, слышишь меня?
Симкинс открыл дверь, и Седрик вошел внутрь, Эмили держалась за него. Годрик находился в задней части комнаты и смотрел в окно, повернувшись к ним спиной. На улице стояла черная ночь. В комнате горела одна свеча.
– Помоги мне дойти до дивана, – попросила девушка. – А потом оставь нас.
– Я не покину тебя, Эмили.
Она погладила его лицо, как до этого Чарльза.
– Спасибо, Седрик, однако со мной все будет нормально.
Он наклонился, поцеловал ее в лоб и вышел. Симкинс закрыл дверь снаружи.
Последовала мучительная пауза – Годрик у окна, она на диване, двое застыли как статуи. Сможет ли Эмили заставить этого мужчину понять, что не предавала его?
– Годрик, – вздохнула она.
Он медленно повернулся к ней лицом. Вот он, ее темный принц с тенями под измученными изумрудными глазами, с запутанными волосами, как будто непрестанно проводил по ним пальцами. Как до такого дошло?
Эмили было знакомо затишье перед бурей, но она считала, штиль после бури гораздо хуже, ведь вырваны с корнем столетние деревья, а на земле валяются мертвые птицы, потому что их смел сильный ветер. Повсюду разрушения. Посмотрев в измученные глаза Годрика, девушка увидела ту же самую бескрайнюю тропу опустошения.
Ее голос стал вдруг сильнее:
– Подойди ко мне.
Он послушался, подошел на вялых ногах и встал перед ней, глядя на нее сверху вниз сквозь свои длинные ресницы, а потом на секунду закрыв глаза. Самое близкое, до чего она могла дотянуться, – это его правая рука. Она взяла запястье мужчины, подняла, потом схватила его ладонь и поднесла к своим губам. Поцеловала внутреннюю часть его руки, давая ему почувствовать свою нежность.
«Я люблю тебя».
Ноги Годрика подогнулись. Внезапно он опустился на пол, положил голову на ее колени и крепко обнял. Эмили склонилась над ним, поцеловала его волосы, погладила по плечам, пока он содрогался от сильных беззвучных рыданий. Он крепче прижался к ней, будто боясь, что она растворится в его руках. Девушка почувствовала, как начали стихать его печальные содрогания и он наконец поднял голову.
– Эмили…
Поднеся палец к его губам, она покачала головой.
– Я прощаю тебя.
Эмили постаралась улыбнуться, приподнять уголки губ, но это лишь заставило его поежиться, лицо Годрика было как у падшего ангела. Но ее ангела.
– Я сам себя не могу простить… – Он отвернулся от нее.
Девушка взяла его за подбородок, заставив повернуть к ней голову, и крепко поцеловала.
– Вы глупец, ваша светлость, – сказала, затем снова завладела его ртом, властно и жестко.
У него почти не было времени ответить на ее поцелуй, так быстро она отпустила его. Годрик поднес дрожащую руку к своим губам, удивленно нащупывая распухшие, вздутые губы.
– Я научилась твоему способу целоваться. – Эмили улыбнулась ему озорной улыбкой. Поцелуй каким-то образом вдохнул в нее жизнь.
Годрик медленно поднялся с колен и сел рядом с ней на диван. Он потянулся за новым поцелуем. Эмили собрала все силы, чтобы их уста переплелись опять так же горячо, как до того, отвечая на пламя еще бóльшим огнем.
Но этого не потребовалось.
Годрик сначала почти не целовал ее, лишь слегка прикасался губами. Это было предвкушение поцелуя. Но затем он углубил его. Язык мужчины скользнул между ее губами с бесконечной нежностью, а их уста начали медленный древний танец. Этот поцелуй переполняли эмоции. Годрик хотел показать ей все, что ощущал, – облегчение, радость, чувство вины, страсть, переживания.
Эмили Парр, должно быть, была каким-то ангелом. Ни одна женщина на свете не смогла бы простить мужчину за подобные грехи. Он злоупотребил ее доверием, взял ее у стены как какой-то варвар. Годрик угрожал вернуть ее дяде, чтобы она вышла замуж за человека, которого презирала. Он запугал ее до такой степени, что она потеряла сознание и два дня находилась без чувств.