Симкинс поднялся по лестнице с чайным подносом, а это означало, что он хотел поговорить с Эштоном тет-а-тет, чтобы не слышали другие слуги.

– Хотите чашку чаю, лорд Леннокс? – спросил дворецкий.

– Да, спасибо. – Барон взял предложенный чай. – Сколько времени, Симкинс?

– Начало десятого.

Эштон потер подбородок, который уже затеняла двухдневная щетина.

– Десятого, говоришь? Господи… Мы слишком долго спали. – Он сделал глоток чаю. – Кто-нибудь еще встал?

Симкинс улыбнулся.

– Нет, милорд, вы первый. Весь дом довольно утомился от событий предыдущего дня. Я разрешил прислуге сегодня утром поспать до половины девятого. Надеюсь, его светлость не станет возражать.

Эштон кивнул в сторону двери спальни.

– Я уверен, что он не будет. Ему сейчас не до того.

Лицо дворецкого стало серьезным.

– Могу я переговорить с вами, милорд? Хотел бы попросить об одной услуге.

– Говорите, – без колебаний промолвил Эштон.

– За эти несколько дней многое произошло. Его светлости пришлось немало чего пережить. – Симкинс изъяснялся тихо. – Ему в жизни нужна стабильность.

– Стабильность? – Эштон сделал еще один глоток. Горячий напиток приятно согревал горло. – Полагаю, у вас есть предложение?

– Я надеюсь – вернее, хочу – чтобы вы предложили его светлости правильно поступить с мисс Парр и жениться на ней. Мне негоже давать ему подобные советы.

– Это из-за того случая с пистолетом?

– Нет-нет, милорд. Его светлость запретил мне покидать службу, пока я не заплачу за разбитую вазу. Потом он так много пил, что вообще забыл, что я попросил расчет. Нет, хотя я и делал все что мог, заботясь о растущих потребностях его светлости, боюсь, когда доходило до дел сердечных, мои инструкции не помогали. Лучше уж вы.

Эштон опустил чашку.

– Позволь кое-что спросить у тебя, Симкинс? Почему ты считаешь, что он должен жениться на ней?

Дворецкий стоял с царственной осанкой, продолжая держать поднос.

– Я еще никогда за всю его жизнь не видел милорда таким переживающим за другого человека, исключая разве что вас и ваших друзей. Но именно так он понимает любовь. Товарищескую, если пожелаете. С мисс Парр он может не осознать, что его страсть подпитана более глубоким чувством. Вероятно, вы поможете ему понять это.

Слова дворецкого и то, с какой серьезностью он относился к службе Годрику и семье Сен-Лоран, глубоко тронули Эштона.

– Успокойтесь, Симкинс. Абсолютно согласен с вами. Я поговорю с остальными, и мы поднимем этот вопрос в разговоре с ним.

– Спасибо, милорд. Меня тешит мысль, что он выбрал хороших друзей. – Симкинс сделал поклон головой и с чайным подносом удалился вниз по лестнице.

Эштон допил чай в полной тишине пустого коридора, размышляя о другой их проблеме. Угрозы Бланкеншипа не выходили из его головы. Недальновидно было оставаться в поместье Годрика, в то время как Бланкеншип планировал похищение Эмили.

Этот человек был еще более отчаянный, чем Эштон мог представить. Неужели он и в самом деле нанял преступников, чтобы напасть на поместье герцога? Наверное, это блеф, но Бланкеншип способен почти на все. Он уничтожил не одного конкурента абсолютно легально, с помощью финансовых махинаций. Однако в тех случаях проблема заключалась в деньгах. Барон переживал, что если дело касалось женщин, Бланкеншип мог прибегнуть к более жестоким мерам. Ну что ж, коль это так, он, Эштон, не станет недооценивать его.

Возможно, наилучшим решением было бы «сыграть в наперстки» с Эмили в Лондоне. Они могли перевозить ее из резиденции в резиденцию, ведь у членов Лиги их несколько. Бланкеншипу было бы почти невозможно найти ее.

А пока им следует убедить Годрика, что он должен жениться на Эмили. Если он сделает это, Бланкеншип уже не будет иметь на нее прав. Эмили окажется в полной безопасности, и скандальное похищение в глазах общества станет романтичным побегом.

Дверь в конце коридора открылась, вышел сонный Седрик в помятой рубашке и брюках, как будто он так и спал. Парень зевнул, потом заметил Эштона.

– Как идут дела у стража?

