Айя Субботина - Плохиш

— Все в порядке. Я полностью согласна с каждым словом.

— Уверена? – засомневался он. – Потому что все недосказанности рано или поздно заявят о себе, и часто в самых неподходящих обстоятельствах. Мне бы не хотелось потерять тебя только потому, что сейчас мы побоялись быть полностью откровенными.

— Нам давно следовало обсудить эту ситуацию.

Никита осторожно прикоснулся к ее ладоням, которые Влада, как школьница, положила перед собой на столе. Простое касание кожа к коже заставило ее покраснеть. Они и раньше держались за руки, и несколько раз Никита позволял себе приобнять ее за талию. Но именно сегодня простое касание вызвало в ней целую бурю эмоций. Он был невероятно обаятельным молодым мужчиной, с безупречными манерами и трезвой головой. И как она могла сравнивать их? Никита никогда бы не растворился ни сказав ни слова, просто потому, что поддался импульсу внезапно изменить свою жизнь. Никита никогда бы не расплющил чужие чувства асфальтоукаточной машиной своего эго.

— Ты – замечательный, - Влада потянулась, позволила своим пальцам уютно устроиться у него в ладони.

Он улыбнулся, сжал ее ладонь, одновременно поглаживая костяшки большим пальцем. Ничего из ряда вон выходящего, но от этой нежности по телу Влады разлилось тепло. Вот такими должны быть отношения: спокойными, стабильными, без недомолвок и прихотей. В конце концов, шестнадцать лет не такая уж невообразимая разница.

Концертный зал комплекса «Созвездие Орион» был битком забит от желающих воочию увидеть и своими ушами услышать прославленного баритона. На этот раз Никита припарковался на отведенных для машин местах – оказалось, что эта услуга входила в стоимость билета. Они прошли через весь зал и заняли места в третьем ряду – как раз за спинами известных политиков и шоуменов. Влада даже не пыталась осмыслить приблизительную сумму этого «удовольствия» и откуда Никита раздобыл билеты в последний день. Владе было неловко спрашивать, чтобы ненароком не признаться, что она впервые на мероприятии подобного масштаба, да еще и в вип-зоне.

— Тебе нужно расслабиться, - Никита успокаивающе похлопал ее по руке, которой Влада продолжала сжимать его локоть даже после того, как они заняли места в зрительном зале.

Легче сказать, чем сделать. Этот выход в свет, под прицелы камер и взгляды десятков журналистов перечеркивал их договоренность держать отношения в секрете. Почему он так спокоен?

Никита наклонился к ее уху, мягко отодвинул закрученную спиралью прядь.

— Здесь несколько тысяч людей, - прошептал он, и его дыхание защекотало кожу у виска, - вряд ли здесь так уж много наших общих знакомых, а газетчиков интересует только бомонд, так что в камеры нам попасть тоже не судьба. Кроме того, - он отодвинулся, приподнял ее лицо за подбородок, - считай, что это твой шанс посмотреть, как работают профи.

Влада не стала говорить, что волнение превратило ее в подслеповатую мышь. Все предметы и люди на расстоянии несколько метров вокруг превращались в бесформенную пеструю массу, источающую сотню ароматов и слепящую вспышками фотокамер. Немыслимо, как кому-то удается работать в этой обстановке: сосредоточиться, невзирая на шум и гам, носиться с диктофоном между рядами, одновременно увиливая от охранников и задавая щекотливые вопросы именитым посетителям. Слава богу, что ей досталась спокойная колонка культуры театральных подмостков. Влада категорически не видела себя среди пробивных неуловимых, тиражирующих сплетни и скандалы газетчиков.

Но, стоило на сцене появиться именитому певцу – как из головы Влады разом вылетели все тягостные мысли. Она впитывала его низкий, поющий о любви голос, словно сухая земля впитывает весенний дождь. На время даже забыла о Никите, о своей неуверенности и страхе первого совместного выхода на мероприятие такого масштаба. Как будто заморский артист приехал специально для того, чтобы спеть ей, чтобы каждым надрывом голоса пропускать электрический ток по струнам ее души.

— Влада, - Никита сжал пальцы на ее плече, заставил вернуться в реальность, - перерыв.

Она не сразу сообразила, что голос певца стих и что публика в зале заметно оживилась. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.

