Бренда Джойс - Пленница

— О Господи, — простонал Таббс.

И тут Джовар выкрикнул команду.

На палубу его судна со страшным шумом обрушился огромный парус. Одного из матросов оглушило и сшибло за борт. И пиратский корабль нехотя начал разворот, теряя скорость, меняя курс!

Ксавье торжествующе улыбнулся. По его спине струйками тек пот. Таббс тяжело засопел, его грубая физиономия слегка порозовела. Матросы заулыбались. Откуда-то из-за грот-мачты выскочил Тимми и принялся отплясывать джигу. И «Жемчужина» покинула залив под гордо реявшим звездно-полосатым американским флагом.

Однако настоящая битва только начиналась. Снова гремели бортовые орудия, но ни одно судно не пострадало. С осторожностью кружили друг подле друга капитаны, словно исполняя сложные па некоего смертельного танца. Прошло четверть часа, затем полчаса, час.

— Ну, Питер, из тебя вышел способный ученик, — пробурчал Ксавье.

Он ужасно устал. Становилось все труднее сосредоточиться на очередном маневре. Да к тому же он тогда не заметил, что во время нападения на берегу один из арабов успел ранить его в руку. Капитан кое-как остановил кровотечение, замотав рану платком.

Блэкуэлл не сомневался, что экипаж сражается также на пределе возможностей. Людям необходимы отдых и еда. Им не удалось набрать свежей воды, а запасы на борту были на исходе. Кроме того, после нынешней стычки потребуется пополнить еще и запас пороха и ядер. А Джовар и не думал униматься. Мало-помалу его орудиям удалось сделать в бортах «Жемчужины» три пробоины — правда, ни одну из них нельзя было считать серьезной. Да, Джовар теперь был куда терпеливее и осторожнее.

Его «Майя» тоже получила три незначительные пробоины. Но зато ее экипаж был сытым и свежим. И Джовар оставался полон решимости выиграть эту битву один на один с Деви-капитаном.

Наступала ночь. Если схватка не завершится в ближайшее время, Джовар получит заметное преимущество, ведь он отлично знает здешнюю береговую линию и течения. А Ксавье волей-неволей придется положиться на своего испанского лоцмана — человека не такого уж и надежного, как ему сказали.

Ксавье резко обернулся. Удивительно, как это он до сих пор не понял, почему они угодили в ловушку?!

— Черт побери! Где Фернандес?

— Не знаю! Он спустился вниз, когда на нас напали в заливе. — Глаза Таббса широко раскрылись. — Капитан, по-вашему, это…

Ксавье уже знал, кто предатель. Иначе и быть не могло.

— Барлоу! Разыщи Фернандеса и закуй в кандалы! Сию минуту!

Растрепанный длинноволосый матрос торопливо помчался выполнять приказ. Ксавье с Таббсом наблюдали, как новый залп из их бортовых орудий всего на какой-то ярд пролетел мимо правого борта пиратов.

— Огня не прекращать! — скомандовал капитан.

Нельзя было давать Джовару ни мгновения передышки. Барлоу вернулся на полубак.

— Капитан, сэр, я не смог его найти!

— Этот грязный вонючий пес где-то спрятался! — взревел Таббс. — Я вздерну его на рее, как только найду. Разрешите мне самому поймать его, сэр!

— Обыщи весь корабль! — рявкнул Ксавье, обращаясь к Барлоу. — Он не мог сбежать!

Барлоу кубарем скатился вниз.

И тут Ксавье охватило весьма недоброе предчувствие. Он вглядывался в корсарское судно, слегка изменившее курс.

— Что ты еще задумал, Питер?

И тут почувствовал запах дыма.

— Капитан, что-то горит!

Ксавье обернулся.

Раздался отчаянный вопль:

— Пожар! Пожар в трюме!

Он бросился вниз.

На краю полубака он столкнулся с Алленом. Молодой моряк побледнел от ужаса.

— Сэр, поджог в трюме! И боюсь, нам не справиться с огнем!

Ксавье закричал, призывая матросов спуститься в трюм. Те, кто совсем недавно подносил новые заряды к пушкам, в лихорадочной спешке принялись таскать ведра с водой. Однако вскоре стало ясно, что было слишком поздно.

«Жемчужина» вдруг встала на дыбы, как взбесившаяся лошадь.

Блэкуэлл побывал во многих боях и мог с уверенностью сказать, что его судно угодило под прямое попадание. Прямо под ногами из-под досок вовсю повалил дым. Кто-то дико закричал. А в голове капитана билась одна-единственная мысль: «Измена!»

Кто-то предал его самым низким образом. Лоцман-испанец — всего лишь продажная шкура. А за его спиной стоял кто-то еще.

