Стас непрозрачный намек понял: потрахаться, при желании, будет с кем. И не с проститутками, а с теми самыми девочками, которые не стесняются своих физиологических потребностей.
— Приеду, - подумав и прикинув все «за» и «против», согласился Стас.
Потому что ломало.
Выкручивало и долбило в сердце.
Потому что если он останется в пределах одного с ней города, то обязательно сорвется. И две недели насмарку. Две недели без Неваляшки. С надеждой, что она стала достаточно самостоятельной, чтобы больше не нуждаться в его присмотре.
И вот, несколько часов спустя, растирая кожу жесткой мочалкой, под ледяным душем, он думал о том, что, наверное, не лишним будет устроить себе еще парочку затяжных поездок. Хоть бы и к черту на рога.
Влез в джинсы, накинул толстовку прямо на голое тело, погладил суточную щетину, рассматривая себя в зеркале. Бриться лень, и так сойдет.
День катился к вечеру, а судя по галдежу на заднем дворе, шумная компания – человек десять точно! – не собиралась укладываться раньше полуночи.
— Я и не слышал, как ты приехал. – Бес похлопал его по плечам, отодвинулся, присвистнул. – Случай, грудину раскачал – красавчик. Ты точно железный.
Стас не стал уточнять, что из зала не вылезал по вполне определенной причине. Сбрасывать напряжение и усталость, опустошать голову, доводя свое тело до верхней точки усталости, было частью повседневной терапии и невидимой войны с врагом по имени «биполярка». О которой Бес, само собой, ничего не знал.
— Так, о работе потом, - сразу обозначил Бес. – Я еще не все хорошие новости рассказал, между прочим. Мы там уже «поляну» накрыли: я Артура попросил мясо замариновать, вышло – пальчики оближешь.
— Мясо – это хорошо, - поддержал Стас. Жрать хотелось знатно.
— Пойдем, познакомлю тебя с котенком. Только учти, - Бес делано строго посмотрел другу в глаза, - не матерись. Она у меня трепетное солнышко.
— То есть пока не дает? – расшифровал Стас. Скептически хмыкнул: просто не верится, что за всеми этими эпитетами скрывается нормальная живая девушка, но и Беса одурачить хрен получится. Раз, трепетная, значит тому есть причина. Скорее всего именно та самая, приземленная.
— Не поверишь, старик: хочу ее так, что стояк спать не дает, а от других баб как отрезало. Скоро вспомню свои тринадцать и начну дрочить.
А вот это уже интересно. Две недели без секса? Такого с роду не водилось ни за одним из них.
Вопреки ожиданиям, Бес повел его не на шум, а в противоположную сторону – туда, где покрытая газонной травой территория уходила прямо в сторону озера. Стас до сих пор не понимал, как ему удалось выгрызть такой участок: небольшой, но места хватило и под дом с гаражом, и на лужайку, а в придачу – классный вид на озеро и какой-то заповедный лес.
Почти у самой воды стояла парочка лежаков, и в одном из них лежала девушка: на боку, с книгой в руке, завернутая в зеленый плед. Бес усмехнулся, прижал палец к губам.
— Уснула, - сказал шепотом.
Стас уже собирался уйти, не рассматривая спящую зазнобу своего друга, но... что-то в том, как она пошевелилась во сне заставило его обернуться, сделать несколько шагов вперед.
Влада?!
— Мой котенок, старик, - представил сонную Владу Тимур.
ЕГО КОТЕНОК?!
Блядь, что за хуйня?!
Сердце наполнилось кровью, и, как воздушный шарик в руке Пеннивайза[1], разорвалось на куски.
Влада потихоньку повернулась на бок почти полностью, ворот спортивной кофты сдвинулся, обнажая шею и тонкую кость ключицы. Ее ресницы дрогнули и на миг Стасу показалось, что она вот-вот откроет глаза, но Неваляшка продолжала спать. Только чуть приоткрыла во сне губы, словно происходящее в стране грез вызывало у нее улыбку.
Стас машинально, словно во сне, с трудом шевеля руками, стащил толстовку и укрыл Владу поверх пледа. Она всегда жутко мерзла и заболевала от малейшего сквозняка. Холодный октябрьский ветер обжег горящую кожу – не помогло. В башку колотила тупая ноющая боль, смахивая с реальности всю шелуху, кроме того, что имело значение здесь и сейчас.
Это ЕГО Влада.
А происходящее – сраный ночной кошмар.
[1] Пеннивайз – клоун из фильма «Оно»
— Ну-ка, дружище, на пару слов. – Рука Беса тяжело опустилась ему на плечо.