— Это было великолепно! – громким шепотом, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции, сказала она. – Это несравнимо с записью. Господи, я и представить не могла, что такое возможно.

Никита широко улыбнулся.

— Рад, что тебе понравилось. Может быть, спустимся в холл и выпьем по бокалу чего-то вкусного?

Влада позволила ему вести, чувствуя себя совершенно окрыленной часом великолепной музыки и безупречного исполнения. Тяжелый разговор, перспектива оказаться «застуканной» в непозволительных отношениях с мужчиной намного старше – все это превратилось в дымку, зыбко тлеющую на задворках сознания. В конце концов, она заслужила право насладиться вечером, обществом обходительного мужчины и проникновенной музыкой.

В холле уже яблоку негде было упасть. Сначала Влада стеснялась своего скромного наряда – на фоне дизайнерских платьев и блеска бриллиантов, ее купленное на прошлогодней распродаже платье выгляди, мягко говоря, скромно. Положение спасал Никита, отвлекая на себя женское внимание. Владу если и замечали, то между прочим, едва скользнув случайным взглядом.

— Замерзла? – спросил он между делом, пока они ждали своей очереди подойти к накрытому фуршетному столу. Тут же, принимая заказы и деньги, суетились одетые по всей форме официантки. – Дрожишь.

— Чувствую себя не в своей тарелке. Я впервые на таком мероприятии, понятия не имею, что делать, - призналась она.

— В любой непонятной ситуации нужно оставаться самим собой и ни в коем случае не поддаваться панике, - нарочито поучительным тоном, посоветовал Никита. И тут же разрядил улыбку коротким смешком. – Влада, заклинаю тебя, прекрати краснеть и анализировать каждый вдох и выдох. Вот что мы сделаем – ты отойдешь вон туда, - он подбородком указал на софу между мраморными колоннами, где уже сидела брюнетка в эффектном платье цвета морской волны, - и подождешь, пока я принесу что-то освежиться.

Владе была невыносима сама мысль о том, чтобы лишиться уютной защите его локтя, за который она держалась, словно утопающий за соломинку. Но еще хуже, если он увидит ее до неприличия детский страх толпы. Пришлось собраться, напомнить себе, что она не имеет права перечеркнуть его похвалу ее серьезности – и согласиться с предложением. Ничего страшного не случиться, главное, ни на секунду не терять Никиту из поля зрения, что совершенно не сложно.

Она осторожно опустилась на самый краешек софы, убрала за спину совершенно не подходящую общему наряду массивную сумку. Все, что есть – клатчей у нее отродясь не было. Влада считала их совершенно непрактичными. Что за толк в сумочке, куда даже книгу не запихнуть, не то, что ноутбук или буханку хлеба.

— Твой?

Сначала Влада не поняла, что вопрос адресован ей. Но в придачу к нему шел вопросительный взгляд-брюнетки.

— Что, простите?

Девушка раскрыла клатч, достала массивную пудреницу, но вместо того, чтобы использовать аксессуар по назначению, пару раз постучала им по оформленной кристаллами лилии в центре сумочки.

— Щеголь в сером костюме – твой хахаль?

— Мы встречаемся, - после секундой задержки, поправила Влада.

Брюнетка оценила ее долгим придирчивым взглядом. Влада так и видела, как в ее голове заработали шестеренки внутренней кассы, развешивающей ценники на каждый предмет одежды собеседницы.

— Ага, встречаетесь, - снисходительно согласилась девушка. Видимо в ее голове общий ценник Влады был слишком мал, чтобы потрудиться хотя бы изобразить видимость вежливости. – Ну как для «папика» он вообще молодец, задница отличная. Тридцатник с небольшим, угадала?

Влада не понимала, почему вместо того, чтобы встать и уйти, продолжает выслушивать откровенное хамство. Она поискала взглядом Никиту – и нашла его разговаривающим с солидным мужчиной сильно за пятьдесят. У мужчины было внушительное пузо позолоченные часы на толстом запястье и жиденькие седые волосенки. Влада обеспокоенно заерзала, соображая, как поступить дальше. Похоже, Никита сильно ошибся, думая, что в такой толчее шанс наткнуться на знакомых ничтожно мал. Должна ли она подойти и поздороваться? Сказывалось материнское воспитание, которое она в свою очередь получила от родителей до мозга костей пропитанных высокой наукой.