Айя Субботина - Плохиш

— Ты меня убила нахрен, - прошептал ей в макушку.

— Могу попросить прощения тем же способом, - с какой-то обезоруживающей откровенностью, сказала она.

И Стас вдруг вспомнил, что с ней всегда было так: никакого притянуто за уши натужного оханья и вздохов, никакой игривости, которой разит всех этих надушенных мажорок из клубов. Ей было достаточно лишь взгляда, чтобы разом надавить на все его чувствительные рецепторы, вышибить дух из легких.

— Онегин?

— Что, Неваляшка?

— Мне нравится твой дом. Но не уверена, что смогу ориентироваться здесь без компаса.

Он издал короткий смешок, схватил ее на руки, изо всех сил стараясь держать себя в руках, чтобы не сжать Неваляшку слишком сильно. Казалось, она может переломиться от одного неосторожного движения, неловкого жеста. Слишком маленькая в его руках, и такая охренительно податливая, что член снова ожил.

— Это ты еще спальню не видела, Неваляшка, - сказал он, надеясь не растянуть ее где-то прямо на лестнице, по пути на второй этаж.

Влада тут же обхватила его за шею, потянулась губами и неловко ткнулась поцелуем в подбородок, одновременно чуть прикусив кожу. Не со злостью, но достаточно сильно, чтобы ему захотелось дать ей в ответ по заднице. Никаких игр в боль, но эта девчонка просто напрашивалась на парочку шлепков.

— У тебя тут целый аэродром, - сказала она на выдохе, когда Стас пинком открыл дверь. На миг представил, как выглядит со стороны: здоровый голый мужик и полностью одетая маленькая ноша в его руках. Точно, мать его, неандерталец.

— Я люблю спать комфортно в те немногие часы, которые вообще трачу на сон.

Он не стал уточнять, что в периоды неприятного ухода вверх, сна могло не быть по несколько дней к ряду. Вот и сегодня, на даче: оргия наверху не мешала спать, она тупо злила и заставляла думать о том, что Влада и бес в одной комнате под крышей его дома тоже могут закатать такой марафон. Сна не было ни в одном глазу.

И раз сейчас им с Владой, наконец, хватило ума признать свои потребности и желания, то он потратит предстоящую ночь на то, чтобы привести в исполнение хотя бы часть своих угроз.

Он бросил ее на постель, но на мгновение замешкался, наслаждаясь видом ее тоненького тела на покрывале: волосы разбросаны по подушке, щеки раскраснелись, а губы... Ох уж эти губы.

— Стас, - потихоньку позвала Неваляшка, когда он потянулся к ней с намерением зацеловать до смерти. – Я чаю хочу. С лимоном.

— Чаю, - тупо повторил он. Уткнулся лбом в подушку и, содрогаясь от хохота, повторил: - Ты лежишь в моей кровати и просишь .... чай с лимоном?

— И нечего тут, - насупилась она, отчаянно подавляя зевоту. – Между прочим, я как раз готовила чай, когда ты снова вторгся в мою жизнь.

Стас перекатился на бок, притягивая лицо Влады за подбородок. Дыхание Неваляшки было таким сладким, что его хотелось пить, будто амброзию.

— Точно хочешь чай... именно сейчас? – Он пальцем провел дорожку по ее шее, до ложбинки между ключицами, поглаживая ее большим пальцем, выуживая их маленького тела совершенно феерические звуки.

Она задумалась – и снова зевнула.

Приехали. Спасть собралась?

— Принцесса, чего это ты раззевалась?

Вместо ответа Влада прикрыла глаза, что-то неуверенно пробормотала себе под нос.

Ладно, пусть подремлет пару минут. Только уж тогда на его условиях.

— Ну-ка приподними свою хорошенькую задницу, Неваляшка.

Она подчинилась скорее инстинктивно, уже одной ногой шагнув в царство сна. Стас быстро стащил с нее штаны и носки. Ну надо же, обычные хэбэшные трусики в горошек. Ничегошеньки не меняется. Пожалуй, он бы даже удивился, будь на ней какая-то пара веревочек вместо обычного белья. Лифчик оказался под стать трусикам: простой, бежевый, плотно обхватывающий ее аккуратную грудь. Стас не удержался и погладил сосок пальцем поверх ткани: Неваляшка слабо застонала, мотнула головой на подушке, но глаз не открыла.

— Вот тебе и марафон, - ероша рукой волосы, пробормотал Стас, прикрывая ее одеялом.

