— Уже свободно, - ухмыльнувшись, сказала Серега. – Хозяин получил от Павлицкого по мордасам. Фигурально выражаясь. – поспешил пояснить он. – А ты молодец, знаешь, где местечко получше. Мой тебе совет – пристраивай поскорее свою задницу на тот табурет, потому что тут устроили настоящий тотализатор, кому достанется свободная койка.
Влада так и поступила: обогнула стол компьютерщика, и с торжественным видом поставила сумку на стул.
— Ты проиграл, Лужин, - выкрикнул Серега и сдобрил слова неприличным жестом.
Влада проследила за его взглядом. Слова адресовались белобрысому парню лет двадцати. Волосы он явно подкрашивал. В ушах «Лужина» красовались массивные тоннели, на лице было проколото почти все, что можно проколоть, шею опоясывала татуировка в виде шипастого ошейника. Ничего себе экземплярчик!
Пирсингованый ответил точно таким же неприличным жестом, и отвернулся к монитору.
— На что спорили?
— Лужин решил, что ты выберешь тот стол, что справа от него. Он у нас типа местная звезда, Казанова местного разлива. Обычно девчонки сразу садятся поближе к нему.
— А если места заняты?
— Ждут, пока появятся свободные. Вообще тут целая схема, как очередь в булочной. Приходит девчонка, садиться поближе к этому сукиному сыну, пару дней он ее окучивает, потом секс-любовь-морковь, потом загул, потом трагедия, слезы, истерики – и пинок под зад от Главного. Как только соперница удалилась – место переходит к следующий в очереди.
— Я все слышу, - перекрикивая писк звонящего телефона, сообщил Лужин. – Будь моя воля – я бы натолкал тебе в рот ссаных тряпок и зашил. Чтобы научился помело использовать по назначению.
— Какие-то проблемы? Я ввожу девчонку в курс дела, чтобы не вляпалась в дерьмо в первый же рабочий день.
Лужин демонстративно надел массивные наушники. Серега пожал плечами.
— Кто предупрежден – тот вооружен. Хотя обычно это все равно не действует. Павлицкий держит его, потому что у этого парня целая куча знакомых по всему городу, прямо какая-то гребаная сеть информаторов как у того лысого толстяка из «Игры престолов». И он еще ни разу не лажанулся. Везучий сукин сын.
Влада не стала говорить, что в везение никогда не верила. Если человек что-то делает лучше других, это значит, что он просто больше старается. А лентяям просто удобнее думать, что всему виной какое-то мифическое везение.
— Кстати... - Серега откатился в кресле к дальней части своего «полигона», забарабанил по клавишам. – Ты птица свободная или как?
— Или как.
— Вот хрень-то, - разочаровано ругнулся прыщавый и полностью повернулся к ней спиной. – Если будут проблемы с техникой – обращайся.
— Спасибо, буду иметь ввиду.
Влада скинула пальто, благо, платяной шкаф был поблизости и там нашлась и пустая вешалка, и свободное пространство. Нужно не забыть найти какую-то химчистку поблизости. Она достала увесистый новенький ежедневник, и тут же столкнулась с проблемой – куда его положить? Куда деть эту кипу бумаг? Есть ли среди них что-то архи-ценное, что она по неосторожности выбросит вместе с общей кучей?
— Сгребай прямо в мусорный пакет, Аллочка приходит к четырем, захватит и этот хлам.
Напротив нее, словно джин из бутылки, материализовалась высоченная и крепкая, как легкоатлетка, молодая женщина. Она изучала новенькую поверх спущеных на кончик острого носа квадратных очков. Короткая стрижка, спортивный стиль одежды. Ведущая спортивной колонки? Выглядит именно так.
— Тут точно нет ничего важного? – недоверчиво уточнила Влада.
— Уверена. Разве что считать за ценность свинство, которое оставил Малышев. Бывают же люди – живут себе в грязи, хрюкают и чихать они хотели на загрязнение рабочего пространства своими испарениями.
С этим замечанием Влада была согласна. Она не была заскорузлой чистюлей, и оставленная до утра грязная посуда не мешала ей уснуть, но грязь и хаос вызывали в ней немедленно желание схватиться за тряпку и пылесос.
— У Аллочки в подсобке есть перчатки. На твоем месте я бы не рисковала притрагиваться к этой гадости голыми руками.
— Подсобка? – Влада повертела головой.
— Левая дверь, - бросила «спортсменка» и удалилась даже, не назвав своего имени.
