— Никто не будет следить за мной в Атдаире?
— Конечно, я думаю, Анна выберет кого-нибудь. Возможно, это будет тот, кто находился при дворе и может многое посоветовать тебе.
Несколькими минутами позже Риа была готова, она одела простое теплое платье из темно-зеленой шерсти. Оно не было новым, но было привычным и самым любимым, и ощущение тяжести платья сквозь тонкий лен ее рубашки успокаивало девочку.
Пока Дара заканчивала быстрые приготовления в комнате, Риа подошла к окну, распахнув его для прохладного утреннего воздуха, и вновь стала любоваться своей долиной. У подножия холмов клубился туман, и ей казалось, что она чувствует его влажность.
— Поклянись мне снова, что я вернусь сюда, мама! Через год. — В ее голосе звучала настойчивость и отчаяние.
Дара подошла и встала рядом с ней, сердце ее разрывалось.
— Обещаю, Риа, через год. — Но они обе знали, что после этого, после краткого времени в Галлхиеле ей придется уезжать, на этот раз, чтобы жить при дворе.
Взгляд Риа скользнул по горам, окружавшим Галлхиел, и ее мысли обратились к Гавину из Аирдсгайнна и его матери.
— Она правда сумасшедшая, мама?
Даре не нужно было спрашивать, о ком она говорила.
— Да, правда. Она такая же сумасшедшая и злая, как ее мать.
— И мой отец убил ее мать и ее отца?
— Да, и если бы он этого не сделал, то это сделала бы я. Киарр поклялся, что твой отец умрет. Из-за мести Каиристионы я потеряла ребенка.
— Тебе очень не хватает его?
— Ребенка? Возможно, не то что не хватает, ведь я никогда не видела его, но иногда я смотрю на тебя и думаю, что у него могли бы быть такие же глаза или твой отзывчивый характер. — Даже сейчас эти воспоминания причиняли ей огромную боль.
Глаза Риа стали нежными.
— Я люблю тебя, мама.
— И я люблю тебя, Риа.
Дара подумала, что Риа оставит эту тему, но она ошиблась.
— Он не сумасшедший.
— Этот мальчик?
Риа кивнула.
— Да, — согласилась Дара, — но сумасшествие можно взрастить, оно заразно.
— Но почему его мать так делает?
— Насаждает семена сумасшествия? Да потому, что она не понимает, что делает. Ее мозг болен.
— Он не станет сумасшедшим. — Риа решительно отвернулась от окна.
Дара была рада, что юношу забрали из Аирдсгайнна и увезли далеко отсюда. Она также была рада, что в следующие месяцы голова Риа будет занята многими новыми впечатлениями и ей некогда будет думать о выродке Лесли. Они с Лаоклейном не упоминали о мальчике при своей дочери, но теперь Дара поняла, что в Галлхиеле от девочки практически не было никаких секретов. Много свободного времени проводила она на кухне и конюшне, где прислуга мало обращала на нее внимания и не стеснялась обсуждать самые разные проблемы. Она подозревала, что Риа уже знала, что Никейл наконец признал его своим сыном и что Лесли потеряла его.
Лаоклейн ждал их во дворе. Для графа и для расстояния, которое им предстояло преодолеть, их снаряжение было довольно легким. Но Лаоклейн был прежде всего воином, а Дара — женой воина, хотя в последние годы она редко покидала Галлхиел, чтобы следовать за ним. Большую часть багажа составляли вещи для Риа, и число охранников, которых они брали с собой, предназначалось только для ее защиты.
— Где мой конь? Где Клег? — С замирающим сердцем Риа смотрела мимо крепкого стражника, который собирался подсадить ее на коня.
— Он здесь, — поспешил заверить ее Стефан.
Взгляд Риа отыскал Клега среди животных, которые везли на себе поклажу. Довольная тем, что не было забыто ничего из того, что было ей дорого, она села на лошадь.
Ее родители понимали обеспокоенность своей дочери, но не знали, как убедить ее в том, что все у нее будет хорошо.
Риа хранила молчание, когда они проезжали мимо невысоких холмов их долины. Крестьяне стояли возле своих домов и молча махали руками, прощаясь с наследницей Галлхиела. Лаоклейн изредка громко приветствовал кого-нибудь, а Риа только серьезно кивала головой, подарив дрожащую улыбку нескольким хорошо знакомым людям. Много лет она бродила по этой долине под их ласковыми и уважительными взглядами, и по выражению их лиц было понятно, что им будет недоставать ее.