Влада улыбнулась, во сне обхватила пальцами его ладонь: собственнический жест маленькой женщины, которая полчаса назад едва не выбила из него душу. Член упрямо требовал продолжения, и Стас был почти готов уступить этой потребности, но спящая Неваляшка выглядела такой нежно-трогательной, что совесть напомнила о себе невесомым подзатыльником. Неваляшка вымоталась. Пусть выспится.

— Учти, принцесса, - Стас костяшками пальцев погладил ее по щеке, - последний раз спишь в моей постели одетая.

Он быстро нашел в шкафу трусы и джинсы, натянул футболку – и вышел. Чай, блин. Ну пусть будет чай. Вдруг случится чудо, и Неваляшка проснется через полчаса готовая для полета на луну.

— Эй, мужик, тебе тоже грустно без ее внимания?

Себастиан сидел на ступенях и всем видом давал понять, что даже в незнакомом доме чувствует себя вполне комфортно.

— Пошли, дам тебе что-нибудь.

Кот и в самом деле поплелся следом, норовя сунуть голову к ноге и щедро потереться мордой.

Все было как всегда: та же кухня, та же посуда, тот же шум закипающего чайника. И одна мысль о том, что там, наверху, в его кровати спит Неваляшка, непривычно щекотала нервы. Никто не был в его постели. Строго говоря, девочек в дом он приводил всего пару раз, предпочитая удовлетворять физиологию в клубах или в гостинице. Его берлога была неприступной крепостью, где каждая вещь лежала на своем месте и соответствовала своему предназначению. Не хотелось думать о том, что на вещах останется след постороннего человека. Его личный «пунктик». А постель была вообще священным местом. Табу. Даже если он сам проводил в ней едва ли больше десятка часов в неделею.

И вот теперь в его постели спала Неваляшка: в трусиках в горошек и с кудрями вокруг головы. А все, о чем хотелось думать: как бы сдержаться и не взять ее сонную. Наверняка же проснется. И это казалось таким... нормальным, будто они оба давным-давно занимались чем-то подобным.

— Какого хрена?

Стас сделал чай и даже выудил из холодильника пару ломтиков сыра. Надо же, именно такой, как она любит: с большими дырками и сладко-ореховым привкусом. Сам он был почти равнодушен к подобного рода деликатесам. Коту налил молока и положил на блюдце пару паровых тефтелей. Рыжий тут же принялся за угощение, громко урча и энергично работая челюстями.

Влада свернулась под одеялом калачиком, обхватила подушку двумя руками и ее губы смешно сползли на бок. Стас поставил на тумбочку чашку и тарелку, лег рядом. Вот как ее будить, когда она вырубилась и, кажется, проспит до обеда? Это же почти преступление. Никогда и ничего не работает с этой женщиной так, как должно: сделала ему умопомрачительный минет – и спит довольная, даже не дав приласкать себя. Никакого «баш на баш» - Неваляшка просто дала ему то, что хотела и могла дать. Потому что всегда отдавалась без остатка, и для нее это было так же естественно, как и дышать.

Стас снял штаны, жестко подавляя желание все-таки растормошить ее, и залез под одеяло. Притянул Владу к груди, обхватывая руками сразу всю, снова и снова поражаясь, откуда в ее маленьком теле столько силы. Взгляд поднялся по лицу Неваляшки, остановился на шраме. И сердце снова болезненно дернулось. Эта рана никогда не перестанет ныть, но, хотелось верить, со временем перестанет кровоточить. К сожалению, даже отстрел бешенных собак не принес облегчения. Да и с чего бы?

Влада обхватила его за руку, уткнулась носом в сгиб шеи. Нежно, ласково, почти убивая своим теплом.

Вот и ладно, будет держать ее в охапке всю ночь, раз сна, как обычно ни в одном глазу.

Теперь все будет правильно. Возможно, эту ночь они и проведут в скучном сне, но все следующие...

Стас прикрыл глаза, слушая, как Неваляшка громко сопит во сне.

Улыбнулся – и не заметил, как провалился в сон.

Она проснулась от настойчивой щекотки где-то в районе носа. Махнула рукой, почти уверенная, что это просто солнечный зайчик. И только когда в ответ получила удар мягкой лапой, поняла, кто ее будит.

— Себастиан, ну дай еще поспать.

Кот мяукнул и ударил лапой снова, а потом и вовсе полез на голову. Пришлось разлеплять веки – и вдруг вспомнить, что произошло вчера.