Тот засмеялся.

– Невыносимо скучно. Я ожидал большего веселья, но голубки даже не пошевелились. Годрик наконец-то выспится.

Виконт зевнул.

– Ну и слава богу.

– Седрик, твои сестры сейчас у тебя в лондонском доме?

– Да, они там уже две недели. – Виконт обвел взглядом Эштона. – А что такое?

– Ты не будешь возражать, если мы отвезем Эмили в Лондон и спрячем в твоем особняке? Коль твои сестры там, они могут ввести в заблуждение людей Бланкеншипа, ежели те вдруг станут там искать.

Седрик сощурил карие глаза.

– Ты просишь меня использовать моих сестер в качестве приманки?

Барон поднял руки.

– Нет! Но я думаю, Бланкеншип не станет ожидать, что мы отвезем Эмили в столицу. Там ее могут не заметить. А тем временем мы разъедемся по разным резиденциям в Лондоне и рассеем людей Бланкеншипа, пока… – Тут Эштон сделал паузу, сомневаясь, раскрывать ли свой план полностью.

– Пока…

– Пока мы не убедим Годрика жениться на Эмили.

Седрик долгое время молчал.

– Думаешь, он это сделает?

– Как по мне, обязан. Он без ума от нее. Она любит его. Другого ответа быть не может.

Виконт нахмурился.

– Он один из тех, кто настаивает, что брак – это глупость. А вдруг не согласится?

Эштон вздернул подбородок.

– Тогда он глупец. Но Эмили следует защитить. Если Годрик не женится на ней, то это сделаю я. Она, подобно мне, вольна будет жить и любить по собственному желанию. Это не особое соглашение, просто обе стороны должны быть осмотрительны. Но ее нужно взять под защиту с помощью брака. – Он не мог забыть жадные глаза Бланкеншипа, ужасную злость, с которой тот обходил комнату за комнатой в поисках Эмили. – Иначе Бланкеншип будет преследовать ее до самой смерти.

– Ты можешь внести мое имя в список тех, кто готов жениться на ней. У нее появится возможность выбрать между нами, если Годрик откажется.

Это удивило Эштона. Он думал, что будет единственным, кто в итоге захочет жениться на Эмили, но оказалось, ошибался.

– А что насчет Анны Чессли? Вдруг Эмили выберет тебя? В подобном случае ты никогда не сможешь сделать Анну своей любовницей, если женишься на ее подруге.

На лице Седрика отразилось такое отчаяние, что Эштон озабоченно отставил свою чашку в сторону и поднялся со стула.

– Может, и нет, но я отступлю от Анны, если Эмили выберет меня. За мной тоже числится грех ее похищения, поэтому я обязан ей. И сделаю все, что в моей власти, чтобы защитить ее.

– Давай питать надежду, что Эмили не понадобится выбирать никого, кроме Годрика.


Герцог слышал каждое слово за дверью. Он был рад, что Эмили умостилась рядом с ним. Но, когда до него донесся голос Симкинса, заставил себя подняться. Мужчина остановился у двери и внимал каждому слову из беседы между дворецким и его друзьями, а затем только ими, тронутый их наблюдениями и, кроме того, искренностью желаний.

Однако им не нужно было предлагать что-то. Годрик уже решил ночью: он женится на Эмили. Как только они приедут в Лондон, сразу же начнет планировать свадьбу. Но ради безопасности Эмили нужно провести церемонию как можно скорее.

С восторженной улыбкой герцог быстро сполоснул лицо под умывальником и переоделся к завтраку.

Он подбирал нашейный платок у зеркала, когда девушка пошевелилась. Подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Полежи еще в постели, дорогая. Я только спущусь к завтраку.

Она вздохнула, перевернулась под одеялом и снова заснула.

Он еще долго смотрел на нее с умилением. Вскоре их судьбы объединятся, и Годрика впервые в жизни тешила мысль прожить до смерти лишь с одной женщиной.

А еще герцог думал, что, если бы Альберт Парр не оказался таким кретином, он никогда бы не встретил Эмили, никогда не узнал бы ее такой, какой знает сейчас.

У него возникло непреодолимое желание наклониться и поцеловать губы Эмили. Ее ротик сонно приоткрылся, и он вкусил сладость девушки. Даже вечности будет мало для них. Он всегда станет тосковать по ней, всецело – по телу и душе Эмили.


Пока она спала, Лига Бунтарей собралась утром в гостиной для обсуждения предстоящей поездки в Лондон.