Селеста Брэдли - По соседству с герцогом

Почему бы и нет?

Затем она отвернулась.

— Где Колдер?

Софи не ответила. Когда Дейдре перекатилась на бок лицом к ней, высокая девушка отвела взгляд.

— У лорда Брукхейвена много обязанностей.

Что ж, это едва ли стало сюрпризом… и все же, она была удивлена. Разве постель больной не требовала его присутствия, хотя бы на короткое время?

Очевидно, нет.

Софи пошевелилась.

— Дейдре, возможно, я должна сказать тебе. Колдер на…

Дейдре подняла руку, чтобы остановить ее.

— Я не хочу разговаривать о нем.

Качая головой, Софи попыталась снова.

— Дейдре…

— Я совершенно серьезна. Не говори о нем.

Вздохнув, Софи признала свое поражение.

— Ты устала. Хочешь, чтобы я ушла?

Дейдре закрыла глаза, ощущая приближение темного, неуловимого сна.

— Останься, — прошептала она, а затем заставила себя открыть свои глаза, чтобы заглянуть в глаза Софи. — Не говори ему, что я спрашивала о нем. Обещай.

Софи покачала головой.

— Обещаю.

Как раз тогда, когда Дейдре сдалась и темнота начала поглощать ее, она могла поклясться, что слышала еще одно, заключительное, слово от Софи.

— Идиотка.

Когда Колдер вернулся с испытания и представления, которым оказались похороны бедняги Баскина, Фортескью ждал его в вестибюле с сухим сюртуком и полотенцем.

— Я предположил, что вы не захотите тратить время на то, чтобы переодеться, перед тем, как навестить ее сиятельство, милорд.

Колдер прижался мокрым лицом к полотенцу и резко выдохнул.

— Это было так плохо, милорд?

Плохо? Это было ужасно. Весь мир появился там, чтобы увидеть трагедию в трех актах, которую представляла собой жизнь и смерть одного глупого, неуравновешенного, влюбленного мальчишки. Баскин сам выпустил пулю, от которой умер, но Колдер знал, что эта история рассказывается по всему городу, по крайней мере, в трех версиях: в одной он сам спустил курок, в другой это сделала Дейдре, и еще несколько слухов выдвигали в качестве убийцы Мэгги. Стоять рядом с бледными и сурово печальными членами семьи Баскина и противостоять вниманию и перешептываниям, пока бедного парня опускали в землю…

— Это был не самый лучший день, Фортескью. — Маркиз потер полотенцем свои мокрые волосы. — Почему на похоронах всегда идет дождь? — Дождь шел, когда он хоронил обоих родителей, а также Мелинду, если подумать об этом.

Одна жена похоронена, одна невеста сбежала, одна новобрачная почти убита. Единственная постоянная во всем этом — он сам. Колдер покачал головой.

— У меня нет таланта к браку.

Фортескью приподнял бровь.

— Напротив, милорд. Вы очень тщательно и решительно выбираете своих невест — и все время по неправильным причинам. С самого начала было ясно, что ваши отношения с предыдущей леди Брукхейвен сложатся не слишком хорошо. Я должен был предупредить вас, но не в моем положении делать это.

Колдер заворчал.

— Предупредить меня, что моя нежная, скромная невеста — шлюха? Не думаю, что я бы прислушался.

Фортескью с жалостью посмотрел на него.

— Леди Мелинда не была шлюхой, милорд. Она просто была молодой женщиной, которая любила одного мужчину, а ее подтолкнули к браку с другим.

Что-то внутри Колдера прояснилось, словно ил был унесен прочь, оставив сверкающий и чистый поток. Он поднял взгляд, чтобы посмотреть на дворецкого.

— Как Феба.

Фортескью кивнул.

— Это так, милорд. У вас талант выбирать женщин, чьи сердца уже заняты. Возможно, это происходит потому, что у вас самого нет желания завладеть этими сердцами?

Завладеть этими сердцами? Нет. Ни с Мелиндой. Ни даже с Фебой.

Только с Дейдре.

Его руки медленно сжались в кулаки. Не от ярости, а от тоски. Сердце Дейдре было тем, что он желал больше всего остального — гордое, упрямое, яростно независимое сердце Дейдре, которое она предложила ему, как золотое сокровище, и которое маркиз с презрением отверг, как грязную тряпку.

О моя любимая. Что же я наделал?

У Софи был ответ на этот вопрос, когда Колдер встретил ее на лестнице.