Когда они добрались до пологого склона первой горы, Риа оглянулась назад. Только раз. Утренний туман все еще окутывал каменные стены Галлхиела, смягчая очертания замка и его башен, не предназначенные для того, чтобы восхищать сторонних наблюдателей. Риа молча отвернулась и сосредоточила свой взгляд на бегущей впереди тропинке.
Они продвигались медленно, и в отличие от предыдущих путешествий Дары с Лаоклейном, часто останавливались, и везде их ждали и старались угодить. С каждым днем горы становились все более похожими на невысокие холмы, признаки наступающей весны делались более явственными. В первые дни апреля резкие ветры смягчились и превратились в свежий бриз, который ерошил волосы Риа.
Они пересекли Ривер-Клайд и Форт и оказались в местности с аккуратными фруктовыми садами и небольшими деревеньками. Пустынные долины Северной Шотландии остались позади.
***
Атдаир встретил гостей в мягком свете угасавшего дня. Риа удивилась огромному числу людей, которые окружили их после того, как Лаоклейн крикнул, и для них были открыты ворота. Множество зажженных факелов поднялось, и среди каменных стен замка стало светло как днем.
Пораженная, Риа придвинулась к своей матери. Чья-то рука удержала ее лошадь за поводья, и приятное лицо дружески улыбнулось ей. Она улыбнулась в ответ и позволила помочь ей сойти с лошади, но сразу же снова прижалась к матери.
Дара представила ее дяде и тете, а затем показала рукой на четырех мальчиков, которые выстроились в ряд, словно на проверку.
— Риа, а это твои двоюродные братья.
Взгляд Риа скользил от одного к другому, когда их представляли ей, начиная со старшего. Гервалт был всего на год старше ее, и озорной блеск в его глазах помог ей расслабиться. Крег был на год моложе и сильно похож на свою мать. Но двое младших, семилетний Рос и двухлетний Дункан, так же как и их старший брат, имели сильное сходство со своим отцом и дядей.
— Мама, можно я покажу Риа замок?
Анна радостно улыбнулась своему старшему сыну:
— Только быстро, Гервалт. Нашим гостям надо поесть и отдохнуть. Присоединяйтесь к нам, когда все будет накрыто на стол.
Риа не забыла сделать реверанс, приветствуя своих дядю и тетю, прежде чем ушла.
Вид Атдаира просто лишил ее дара речи. Она всегда считала Галлхиел огромным, но их фамильный замок не шел ни в какое сравнение с размерами и богатством этого приграничного владения.
Гервалт заметил, как она восхищалась серебристыми гобеленами.
— Моя мама говорит, что Атдаир не был так богато украшен, когда она только что вышла замуж за моего отца. Она привезла гобелены и прекрасную посуду из Кермичил-Кип. И отец кое-что привез из Эдинбурга.
— Твой отец, должно быть, очень богат.
— Не мой отец, — честно ответил Гервалт, — а твой. Все в Атдаире принадлежит Макамлейду.
— Он не нужен ему, — с юношеской непосредственностью заверила Риа. — Он любит только Галлхиел. И я думаю, что моя мама совсем не любит Атдаир. — От ее взгляда не ускользнула бледность на лице матери, когда они въезжали в ворота замка.
Лицо Дары вновь порозовело, когда дети присоединились к своим родителям в большом зале. Она улыбнулась дочери, и не только Лаоклейн мог бы сказать, что она уже перестала страшиться разлуки.
Когда через несколько недель этот момент наступил, Анна постаралась успокоить свою золовку, насколько это было возможно, но сама она знала, как будет пусто у нее на душе, когда Гервалта отошлют на воспитание к родственникам. А время для этого уже наступило. Он был на год старше Риа.
Анна была благодарна Риа, что та своим веселым поведением и разговорами успокоила Дару, и мать девочки покинула Атдаир с легким сердцем. Однако она удивилась, когда улыбка исчезла с лица ее племянницы в тот самый миг, как ее родители скрылись из вида.
Прошло несколько дней, и Анна окончательно признала тщетность своих усилий воскресить эту улыбку. Она говорила об этом с Ниаллом, когда однажды поздним вечером они сидели в своей уютной спальне.