Кэт Мартин - По велению сердца

– Возможно, я и был им… когда-то. Теперь это звучит для меня довольно странно.

– Но ведь вы принадлежите к благородному сословию?

Он удивленно посмотрел на нее:

– Зачем вы спрашиваете? Какая разница? Конечно, это может иметь значение для женщины, которая предполагает выйти замуж за герцога.

Последняя фраза неприятно поразила ее.

– Что вы хотите этим сказать – предполагает выйти замуж? Я выйду за него замуж. Ни вы, ни кто-то другой не остановит меня.

Он раздраженно бросил в котел ложку.

– Вы не измените своего намерения? – спросил он, сжав губы. – Я не думал, что вы так очаровали этого человека. – И потер шрам на руке. – Предполагаю, что он очарован вами. Насколько я знаю, он и сам довольно симпатичен. Но я не верю, что это брак по любви.

Велвет облизнула губы. Любовь с Эвери Синклером? Вряд ли Эвери тот человек, которого она может любить. Велвет, вздохнув, сказала:

– Нет. Я не влюблена в Эвери. Хотя и хотела бы. Этот брак устраивает нас и наши семьи.

Велвет показалось, что Джейсон усмехнулся. Она не понимала, почему это так волновало его.

– Еда готова, – сказал он.

За едой они не разговаривали. Потом он собрал миски и вышел из хижины, чтобы вымыть их.

Время шло. Сердце Велвет на мгновение замерло, потом забилось сильнее. Она приблизилась к очагу, взяла массивную железную кочергу, которой он мешал угли, и поднялась наверх. Она не могла больше тянуть время. Надо было сделать это еще утром, но что-то удерживало ее.

Сквозь широкие щели заколоченного окна пробивались яркие лучи солнца. Значит, солнце еще высоко; до наступления сумерек еще много времени. На этот раз она возьмет его лошадь, и, если все пройдет как задумано, у него не будет возможности догнать ее.

Руки ее вспотели. Она вытерла их об юбку и прижалась к двери, прислушиваясь к его шагам.

Ждать ей пришлось недолго. Она услышала, что он приближается к хижине. Сжимая одной рукой кочергу, другой бросила вазу, которую заранее приготовила, на пол. Когда ваза разлетелась на мелкие осколки, Велвет закричала.

– Герцогиня!

Она еще раз закричала и быстро прыгнула в кресло, которое спрятала за дверью.

– Герцогиня, с вами все в порядке?

Она трясущимися руками подняла кочергу и застыла, ожидая, когда он ворвется в комнату. На душе у нее было отвратительно: видит Бог, она не хотела причинять ему вреда, но пересилила себя, и кочерга опустилась на его голову.

Похититель успел поймать ее руку и в последнюю секунду извернулся. Кочерга слегка задела голову, а основной удар пришелся по плечу. Но удар и неожиданность сделали свое дело, и он рухнул на пол.

– О Боже!

Спустившись с кресла, Велвет бросила кочергу, опустилась на колени и коснулась его щеки.

– Извините меня, – прошептала она. – Я должна была так поступить. Мне необходимо выбраться отсюда.

Щеки у него были теплые. Слава Богу, она не убила его!

Велвет сбежала по лестнице, сорвала с вешалки его плащ и взяла припрятанные заранее хлеб с сыром. Выскочив из хижины, устремилась к конюшне. Черный конь стоял там, а мальчика-конюха, к счастью, не было.

– Давай, Черныш, – прошептала она, вспомнив, как похититель звал коня, и, выведя его из конюшни, вскарабкалась на забор из жердей, а с него перебралась на коня.

– Спокойно, мальчик, спокойно, – успокаивала она заигравшего под ней Черныша.

Он был явно с норовом, но и Велвет была неплохой наездницей. Она справится с ним и доберется до какого-нибудь поселения или городка!

Но едва конь сделал первый шаг, как чьи-то руки сжали ей талию и грубо опустили на землю. Велвет вскрикнула от неожиданности, увидев Джека Кинсайда. Лицо его было страшным от гнева. У нее перехватило дыхание. Она попыталась вывернуться из его рук, но не смогла. По лицу Джека струилась тонкая полоска крови. Внутри у нее все похолодело.

– Собирались проехаться верхом, миледи?

Ее пронзил страх. Она закусила трясущиеся губы.

– Я… простите меня. Я должна выбраться отсюда.

Он ядовито усмехнулся:

– Извините, что вынужден нарушить ваши планы.

