— Хорошо. Парни!!!!!!!!!!!!
Гэбс с Ноксом вошли в комнату и сели за стол. Парни первым делом накинулись на мясное, а мы с Мэг все больше по салатикам. В бокалах искрилось шампанское, с тихим шипением лопались пузырьки. Атмосфера праздника окутала всех, как теплое одеяло. Мы вчетвером были большой семьей. Жаль, Триша нет с нами, но мы всегда вспоминаем о нем.
Когда наступила полночь, раздался звон бокалов, посыпались поздравления, пожелания, улыбки и смех, мы обменялись заготовленными с любовью подарками. Раньше мы только мечтать могли о таком праздновании, а теперь это стало реальностью. И мы добились этого сами, смогли вырваться из оков прошлого, разорвать связывающие путы. И наше настоящее — награда за усилия. За боль, страх и страдания.
Часам к двум Мэг с Ноксом уехали домой, а мы с Гэбсом прибрали еду в холодильник и легли спать. День был долгим и хлопотным, пусть и счастливым, так что теперь мы были совсем без сил. Утром я проснулась, открыла глаза и потянулась. Рядом завозился Гэбс, просыпаясь. Как только я села в кровати, голова немного закружилась и в желудке вдруг все сжалось. Добежать до туалета я успела, но Гэбса напугала знатно. Он подскочил на кровати и теперь смотрел на меня с тревогой.
— Эй, ты как?
— В порядке.
— Не похоже. Ты отравилась? Живот болит? Может, лекарство дать какое-то?
— Поверь, любимый, это не поможет.
— Почему? Все так серьезно? — Он уже был готов бежать куда угодно, чтобы просить о помощи.
— Серьезнее некуда. Но ты не волнуйся, само пройдет…через время.
— Через какое время?
— Ну…месяцев так через восемь, — я только несколько дней назад узнала о том, что беременна, и хотела сообщить об этом Гэбсу сегодня. Конечно, не таким образом, в обнимку с унитазом, но, как получилось.
— Ты… — до парня начали доходить мои слова, и удивление на его лице сменилось паникой, а потом радостью.
— Да, я. Точнее, уже мы.
— О, Боже! — Он подскочил с кровати и подбежал ко мне. — О, Господи! Ты беременна! А я, кажется, сейчас потеряю сознание.
— Эй, терять сознание — моя прерогатива! А еще вредничать и плакать без причины.
— Плачь на здоровье! Мне просто страшно. Ты в порядке? Ну, в смысле, все проходит хорошо? Тебе что-нибудь нужно? Ты ходила к врачу?
— Остынь! — Рассмеялась я. — Все хорошо, у доктора была, мы в порядке. Ты будешь папой.
Слово «папа» будто что-то переключило в голове Гэбса. Его глаза засветились чем-то незнакомым. Он сел передо мной на пол и благоговейно погладил мой живот, после чего поцеловал его.
— Спасибо тебе, — прошептал парень. О черт, он собирается заплакать! Я прижала его голову к своему животу и стала поглаживать, успокаивая.
— И тебе спасибо. Без тебя ничего этого бы не было. И теперь мы будем полноценной семьей.
— Я буду хорошим отцом, обещаю, — его голос дрожал, и я не заметила, как сама заплакала.
— Я это знаю. Ты будешь самым лучшим, любящим и заботливым. Нашему ребенку очень повезло.
Еще некоторое время мы стояли так, а когда Гэбс успокоился, включилась его функция «забота». Меня тут же подняли на руки и аккуратно положили на кровать.
— Что ты будешь на завтрак? Что тебе можно?
— Сделаешь мне кашу? И апельсиновый сок.
— Я мигом.
И с этого момента со мной обращались, как с хрустальной вазой. Иногда это умиляло, а иногда дико раздражало, но Гэбс ни разу не пожаловался и молча терпел мои выходки. Все стенания по поводу гиперопеки были, как о стенку горохом. Пришлось смириться. И не только потому, что иного выхода не было, Гэбс делал все с такой радостью, с таким рвением, что я просто не могла ему отказать. Все равно, как отобрать конфету у ребенка. Поэтому я просто принимала с благодарностью все, что он мне давал. И благодарила Бога за все, что мне подарено в этой жизни. За все горести и невзгоды, которые сделали меня сильнее, за все радости, которые не позволили мне сломаться и ожесточиться. И главное — за моих друзей и мою любовь. Они — моя самая большая ценность, которую я сохраню навсегда. Я счастлива. Спасибо.