Я кивнула: с этим было сложно поспорить. Так мы привлечем излишнее внимание, а мне бы этого очень не хотелось. Он бережно занес картину, поставил ее на свободное место и сделал заказ. Потом, когда официант принес нам кофе, аккуратно развернул ткань.
– Саманта, ты действительно видишь меня таким монстром?
Я внимательно посмотрела на картину: что ему могло не понравиться? Сходство было потрясающим и пугало даже меня. Стоп, может именно это он и имел в виду? Мужчина на картине определенно пугал. Он был красив, сексуален и опасен. Очень опасен.
Только теперь я по-настоящему поняла, что изобразила.
Все, о чем я думала, пока писала ее, прекрасно отразилось на холсте. При всей своей привлекательности портрет буквально призывал не доверять этому человеку и держаться от него подальше.
Я покраснела, но все-таки кивнула:
– Именно таким.
Он нахмурился:
– Но почему? Что изменилось? Почему ты решила уйти.
Я покачала головой:
– Не только. Помнишь, мы с тобой ходили в ресторан, где ты совсем загонял официанта, да еще и оставил его без чаевых?
Он рассмеялся:
– И из-за этого я монстр? Он дилетант, настоящий профессионал должен держать себя в руках. А он совершенно неприкрыто на тебя пялился. Я, конечно, понимаю, ты сногсшибательная и мужчины просто обязаны сворачивать шеи…
Я не могла не оценить этот комплимент. Тем более что это не было комплиментом. Я не сомневалась: он действительно так считает.
– … Но этот парень просто вышел за рамки. Он уронил приборы, закапал скатерть вином… Я боялся, что в следующий раз он уронит нож и проткнет тебе ногу!
Я растерялась:
– То есть о том, что он мой бывший, ты не знал?
Он на секунду замер, пристально глядя мне в глаза, а потом расхохотался.
– Весь сыр-бор из-за этого? Бывший? Конечно, я не знал! Саманта, я не настолько мелочен. И не собираюсь выслеживать твоих поклонников.
Я залилась краской. История с Эриком пугала меня больше всего. Именно она впервые привела меня к мысли расстаться с Мэлвином.
Разговор с Джесси только подлил масла в огонь: если бы не случай в ресторане я бы вовсе не обратила на него внимания. Я всегда считала ее трусихой. В основном, именно из-за ее мнительности мы так и не стали подругами.
Мэлвин смотрел на меня спокойно, даже деловита:
– Это все? Инцидент исчерпан? Или ты успела придумать себе что-то еще?
Я помотала головой, опуская взгляд.
Смотреть ему в глаза было просто стыдно. Получается, достаточно малейшей случайности, чтобы я изменила мнение о нем в худшую сторону. Он взял меня за руку. От этого, вполне невинного, прикосновения по всему телу пошла теплая волна желания.
– Саманта, если у тебя еще возникнут сомнения – спроси. Я отвечу на любой вопрос. Обещаю. Ты слишком важна для меня.
Через несколько минут машина уже мчала нас к пентхаузу отеля. Никто из нас не желал ждать ни одной лишней минуты.
Я нетерпеливо стала срывать с него одежду уже в лифте.
Все просто. Я хочу его.
Просто до одури. Только его, и никого больше!
Как бы этот мужчина ни был опасен, какая бы угроза от него ни исходила. Всё уже неважно! В мою душу намертво впечатался его леденящий взгляд. Слишком хорошо я помню его обжигающие прикосновения, его бесподобные губы, его жёсткий нрав.
Слишком сильно я нуждаюсь во всём этом! Казалось, если он не возьмет меня прямо сейчас, я просто умру. Сердце разорвётся. Впрочем, сердце моё и так уже было близко к тому, чтобы разорваться.
Невероятное, невыразимое желание накрыло меня. Ни о чём и ни о ком больше я была уже не в состоянии вспоминать. Каждая мышца моего тела напряглась до предела, меня трясло с такой силой, что, казалось, вот-вот я упаду замертво.
Мы буквально вывалились из лифта.
– Саманта…
С трудом заставив себя поднять глаза, я в его взгляде увидела ответное пламя. Вцепившись в мои ягодицы стальной хваткой, он резко поднял меня. Обвившись вокруг его тела руками и ногами, я издала страстный стон. И этот стон перешёл в протяжный вскрик, когда моя промежность вжалась в его живот – упругий, влажный, обжигающий.
Я все-таки успела за эту короткую поездку стащить с него рубашку.