Стас раздраженно сбросил его ладонь, резко повернулся на пятках. Главное – не оглядываться на Владу, не позволять себе эту слабость. Он почти год учился держать себя в руках, контролировать каждую сраную эмоцию и жестоко подавлять каждый всплеск ненужных чувств. А Неваляшка...
— Она ездит на белом «Кайене», - идя сзади, вслух размышлял Бес. – И ты пялился на нее в тот день. Блядь. Какого хера...?
— Заткнись, - жестко отбрил Стас.
Не оглядываться, не позволять себе слабость.
Они остановились только когда и озеро, и спящая в лежаке Влада полностью исчезли из виду. С минуту молча смотрели в одну сторону – на почти полностью уползшее за горизонт солнце в грязных лохмотьях туч.
— Я не знал, что это – твоя девочка, - сказал Бес. Без сожаления и прочей сентиментальной херни, просто отметил, что не собирался бить партнера и друга в спину. Нарочно не собирался. – Но она ничего не сказала.
— Не сказала о чем?
— О том, что занята. – Тимур прошелся пятерней по волосам, улыбнулся, вспоминая что-то свое. Явно общее из их с Владой прошлого. – Сказала, что не хочет серьезных отношений, ну я на всякий случай уточнил причину. Знаешь, не люблю быть носовым платком и жилеткой. Ладушка сказала, что у нее никого нет. Ну и...
Ладушка?!
Стас стиснул зубы, почти радуясь тому, что температура на улице стремительно опускается. Хотелось холодного колючего ливня, и стоять под ним до тех пор, пока тело не окаменеет, пока кровь в венах не превратится в песок.
— Ну и ... что? – подтолкнул друга закончить фразу. Так и хотелось взять его за грудки и тряхнуть, и жестко колотить его до тех пор, пока он не даст ответ на главный вопрос: «Как же ты, сукин сын, все-таки умудрился накосячить?»
— Слушай, - Бес оглянулся, словно пытался рассмотреть Владу даже с такого расстояния, - ты типа не в курсе, что, когда девушка говорит «нет», это далеко не всегда означает именно «нет».
Стас сглотнул, зачем-то кивнул. И зажмурился от острой боли в затылке, когда в голову впрыснули образы того, какими именно способами Бес склонил Владу сменить решение. Наверное, если бы его шандарахнуло током, ощущения были бы куда приятнее.
— Старик, я не подвинусь, - сказал Бес. – Понятия не имею, что у тебя к ней, но у нас вроде как все хорошо.
— Давно?
«Как я мог пропустить? Не заметить?»
— Две недели. Вот как ты уехал. – На этот раз тон Тимура был немного извиняющимся. Наверняка сложил два и два, сопоставил и теперь испытывал угрызения совести за то, что встретил Владу именно в этот промежуток времени.
И боль умножилась на сто, навалилась многотонной плитой, под тяжестью которой у него лопались кости и рвались жилы. Его, словно чертов гвоздь, вколачивали в отчаяние здоровенной кувалдой. Удар, удар, удар. Загоняя туда, откуда уже не выбраться, где хочется только одного – сдохнуть.
Это Бес – здоровенный крепкий мужик. Нормальный, блядь, мужик! Правильный. Еще и сраный неутомимый трахарь. Не ботаник, не профессор из универа, с которым они могли встречаться, словно школьники, и только держаться за руки. Это – Тимур Бессонов, высшая лига. Мужик с принципами, среди которых огромными красными буквами горит главный: если я с женщиной – я трахаю только эту женщину, и устраиваю для нее фейерверки в постели и за ее пределами, превращаю ее жизнь в сказку. Это мужик, который искал ту самую, которая «сердце в клочья». И это – Неваляшка, которая запросто могла порвать не только сердце, но и душу.
«Ну что, Онегин, отпустил? Жри теперь – не обляпайся».
Сердце отчаянно требовало отыскать какой-то выход из идиотской ситуации, спасение из лабиринта, который он выстроил сам для себя, даже не подозревая об этом. Наверное, именно так и выглядит расплата за то, что он сделал ради нее. Для нее. Или... для себя?
— Может расскажешь? – предложил Тимур.
Стас упрямо качнул головой. Что тут рассказывать?
«Ты больше не мое все, Онегин».
Как же больно. Мир раскачивается, горит, опадает вокруг рваными тлеющими тряпками, словно идиотская декорация, за которой нет вообще ничего. Долбаная черная пустота, в которой ни вздохнуть, ни выдохнуть, будто в вакууме.