– Помогла, так помогла! – Артур истерично расхохотался. – Сосватала ему нищую девку без роду и племени! Прямо удружила. Только кто теперь поможет нашей семье?! Или мы все дружно возьмемся за руки и пойдем по миру?

– Я ничего не понимаю… – при виде красноватых пятен, проступивших на его гладковыбритых щеках, брови еще сильнее полезли на лоб.

– Забыла, в каком плачевном состоянии мы находимся?! Тогда я напомню: отец разорен, ему угрожает тюрьма, матери уже нечем платить за аренду дома в Барвихе, а её картинная галерея оказалась убыточной! Кроме Уинстона, никто не купил ни одной картины… Моя адвокатская практика тоже загибается на корню. Но ты отказалась от спонсора ради сиюминутного траха, разрушив всё, что мы так долго выстраивали!

– Что ещё вы выстраивали?.. – пробормотала озадаченно.

– Страну нескончаемой зелени и вечного счастья! – голубоглазый блондин хохотнул. – Ты – дура, которая всю жизнь провела в царстве иллюзий, не видя дальше своего носа. И тут лотерейный билет – живи и радуйся, но ты умудрилась всё испоганить!

В голове поднялся рой мыслей, во рту пересохло, а брат всё атаковал меня потоками ядовитых обвинений.

– Ты даже не представляешь, каких трудов нам с мамой стоило убедить Харриса в твоей невиновности: «Этот потаскун Царев соблазнил глупенькую неразумную девчонку!» Пришлось даже смонтировать идиотское видео, чтобы тот окончательно убедился, с каким уродом вы обе имели дело! Только ты отдала свой лотерейный билет другой! – омерзительно рассмеявшись, брат толкнул меня в кресло.

– Боже, Артур, что ты творишь?!

– Мать всегда говорила – ты недалекая, но я до последнего не хотел в это верить! Увы, она оказалась права – ты ни на что не годишься, Ассоль! Красивая пустышка! Даже не смогла отблагодарить семью, подарившую тебе сытую жизнь.

– Сытую жизнь?! – мои глаза сузились, плечи вдруг стали ощущаться, как глыбы.

– Если бы не моя сердобольная мать, ты бы росла в приюте! Однако она наступила на горло собственной гордыне, смирившись с гадкой изменой папаши, и приняла чужого ребенка.

– Что-о?! Что ты говоришь, Артур?! – я подскочила, замерев в нескольких сантиметрах от его напряженного тела.

– Как только я родился, мать ушла с головой в материнство, а батя закрутил роман с домработницей. Девчонка залетела, но узнала об этом, когда уже было поздно делать аборт. Отец планировал уйти к любовнице, однако твоя мать сбежала сразу после родов…

– Не может быть… Скажи, что ты пошутил? Это какая-то жестокая шутка?! – я вцепилась в ворот его белоснежной рубашки, яростно заглядывая в глаза.

– Не-а! Эта кукушка соблазнила батю, а потом сбежала, оставив тебя в роддоме. Моя жалостливая мамаша воспитала тебя как родную дочь и вот такую благодарность получила… – брат гадко выругался.

Закрыла лицо руками, пытаясь не сойти с ума от потока обрушившейся информации. Родная мать меня бросила. Всю жизнь меня воспитывала чужая женщина.

– И когда ты узнал? – прошептала отрешенно.

– Года три назад. Застал мать ночью на кухне с бутылкой в руках. Она снова заподозрила отца в измене. Тогда-то она мне всё и рассказала…

– И вы решили получше меня пристроить?! Что, зря столько лет переводила продукты?! – растянула губы в диковатой усмешке.

Вместо ответа брат презрительно хмыкнул, будто говорит не с равной, а с прислугой. С дочкой прислуги. Какая ирония, несколько минут назад Уинстон связал себя узами брака с моей подругой по несчастью.

– Из-за ваших экспериментов над человеческими чувствами я рассталась с Гвидоном и потеряла ребенка… – стиснула пальцы, стараясь не разрыдаться.

Только не здесь. Не при нем. Больше ни слезинки не упадет с моих ресниц. Не дождутся!

– Да не было никакого ребенка! Какая же ты легковерная дура! Бады, которые я тебе передавал – это очень сильный детокс. Мама иногда ими чистилась. У женщин среди побочек тошнота, небольшая задержка и скудные месячные, а кровотечение и боль означали, что у тебя просто пришли женские дни. Но всё очень смахивало на потерю ребенка.

– Господи, но зачем?! – ошалело заломила руки, с ужасом глядя на человека, которого еще сегодня утром считала одним из самых близких и родных.

– Я надеялся, что после «выкидыша» ты окончательно выкинешь подонка Царева из головы! Ненавижу этих братьев… – Артур злобно выматерился. – Ненавижу-у!

– А я люблю Гвидона. – С трудом сфокусировалась на его красном лице. – Люблю, – ощутила обескураживающую легкость.

Боже, несмотря на всю гнусность ситуации, будто гора с плеч упала.

– Думаешь, у вас будет что-то помимо классного траха?!

– Теперь это уже точно не твое дело, – прошептала сквозь зубы, направляясь к двери.

– Окей! Тогда предлагаю прямо сейчас прогуляться до его спальни. Там тебя ждет сюрприз… – Артур едко рассмеялся, покидая комнату следом за мной.

Брат вцепился в мою руку и поволок за собой по лестнице.

– Отпусти! Я опаздываю в аэропорт!

– Очень сомневаюсь! После того что ты сейчас увидишь, уже не нужно будет никуда ехать… – родственник ухмыльнулся, не выпуская моего запястья.

– Да что тебе надо, Артур?! Оставь меня в покое!

– Только после того, как докажу – твой Царев конченый урод! Вот тогда можешь катиться на все четыре стороны, дура неблагодарная!

– А ты паразит! Хотел устроиться за счет других?! Не вышло! – сунула средний палец ему в лицо. – Ну, хорошо, – добавила вдруг практически равнодушно. – Даю тебе на это ровно пять минут. Время пошло. – Я улыбнулась, хотя впервые в жизни хотелось смачно плюнуть брату в лицо.

– Ты ещё тысячу раз пожалеешь, что упустила Харриса! С его связями могла бы распивать чаи с королевой Елизаветой II… Очень скоро будешь локти кусать, Ассоль.

– Это ты мечтал распивать с ней чаи, и с Агнией, когда она была падчерицей олигарха Царева, хотел породниться только потому, что уже тогда знал – бизнесу папаши крышка! Но, о ужас, тебя постигла неудача! Тогда ты решил во что бы то ни стало не упустить Уинстона, а на мои чувства вам было плевать…

Вместо ответа Артур приподнял уголки губ, обнажив идеально белые зубы. Как умело он притворялся любящим братом и другом Харриса все эти годы, советуя нам не затягивать со свадьбой. Прямо как фермер, разводящий кроликов на убой. Выращивал, холил, лелеял, чтобы чуть позже зажарить на вертеле, сполна насладившись трапезой.

К этому моменту мы пересекли тропинку, ведущую к одному из гостевых домов. Сердце с каждым шагом подскакивало всё сильнее. Не хотелось думать о картине, которую я могла там лицезреть…

– Не шуми, а то спугнем голубков! – прошептал мой спутник, аккуратно открывая входную дверь.

Мы оказались в просторном темном помещении гостиной, обставленной, как и все здания на территории поместья, с огромным вкусом и помпой. Внутри было подозрительно тихо. С каждым новым шагом дыхание сбивалось, но я уверенно следовала вперед, понимая, что больше не боюсь смотреть своим страхам в лицо.

Это моя жизнь, и только от меня зависит, чем она будет наполнена – любовью или вселенской тоской.

– На месте! – Артур хохотнул, толкая дверь в спальню.

Я зажмурилась, от волнения цапнув нижнюю губу. Господи, пожалуйста…

– ЧТО ЭТО, БЛ*ТЬ, ТАКОЕ?!

Его низкий гортанный рев заставил меня моментально распахнуть глаза. И шокировано захлопнуть их снова.

Мама…

Вернее, женщина, не слишком удачно справлявшаяся с её ролью на протяжении долгих лет, извивалась в одном кружевном белье, прикованная игрушечными наручниками к изголовью кровати. Во рту у нее находился кляп.

– Мама, мамочка… – Артур суетился вокруг, пытаясь отыскать ключи.

Ему даже в голову не пришло, сперва освободить ей рот – Царев заткнул его своим галстуком. Непонимание, ужас и шок, свалившиеся на меня, как снег посреди мая, во время признаний родственника, понемногу начали рассеиваться. Сейчас в груди доминировало другое чувство – жалость.

С растекшейся от слез тушью, связанная и беспомощная, она выглядела как чересчур молодящаяся несчастная женщина на перроне перед уходящим составом. Увы, на этот раз не вышло запрыгнуть в последний вагон.

– Это всё он… Ублюдок! Гад! Сукин с-ы-ы-ы-н! – пленница завыла сразу после того, как брат вернул ей возможность изъясняться.

– Что произошло?! Ты же говорила, что вы… – Артур замялся, косясь на меня.

Он явно боялся сболтнуть лишнего, однако их очередной дешевый спектакль закончился масштабным провалом.