Всё происходящее было настолько бесстыдным, настолько невозможным – и в то же время настолько правильным…
Балансируя, от отступил назад. Я услышала, как что-то звенит, падая и разбиваясь вдребезги.
– В спальне нам будет безопаснее, – прошептал он мне на ухо и сразу же потащил меня в постель.
По пути он зацепился за что-то, но едва ли успел обратить на это внимание. А я хотела только одного – по-прежнему прижиматься к нему, по-прежнему ощущать его невероятно приятную кожу, его упругие мышцы, что перекатывались при каждом движении…
Повалив меня на кровь, он немедленно набросился сверху, подогнул мои колени под себя и развёл их в разные стороны. Ощущая мощь столь желанного мужчины, что навалился на меня, я издала блаженный стон.
Долгие прелюдии? Ну ужнет! Сейчас была только горячая, обжигающая страсть, от которой я буквально пылала. Здесь не было место ласкам и растянутой, плавной нежности.
– Прошу тебя, – простонала я не то требовательно, не то жалостливо. Мои мысли смешивались со словами, и я уже не знала, что успела сказать вслух, а что просто подумала.
И через мгновение я ощутила упругую, обжигающую плоть, которая раздвинула влажные складочки и принялась проталкиваться всё глубже… Губы Мэлвина слились с моими губами, его тело стало единым целым с моим.
На миг он остановился, и я отчётливо услышала его дыхание, прерывистое и глубокое. А потом он вновь начал двигаться. Жар прокатился волной по всему моему телу, особенно ярко отзываясь там, где его плоть проникала меня. Мэлвин заполнял собой моё тело, скользил, то входя на полную глубину, то выходя почти целиком. Подогревал и без того пылающее возбуждение танец наших языков, которые беспрестанно тёрлись друг о друга.
Боже, как же мне этого не хватало!
Неужели я могла все это потерять? Это были настолько невероятные, настолько пламенные ощущения, что я боялась вот-вот провалиться в обморок.
Его руки жадно мяли мою кожу, и в местах прикосновений она как будто становилась тоньше – чувствительность возрастала до невыразимого, почти болезненного предела. Мои стоны превратились в выкрики, удовольствие, казалось, достигло пика. Каждый мой крик он будто ловил и выпивал своими губами. Жаркие пульсации наших разгорячённых тел сливались в единый ритм.
С каждым мгновением его движения всё ускорялись, ускорялись… После нескольких особенно мощных толчков я ощутила, как вспыхивают внутри снопы искр, как тело бьётся в сладостных конвульсиях.
– Не смей от меня уходить. Никогда больше, – сказал Мэлвин, когда мы восстановили дыхание. Сейчас в его голосе слышалась угроза, и по моей спине пробежал знакомый холодок.
– И… что ты сделаешь? – думаю, в моем голосе отчетливо слышался страх.
– Я… я позволю тебе уйти.
Да уж. Это была настоящая угроза. Даже мысль об этом вызывала у меня ужас.
– Ни за что… – проговорила я и уткнулась носом в украшенное татуировкой плечо.
Эпилог
Все-таки, из художницы хозяйка никудышная. Особенно, если у художницы – прилив вдохновения, а оно меня в последнее время посещает с завидной регулярностью.
Вот и сегодня я большую часть дня провела у холста, и только ближе к вечеру очнулась и вспомнила, что собиралась порадовать своего мужчину собственноручно приготовленным ужином.
Когда Мэлвин предложил к нему переехать, я думала, что мы будем жить в том самом пентхаусе. Но он решил все иначе: пентхаус – логово холостяка. А для двоих нужен дом. Правда, он не сказал, что этот дом будет больше похож на дворец. Дворец, с которым я теперь пытаюсь управляться с помощью трех горничных, садовника и повара.
Только вот повара я сегодня отпустила. Хотела устроить Мэлвину сюрприз. А в результате к его приходу успела устроить только беспорядок на кухне.
Когда Мэлвин появился на пороге, я поняла: еда его интересует меньше всего. Но все-таки продолжала играть в хозяйку: достала огромную миску и принялась мыть овощи, собираясь приготовить салат, раз уж рыба пока запечься не успела. Он подошел сзади и обнял меня, крепко прижимая к себе:
– Скучала по мне?
От его парфюма сладко кружилась голова. Его руки блуждали под моей футболкой. Салат? Какой салат? Готовка была моментально забыта. Сложно таким заниматься, когда все тело вибрирует от возбуждения.