Но кто его предал? И почему?

Триполи, 7 июля 1803 года

— Алекс! — Мурад ворвался в комнату к хозяйке. — «Жемчужина»! Ее захватили корсары! Раис Джовар напал на нее и захватил у мыса Бон!

Алекс медленно приподнялась в кровати, глядя на Мурада.

— Ты что, не слышишь? — нетерпеливо спросил раб.

— О Господи, — только и смогла прошептать Алекс с замирающим сердцем. — О Господи!!!

Свершилось. Она ждала, ждала этого дня четырнадцать бесконечных месяцев — если не всю жизнь, прожитую в двадцатом веке. Он здесь, здесь, в Триполи, наконец-то они встретятся! И она увидит его.

— Да что же такое с тобой, Алекс? Что ты нашла в этой «Жемчужине»? — Мурад не сводил с нее встревоженного взгляда. — Почему она вместе со своим капитаном сводит тебя с ума?

— Ты не поверишь, если даже я расскажу правду, — промолвила Алекс, поднимаясь с кровати на негнущихся ногах.

— Алекс, после того как я прослужил тебе верой и правдой один год, два месяца и три с половиной дня, я готов поверить всему, чему угодно!

Пленница уже вытаскивала из шкафа бедуинский бурнус, то и дело замирая, прислушиваясь к бешеному биению сердца. Наверное, это все от чрезмерного волнения. Она взглянула на Мурада:

— Тебе что, так жалко времени, потраченного на меня?

— Еще бы мне не считать дни, ведь ты постоянно подвергаешь испытаниям мое терпение и верность, — несмело улыбнулся он.

Алекс повернулась, прижимая к груди бедуинский наряд. Она была не в состоянии обращать внимание на то, как ведет себя Мурад. Теперь, когда здесь был Блэкуэлл.

— Алекс, — с тревогой сказал раб, — ты не можешь сейчас выйти из дворца и отлично это знаешь. Ведь поглазеть на раиса, захватившего столь ценную добычу, сбежится весь город и королевская семья тоже!

Алекс уже раздевалась, не слушая Мурада.

— Джебаль наверняка явится на пристань. О, святой Аллах, вразуми же ее наконец! Там будут и паша, и Фарук, и Аллах один знает, кто еще! А с твоими рыжими волосами так легко попасться кому-то из них на глаза!

— Под этим бурнусом мои волосы совершенно не видны, и ты отлично это знаешь, — возразила Алекс. Скоро, совсем скоро она увидит Блэкуэлла! Живого! О Господи!

— А рыжие брови? — вскричал Мурад.

— Я иду туда. Если ты струсил — так и быть, оставайся.

Глаза раба вспыхнули. Он пробормотал что-то по-арабски, обращаясь к Магомеду, и сказал:

— Я не боюсь за себя. Хотя не сомневаюсь, что если нас схватят за стенами дворца вместе, то сначала казнят меня. Ты хочешь увидеть, как я погибну ради тебя, Алекс?

— Перестань. И не вздумай впредь так глупо шутить!

— Прости. — Он помог ей справиться с широкой рубахой. — Ты права. А я всего лишь твой верный слуга.

Алекс ничего не ответила, торопливо натянула шаровары и уселась на кровать, чтобы затянуть подвязки на толстых кожаных сандалиях.

— Алекс, ну почему нам обязательно нужно туда идти? — шепотом спросил Мурад. Он поправил ей бурнус. А потом отошел в угол и быстро скинул обычную одежду. Алекс постаралась дать понять, что не смотрит на него — сознание собственной неполноценности больно ранило самолюбие раба, — и потуже затянула края повязки на голове. Но вот наконец и Мурад был готов.

— Ты на самом деле хотел бы это знать?

Он кивнул.

— Потому что, — хрипло прошептала она, — я люблю капитана «Жемчужины». Я люблю Ксавье Блэкуэлла.

Мурад остолбенел.

Они прибежали в гавань, когда пиратское судно еще только огибало мол и входило в ее воды. Раздался оглушительный приветственный залп. Мурад нисколько не преувеличивал. Поглазеть на победное возвращение раиса Джовара сбежался весь город. В огромной толпе смешались мужчины, женщины, дети, воины, торговцы и рабы. Все возбужденно жестикулировали и кричали. Женщины и дети пустились в пляс. С борта пиратского судна прогремел салют. От всего этого шума и грохота можно было оглохнуть. Шальное ядро от корабельной пушки даже долетело до стен дворца, повредив кладку.

Протискиваясь сквозь толпу зевак в первые ряды, Алекс крепко держала за руку Мурада. Тот не выдержал: