Кира Шарм - Пленница тирана

О сладких поцелуях на набережной во время долгих прогулок.

Да хоть о том, чтобы сходить куда-то на мороженное, наконец!

Хотелось говорить, — обо всем на свете, обо всем, что накопилось на душе, — и рассказать, в том числе, о том, как зародилось мое собственное к нему чувство.

Хотелось слушать, — узнать, что он любит и чем живет, — особенно в последнее время, когда их занятия с братом стали тайной за семью печатями.

Нет, я, конечно, догадывалась, но все же…

Хотелось услышать это от него. И знать уже предельно точно, — хотя бы и затем, чтобы не волноваться за них обоих понапрасну.

Да, я хотела близости, — но в первую очередь душевной!

И даже те его прикосновения, о которых я так мечтала, — интимные прикосновения любящей пары, мне кажется, должны были бы быть другими… Более нежными… И более невинными, — уж да.

И меня действительно пугало и смущало то, что начало присходить между нами.

Кирилл сжал челюсти, как-то не по-хорошему, тяжелым, напряженным взглядом посмотрев на меня.

Но все же отпустил, с шумом выдохнув сквозь зубы воздух.

— Кир, я…

— Тебе же хорошо со мной? — он выглядел странно.

Нет, не зло, — я даже теперь не понимала, чего испугалась, а как-то… Удивленно? Или — даже растерянно? Хотя, — растерянность и Кирилл — это вряд ли совместимо…

— Ты же не была против того, чтобы я остался?

— Я…

Кусаю губы, даже не зная, не понимая, что сказать, — и неловко комкаю простыни.

Может, — все дело во мне, и это — я неправа?

Все-таки, у нас с ним — пять лет разницы.

И, наверное, девушки, с которыми не раз он уезжал на байке в ночь, вели себя иначе?

Наверное, — я просто действительно слишком малолетка для него, как и мои знакомые парни, которые гуляют с одногруппницами за ручку и водят их в кино ради того, чтобы поцеловаться… А ночевка, как мы часто ходим на пару дней в поход, только для нас, малолеток выглядит как просто нежно прижаться друг к другу… ну, да нацеловавшись перед этим до опухших губ…

Никто из моих друзей, даже те, кто уже встречались даже долго, не вел себя так с девушками, как Кирилл, — настойчиво, жадно, и… на мой взгляд, — грубо. Ну, или, можно сказать, — жестко, — вот даже эти его поцелуи, как он с жадностью и силой сжал только что мою грудь, как навалился всем телом…

Эти поцелуи похожи скорее на голодные укусы, — и мне что-то совсем неуютно с ним рядом…

Но среди моих друзей ведь, если разобраться, и нет ни одного такого, как Кирилл, — а он настоящий мужчина, это заметно сразу и без всяких сомнений!

Ну, и всем им по восемнадцать, как и мне… Максимум — девятнадцать…

Наверное, мужчинам, настоящим, — так и надо, — сминать руками грудь, а губами — рот. Жадно и с напором…

И — что вот мне сейчас ему сказать? Что я совсем не так представляю себе отношения, что жду совсем другого? Например, — если уж он остается со мной ночевать, — то чтобы просто обнял, нежно поцеловав на ночь?

Нет.

Пожалуй, лучше промолчать, — я только обрела его, а столько о нем мечтала!

Потому что если я сейчас скажу о том, что чувствую, — он снова начнет относиться ко мне, как и раньше, — как к малолетке, просто младшей сестренке своего друга, на которую и не посмотрит больше никогда всерьез…

А мне так хочется быть для него девушкой! Его девушкой!

— Я понял, детка, — к счастью, мне ничего и не приходится говорить.

Кирилл кивает, но я ведь вижу, как еще сильнее сжимаются его челюсти и напрягается пресс живота, да-да, с теми самыми кубиками, которые сводят меня с ума, желанием прикоснуться и потрогать. И как капелька пота бежит по его виску.

— Ты просто не готова, да? — его голос звучит скорее утвердительно, и, кажется, мой ответ ему не нужен, — но все равно киваю.

— Прости, — приподымается на локтях, перестав, наконец, придавливать мое тело. — Все понимаю. Столько всего на тебя свалилось. Тяжело. Но — я хотел быть рядом.

О, да. И я за это благодарна! Ведь уже потихоньку начала сходить с ума от всей этой беспросветности! А то, что он остался тогда ночью, — стало первым светлым лучиком, от которого снова захотелось жить.

— Я пойду?

— Куда? — кажется, на меня начинает наваливаться паника, — даже не соображая, что делаю, обхватываю его шею руками, начиная целовать.

— Не нужно… Останься… Останься со мной…

— Остаться, — но ничего не будет? — Кир прищуривается, как-то нервно взъерошивая волосы на голове.

— Мы же будем вместе…

Разве ему этого мало? Ведь так сладко спать рядом, — просто рядом, слегка обнявшись!

Снова тяжелый вздох.

— Пойду умоюсь, — наконец хрипло бросает он и выходит из моей спальни.

Возвращается, — и мне самой становится холодно от его ледяной кожи.

Но больше не давит.

Просто прижимает меня спиной к своей груди, слегка поглаживая по плечу.

— Не бойся, детка. Все будет, когда ты будешь готова.

Игорь с самого утра был взърошенным и хмурым, — да, собственно, и вернулся уже под утро. Окинул нас с Киром мрачным взглядом, но так ничего и не сказал.

— Встретился с Сарматом? — взгляд из-подлобья, — но почему-то не на меня, на Кирилла.

— Да, сегодня приступаю.

Брат отшвырнул тарелку и ушел, громко хлопнув дверью.

И только Кир успокоил меня, крепко прижав к своей груди.

— Все будет хорошо, детка, — шептал он, гладя меня по волосам. — Твой брат просто не может понять, что ты уже стала взрослой. Пора ему привыкнуть к этому, правда?

И вот тогда, наверное, в первый раз, я почувствовала, что действительно по-особенному дорога ему…

* * *

В чем-то, конечно, брат оказался прав, — «Золотая Звезда» была не просто очень роскошным, но и не самым пристойным местом.

Придя пораньше, пока еще не было ни посетителей, ни самого хозяина, которому мне оба, — и Игорь и Кир настрого приказали не показываться на глаза, если только он сам, конечно, не захочет взглянуть на новенькую, — я ходила по залу первого этажа, раскрыв рот.

Реально — все здесь напоминало дворец какого-то богатого шейха, — и золото на стенах и резные узоры и все — настолько явно дорогое, что было даже страшно к чему-то прикоснуться, — если испорчу, то уже точно за всю жизнь мы все втроем не рассчитаемся!

Одно было непонятно, — над потолком раскачивались позолоченные клетки, — зачем?

И только потом, увидев, как в них поднимаются, приставив лесенку, полуобнаженные девицы, за которыми Сармат сразу же лично запирал эти клетки на замок, и начинают танцевать, изгибаясь до неприличия, совершенно как будто в порнофильме, имитируя половой акт, — поняла, для птичек какого полета они предназначены.

Понятно же, — на них здесь не только смотреть будут, — и после нескольких слов Сармата я в этом только лишний раз убедилась.

Но — в конце концов, — все не так уж и страшно.

Мое дело, — маленькое, быть на побегушках на кухне.

Так что, — зря парни за меня так уж сильно боялись, и Игорь совершенно напрасно даже подрался тогда с Киром и так напился.

Ну, — да, разврат, роскошь, и явно очень особенные и совсем небезопасные люди сюда приходят насладиться отдыхом. Но — главное просто не показываться им на глаза!

* * *

Две недели промелькнули совсем незаметно.

Шеф-повар оказался просто волшебником, — и я, затаив дыхание, смотрела на то, как он творит свои очередные шедевры, стараясь все запомнить, и, — чтобы меня не заметили. Кто же захочет выдавать свои секреты мастерства?

Сармат заходил на кухню все каких-то пару раз за это время, — но каждый раз смотрел на меня так, как будто меня просвечивал рентгеном, — неуютно и страшновато, если честно, — но, кажется, его боялась не я одна, — даже шеф старался отвести глаза, когда на него смотрели этим черным полыхающим взглядом.

Кир оставался каждую ночь у нас, — и, пусть даже я приходила под утро, уставшая и вымученная, — всегда засыпала теперь в его объятиях.

Правда, — его ласки становились все более настойчивыми, но каждый раз он останавливался, а я — ссылалась на усталость. И никак не могла решиться на серьезный разговор.

Ну, — как ему сказать, что это возможно только после свадьбы?