Ну и ладно. Спасибо за совет насчет перчаток.
Подсобка оказалась внушительны размеров помещением, заставленным различным бытовым инвентарем, пластиковыми контейнерами с мылом, моющими средствами и порошками. Отдельно стояли целы упаковки туалетной бумаги и бумажных полотенец. В дальнем уголке поблескивал любовно вымытый солидный пылесос. Точно не из дешевых. В общем, уборщице наверняка было не на что жаловаться. Влада осмотрелась в поисках перчаток и нашла их в отдельном пластиковом мешке. Она выбрала желтые, длинной до самого локтя. Заодно прихватила полироль и салфетку для чистки поверхностей.
— Ты меня опять преследуешь, Неваляшка?
От неожиданности руки предали ее и все набранное добро грохнулось к ногам.
Господи, она что, бреди? Онегину неоткуда взяться здесь, в редакции газеты.
Но это действительно был он. И пока Влада соображала, каким ветром его занесло в «Пересмешник», успел потеснить ее внутрь, войти – и закрыть за собой дверь. Пальцы Влады снова предательски задрожали, в голове зашумело от его стремительно распространяющегося по подсобке запаха лосьона после бритья.
— Стас...? – Ему просто неоткуда тут взяться, и все же – это точно он.
— Так ты меня все-таки преследуешь?
— Я не понимаю, о чем ты, - справившись с чувствами, ответила она.
Онегин осмотрел помещение, в котором оказался, присвистнул.
— Подрабатываешь техничкой?
— Я здесь стажируюсь. – Бесполезно объяснять, почему она оказалась в подсобке. Куда важнее, чего ради он здесь околачивается. Стас учился вместе с Артемом на факультете IT-технологий, но по другой специальности, и закончил ли учебы – Влада не знала. После того, как парни начистили друг другу физиономии, на разговоры об Онегине и всем, что с ним связано, Артем наложил табу. – Буду благодарна, если позволишь мне выйти и заняться тем, ради чего меня взяли в штат.
— Обязательно, как только мы кое-что проясним.
— Разве у нас есть какие-то незакрытые вопросы?
Вместо ответа он зачем-то взял с полки рулон бумажных полотенец и несколько раз подбросил в воздухе. Подсобка, минуту назад казавшаяся просторной, стремительно уменьшалась. Как будто появление Стаса спровоцировало запуск двигающего стены механизма.
— Я пришел по поводу интервью со мной. – Он оставил полотенца в покое и выудил откуда-то из-за спины свернутый вдвое журнал. Постучал им по раскрытой ладони. – Тут написана полная ахинея. Почитать, так я какой-то мажор, который в жизни в руки ничего тяжелее своего члена не брал.
Он говорил так зло, что у Влады почти взаправду зачесались пальцы от желания сграбастать журнал и почитать изобличающую статейку. Но она напомнила себе, что дала зарок больше не «залипать» на Онегина, каким бы красивым ни сделали его прошедшие годы. Надо же, он проколол ухо в трех местах: два раза мочку, где теперь красовались две сережки-пуссеты, инкрустированные черными камнями лаконичной квадратной огранки. Выше ушной хрящ пересекала вертикальная серебряная «штанга». Влада помнила, как он всегда посмеивался над ее страхом боли. На нем-то все заживало как на собаке, а вот на ней даже пустяшная царапина могла превратиться в настоящую катастрофу, требующую хирургического вмешательства.
Влада покраснела, вспоминая, как увязалась за ним в тату-салон, и как сидела тихой мышью в углу, зачарованная процессом нанесения рисунка на его кожу. А потом он поманил ее свободной рукой, притянул спиной к своей груди и устроил голову на плече. «Не шевелись, Неваляшка, давай просто посидим так», - сказал он тогда. И она не шевелилась, боясь разрушить момент полного безоговорочного счастья.
— Ты ошибся дверью, - сказала она, одновременно с попыткой выйти.
— Я увидел знакомую попку и понял, что не могу пройти мимо, - сказал Стас запросто, как будто речь шла о встрече школьных приятелей.
— Увидел? Я могу быть свободна? Извини, мой первый день и так начался не лучшим образом. Если меня застукают в подсобке за битьем баклуш, будет катастрофа. Была рада повидаться.
Он нахально перегородил рукой дверь, вынуждая Владу отступить. Она воспользовалась оказией и быстро подобрала разбросанное добро. Может быть Онегину надоест игра в кошки-мышки, и он отвяжется?