По спине ее пробежал холодок. Она взглянула в его лицо и застыла. Вместо одного глаза на нее теперь смотрели два.

– Боже! – прошептала она, не в силах отвести от него взгляда. – Кто же вы?

Выражение его лица стало жестким.

– Ваша судьба, миледи.

Раздался резкий свист, и конь покорно вернулся к хозяину. Крепко держа девушку за руку, он повел животное в конюшню. Сдернул с него попону и распутал импровизированные поводья. Потом они пошли к дому. Он держал ее так крепко, что на руке остались вмятины.

Она едва сдерживала слезы.

Джек заметил это, чертыхнулся и ослабил хватку.

– Заходите в дом, – буркнул он.

Она повиновалась, стараясь держаться подальше от него.

Он просверлил ее ледяным взглядом.

– Черт вас побери, женщина. Как вы не можете понять? Вы уйдете, когда придет время, но не раньше. Смиритесь с этим и успокойтесь – так будет лучше для нас обоих.

Она всхлипнула, вытирая влажные щеки.

– Провались все к черту!

Он выбежал, хлопнув дверью так, что эхо отдалось от потолка. В окно она увидела, что он направился к бочке с дождевой водой, стоявшей у угла. Окунув голову в воду, встряхнул ее. По его щеке скатились розовые струйки, и ее снова пронзило раскаяние.

Видит Бог, она никогда никому не причиняла вреда и ненавидела себя за то, что сделала. Когда Джек вошел в комнату, она отступила на несколько шагов, но он не приблизился к ней, а устало опустился на диван.

Велвет украдкой наблюдала за ним. На щеке уже наливалась багрянцем изрядная ссадина.

– Я не хотела этого, – негромко произнесла она, подойдя к дивану.

Голубые глаза с трудом открылись. Она почувствовала его взгляд.

– Вы женщина. Мне следовало знать, что вам нельзя доверять.

Велвет вздохнула:

– Если бы вы сказали мне правду, возможно, я помогла бы вам. Я не верю, что вы Джек Кинсайд. И не верю, что вы похитили меня ради выкупа. Пожалуйста… если бы вы только…

– Миледи, помолчите. У меня болит голова.

Велвет прикусила губу. Человек страдал от боли, и эту боль причинила она. Подойдя к ведру с водой, она смочила полоску ткани, вернулась к дивану и наложила компресс на место удара.

Веки голубых глаз устало поднялись. Казалось, он ждал какого-то объяснения.

– Я должна была сделать это, – прошептала она. – И хочу, чтобы вы меня поняли.

– Я понимаю и даже восхищаюсь тем, что вы решились на это. Но не могу позволить вам уйти.

Велвет молчала. Она не понимала этого человека, но тянулась к нему. Ощущение опасности только усиливало эту тягу. И вместе с тем этот человек казался ей мягким и нежным.

Она чувствовала, что еще сразится с ним. Но теперь точно знала: что бы ни случилось, она не причинит ему боль.

В темноте мартовского вечера Карлайл-Холл сверкал, подобно бриллианту. Каждое его окно было освещено свечами из пчелиного воска, безмолвие вечера нарушалось негромкими звуками клавесина.

Построенный в начале века в неороманском стиле, он был достопримечательностью всего западного Суссекса. Замок был отделан портландским камнем, украшен венецианскими балюстрадами и окнами с резными наличниками.

Эвери Синклер мерил шагами пол комнаты, видавшей когда-то короля Якова. Бэсси Уиллард, его подручный, нервно мял в руках треуголку.

– Куда, черт побери, она запропастилась?

Огонь камина играл на напудренном парике герцога.

– Боже мой, до венчания всего три дня! Гости уже съезжаются. Пока они не подозревают, что птичка упорхнула, но рано или поздно догадаются, что дело неладно.

– Мы должны найти ее, – произнес Бэсси. – Дюжина парней прочесывает все дороги между замком и тем местом, где пропала ваша невеста. Мы найдем ее!

– Пусть это будет раньше!

Бэсси кивнул. Он работал на Эвери больше шести лет, с тех пор как был схвачен за слишком пристальный интерес к содержимому чужих карманов и брошен в Ньюгейт.[1]

– Кучер сказал, тот тип забрал вашу невесту ради выкупа, но от него нет никаких известий.

– Она красавица. Возможно, его одолели чувства.

Широкое, усеянное оспинами лицо Бэсси стало пунцовым.

– Если он дотронется до нее пальцем, может считать себя мертвецом. Я выслежу этого негодяя и перережу ему глотку. Обещаю, ваша светлость.