— Конечно, нет, — поспешно заверил он, однако все же признался: — Знаешь, ни одну женщину я не хотел так, как Габриелу. Правда, я уверен, что это пройдет, как только подвернется другая девчонка.
Джорджина лишь презрительно фыркнула и ткнула пальцем ему в грудь.
— Предлагаю тебе немного подумать, брат мой. Будет гораздо лучше, если ты женишься, зная, что не только совершаешь благородный поступок, но и хочешь жениться на Габриеле.
С этим наставлением она повернулась и хотела было уйти, но Дрю ее окликнул:
— Говорю же, она мне отказала.
— Погоди, когда Джеймс услышит об этом, все изменится, уверяю тебя!
Глава 47
В ту ночь Габриела умудрилась избегать всяких допросов личного характера под предлогом головной боли. И, уверив окружающих, что небольшой отдых и короткий сон излечат все недуги, поднялась к себе.
Она честно пыталась заснуть, но ничего не получалось, она продолжала трястись от страха и, как ни уговаривала себя, ничего не смогла поделать. Теперь, когда до освобождения отца оставалось совсем недолго и впереди предстояли переговоры с Пьером Лакроссом, она не могла думать ни о чем другом.
Она не признавалась в своих страхах остальным, но что, если отец и его команда истощены или сильно избиты и не смогут двигаться? Они провели в тюрьме почти два месяца, а за это время все могло случиться, тем более что Пьер — воплощенное зло. Неизвестно, кормил ли он заключенных или бросал объедки, которых едва хватало, чтобы выжить! А может, каким-то другим образом притеснял их просто ради развлечения. Да и вообще живы ли матросы Натана? Они ничего не значили для Пьера, поскольку не были частью сделки, и он вполне мог приказать расправиться с ними.
Наконец она немного успокоилась и перестала дрожать. Но к этому времени настала пора спуститься вниз, к остальным.
В этом коротком плавании она так и не смогла поговорить с Дрю. Он стоял за штурвалом и постоянно советовался о чем-то с Охром. По плану Охр собирался сойти на берег вместе с Дрю и Джеймсом. Ричарда не включили в команду спасателей, несмотря на то что он наверняка бы пригодился. Но Джеймсу пришло в голову небрежно бросить, что, будь его воля, Ричард сидел бы в тюрьме. Джеймс шутил? Возможно. Но Ричард решил не проверять, так это или нет.
«Тритон» и судно Джеймса пришвартовались в маленькой бухточке на западной стороне острова, который тоже был не слишком велик. По прикидкам Биксли, до форта было не больше пятнадцати минут ходьбы в основном по берегу. До рассвета оставалось пять часов. За это время было необходимо пробраться в форт и вызволить пленников. Вполне достаточно, если только все пройдет гладко.
Габриела молча наблюдала, как спускают на воду шлюпку. Несмотря на то что луна спряталась за тучами, все же света было достаточно, и можно было увидеть, как Джеймс уже гребет к берегу. И хотя Габриела сумела немного успокоиться, страх был совсем близко и при малейшей тревоге снова поднимет свою змеиную голову.
Ей следовало бы настоять на своем и отправиться с ними. Но логика подсказывала, что она будет только помехой. Возможно, им придется сражаться, а какой из нее войн? Но сидеть и ждать невыносимо!
Перед тем как спускаться по трапу, Охр наскоро обнял ее.
— Не волнуйся. Увидишь Натана еще до того, как кончится ночь.
— Знаю. Только береги себя, — успела сказать она, прежде чем Дрю схватил ее в объятия и в присутствии всей команды наградил нежным поцелуем, от которого сжалось сердце: единственное, что было способно разорвать ту ненадежную узду, в которой она держала свои страхи. Отвечая на поцелуи, наслаждаясь его близостью и восхитительными ощущениями, наполнявшими ее, она невольно начала волноваться. Трепет снова прошел по телу, но Дрю отпустил девушку, прежде чем почувствовал, что с ней творится…
а если бы и почувствовал, отнес бы на счет охватившей ее страсти. Она прижала кончики пальцев к губам, наблюдая, как он перелезает через поручень.
— Не пойму, за что его можно любить, — сказал незаметно появившийся Ричард.
— Шутишь? Да он…
Габриела прикусила язык, поняв, что выдала себя. Господи, неужели она именно поэтому так сильно боится? Потому, что Дрю грозит опасность? Она любит его. Как глупо с ее стороны…
Ричард обнял ее за плечи.
— Все будет хорошо, милая. Он обожает тебя.
— И всех женщин на свете.
— Как и я, — тихо усмехнулся он, — и все же отдал бы душу за…
— Ш-ш! — прошипела она. — Ричард, умоляю, перестань страдать по чужой жене! Мэлори не позволит и не простит тебе второй попытки. Ты заставляешь меня опасаться за твою жизнь, потому что не желаешь слушать разумного совета.
— А кто сказал, что любовь разумна?
Черт возьми, Ричард прав! В любви нет ничего разумного!
Габриела вздохнула и пожелала ему доброй ночи. Она надеялась, что сможет уснуть и переждать самые тяжелые часы, пока не вернутся мужчины.
Но нервы разгулялись так, что о сне не могло быть и речи. Она не знала, сколько времени провела в мягкой постели Дрю, и, наконец сдавшись, вышла на палубу: как раз вовремя, чтобы увидеть возвращавшиеся шлюпки, в которых не было ни единого свободного места.
Побег удался!
Невероятное облегчение охватило ее. Она сразу ослабела и с трудом добралась до поручня, пытаясь разглядеть отца, но луна окончательно спряталась за тучи, и ей удалось узнать одного Охра. Она едва различала его силуэт, и то лишь потому, что он стоял в шлюпке, плывущей… К кораблю Джеймса? Но почему он не возвращается на «Тритон»? И какого дьявола стоит, зная, что это небезопасно?!
Девушка невольно напряглась. Что-то неладно, совсем неладно…
И едва эта мысль пришла ей в голову, как Охр, закричав: «Это ловушка!» — бросился в воду.
Немедленно раздалось несколько выстрелов: очевидно, он с самого начала находился под прицелом не меньше чем десятка пистолетов. Девушка, напрягая глаза, всматривалась в темную воду, но Охр так и не выплыл.
Габриела вцепилась в поручень, почти парализованная скорбью. Охр не может умереть! Только не ее дорогой друг! И его предупреждение прозвучало слишком поздно. Он погиб зря! Оба корабля уже кишели людьми Пьера, ловко взбиравшимися на палубы. Завязалась схватка. Вокруг гремели выстрелы. Все смешалось: вопли, удары, стоны умирающих… Девушка словно окаменела, не в силах пошевелиться.
Наконец она заставила себя обернуться и увидела человека, склонившегося над неподвижным телом. Он поднял голову и улыбнулся. Но Габриела не узнала ни его, ни мужчину, оттолкнувшего незнакомца, чтобы метнуть кинжал в одного из членов команды Дрю, пытавшегося перелезть через поручень. Несчастный мешком свалился в воду, В спине его торчал кинжал.
Только сейчас Габриела сообразила, что безоружна. В каюте Дрю тоже не было ничего подходящего: он покинул корабль полностью вооруженным. Кроме того, каюта была слишком далеко, а вот поручень — совсем рядом. Единственный шанс спастись — скользнуть за борт.
Она не задумываясь шагнула к поручню, и в тот же момент ее рывком прижали к чьей-то мокрой груди. Сильная, согнутая в локте рука сдавила шею. Девушка начала задыхаться. В глазах потемнело.
— И куда это вы собрались, дорогая Габби? — спросил смутно знакомый голос.
— Эйвери? — ахнула она. — Эйвери Добс? Что вы здесь делаете? Нам нужно…
— Нам нужно только добраться до берега, где вас ждут нежные объятия Пьера, — подхватил он, ослабив хватку настолько, чтобы она смогла повернуться к нему лицом.
Его мокрая одежда, злорадная ухмылка, а главное, слова потрясли ее до глубины души.
— Господи, что вы наделали? — в ужасе пробормотала она.
— Всего лишь выполнял свою работу.
— Не пони… Вы что же, хотите сказать, что служите у Пьера?
— Почему это вас удивляет? — парировал он. — Вы забываете, что я был с вами на пиратском острове и стал свидетелем всего того, что видели вы.
— О чем вы говорите? Мы были пленниками! — воскликнула она.
— Да. В той лачуге, где держали мужчин, »были решетки, и мне целыми днями приходилось смотреть сквозь железные прутья. И тогда мной овладела меланхолия.
— Но вы были заложником. Конечно, вам…
— Нет, с заключением это не имело ничего общего. Знаете, один раз я видел, как они несли в главное здание тяжелый сундук и уронили его по пути. Сундук развалился, разбрызгав во все стороны пригоршни золотых монет. И что вы думаете? Они только засмеялись. За много лет в хижинах скопились несметные богатства: шелка и сукно, табак и ром, все краденое, и все ждало своего часа, пока приедет посредник и скупит товары.