— По существу, милорд, вы воплотили в жизнь ее худший кошмар о муже. На самом деле я не думаю, что вы намеренно делали это. Вы могли беспокоиться, что она окажется похожей на Тессу — и можно даже понять почему — но задумывались ли вы по-настоящему о том, что это значит — быть воспитанной женщиной, подобной Тессе? Женщиной, которая не заботится ни о чем, кроме себя, манипулирующей людьми задирой, которая видела в девушке всего лишь средство обеспечить себе безбедный конец жизни?

— Как я, ты имеешь в виду. — Колдер обеими руками провел по своему лицу. — О, черт.

Софи неуверенно положила ладонь на его руку.

— Думаю… думаю, что на самом деле все должно было быть просто ужасно. Она не говорит об этом, но я видела синяки… — Девушка пожала плечами. — Дейдре кажется очень сильной, я знаю. Когда-то я презирала ее за это, считая холодной. На самом деле это всего лишь броня, против Тессы, против мира, который оставил ее в руках подобной женщины. Думаю, что под ней она очень уязвима и, возможно, к тому же и немного растеряна.

Колдер вздохнул и долго смотрел на Софи.

— Полагаю, что все правнучки Пикеринга скрывают сюрпризы под своей внешностью.

Софи покраснела и отвела взгляд.

— Думаю, что не смогу дать вам взятку и попросить сохранить это в тайне?

Колдер проворчал:

— С кем я смогу этим поделиться? — Единственным человеком, с которым он жаждал поговорить, была Дейдре, но что он мог сказать, чтобы искупить свои подозрения?

Софи сложила руки на груди, приподняв одну бровь от его угрюмого тона.

— Знаете, я вовсе не испытываю к вам большого сочувствия. Вы слишком умны, чтобы не осознавать, что если сами сумели навлечь это на себя, то сами и должны это исправить.

— Но как?

— Я не знаю «как», но у меня есть предположение о том, «когда». — Девушка склонила голову и криво улыбнулась. — Дейдре, наконец-то, проснулась по-настоящему, и без лихорадки. Перелом случился больше часа назад.

Кулаки Колдера сжались от прилива ошеломляющего облегчения. Слава Богу. Осаждаемый желанием быть рядом со своей женой, маркиз повернулся спиной к понимающему смешку Софи и помчался по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз.

Дейдре сидела в кровати, ее лицо было осунувшимся, не раскрасневшимся от лихорадки или бледным от потери крови. Ее волосы представляли собой спутанную, немытую массу, но его жена никогда не выглядела более ошеломляющей.

Колдер приблизился к постели медленными шагами.

— Добрый вечер, миледи. — Черт! Слишком напыщенно и формально! Он попытался снова. — Вы выглядите очень хорошо.

Она бросила на него недоверчивый взгляд.

— Не насмехайся надо мной. Я чувствую себя ужасно. — Девушка попыталась поменять положение и вздрогнула. Колдер бросился вперед, чтобы помочь, но она предостерегающе вытянула руку перед собой. — Стой. Не прикасайся ко мне.

В недоумении маркиз попятился на один шаг.

— Вы хотите, чтобы я позвал Софи?

Дейдре закрыла глаза, покачав головой.

— Боже, нет. Я только что избавилась от нее. — Жена махнула рукой на стул. — Пожалуйста, сядь, Колдер. Ты нависаешь надо мной.

Когда он уселся, то наклонился вперед, чтобы умолять ее о прощении. Брукхейвен сделал вдох, но заколебался, не уверенный в том, что лучше сказать. Я люблю тебя. Ты мне нужна. Люби меня вечно. Как он может просить об этом, если не заслуживает ее? Черт, как он ненавидел быть таким неуверенным в себе! Когда происходило что-то по-настоящему важное для него, то маркиз всегда терял дар речи.

Затем стало уже слишком поздно. В тот момент, когда его охватила немота, Дейдре заговорила первой.

— Колдер, я думаю, это очевидно, что мы не слишком уживаемся в нашем браке.

Боль. Разрывающая, лишающая дыхания агония. Его не простят. Смутно Брукхейвен осознавал, что на самом деле не произнес ни звука. Только его сердце завывало безмолвно и неслышно.

— Я решила поселиться в Брукхейвене, — продолжала его жена, ее голос был невыразительным и безжизненным, но все же несгибаемым, как сталь. — Скоро там поселяться Феба с Рейфом, но я уверена, что дом достаточно велик для нас троих. Мэгги сможет приезжать к нам, когда захочет.