Когда он, наконец, обрел дар речи, перевернулся на спину и посмотрел в ее тревожные глаза.
— Ради меня, ради себя, вы должны… мне очень жаль. Я слишком труслив, чтобы пройти через это еще раз.
Она вздохнула.
— Нет, Хьюго. Простите меня. Моя мать произвела на свет девять здоровых детей. С вами или без вас, я выношу этого ребенка. Больше всего на свете я хочу именно этого.
Из его груди вырвался стон.
— И я никак не могу остановить вас? Она покачала головой.
— И не думайте, что я выйду замуж за герцога Вейла. Он посмотрел в ее полуночные глаза и увидел, что она плакала. Он заставил ее плакать, а ведь единственное, чего он хотел, — это чтобы она была счастлива. Он представил себе, что она живет одна, как жила все эти месяцы. Даже если родители будут ей помогать, мысль о том, что она даст жизнь его ребенку, наполнила его ужасом, а она, судя по всему, смотрела в неведомое будущее с удивительным спокойствием.
— Вы не оставили мне выбора. Люсинда, я вас люблю. Я не позволю вам страдать в одиночестве. Вы выйдете за меня замуж?
Она спрятала лицо у него на плече.
— Выйдете? — снова спросил он.
— Да. Да. — Люсинда поцеловала его в губы, осыпала поцелуями его лицо. — Да.
— Это будет ад.
— Обещаю, что все будет прекрасно.
В дверь постучали. Они уставились друг на друга. Они были измучены и не способны никого видеть. Хьюго посмотрел на окно. Никакого признака рассвета. Слишком рано для горничной разводить огонь, и потом, горничная не стала бы стучать.
— Тише. Может, они уйдут. Стук не повторился.
Он привлек ее к себе и вдохнул запах ее волос.
— Я вас люблю.
— Вам к лицу говорить это. Быть может, я вас вознагражу.
Он усмехнулся:
— Что вы задумали?
Но тут снова раздался стук, на этот раз более настойчивый.
— Милорд! Это Трент.
— Милорд, какой-то джентльмен хочет вас видеть.
— Кто это?
— Некий лейтенант Армитидж. Десятого полка.
— Джеффри? — пискнула Люсинда. — Мой брат?
— Пропади он пропадом. В хорошенькое положение мы попали.
Он спрыгнул с кровати, стараясь не наступить на осколки зеркала, схватил халат и домашние туфли.
Когда он оделся, Люсинда уже надела сорочку и платье.
— Я пойду с вами.
— Нет, дорогая. Он может меня застрелить, когда поймет, что вы лежали со мной в постели. Я хочу ему все объяснить.
Она бросила взгляд на свое отражение в зеркале, висевшем над камином, и увидела с гордостью, что у нее вид женщины, которую долго и страстно ласкали, у которой губы распухли от поцелуев, а волосы спутаны.
— Нет. Вы не знаете Джеффри, — возразила она. — Он мне ближе всех остальных братьев. Лучше я сама с ним поговорю.
Хьюго вздохнул:
— Упрямая девчонка. Ладно, я стану позади вас. Она фыркнула.
В дверь снова постучали.
— Милорд, этот человек грозится, что поднимется наверх и выломает дверь, если вы не сойдете вниз через пять минут.
Хьюго распахнул дверь.
— Мы идем.
При виде Люсинды Трент отступил на шаг. Затем покачал головой и пошел вниз.
Они направились следом за ним рука об руку. Удивительно, думала Люсинда, что Джеффри здесь, и как неловко, что он приехал и нашел ее в постели с любовником. То есть с ее будущим мужем. Сердце у нее радостно подпрыгнуло.
— Я отвел его в библиотеку, милорд, — сказал Трент. — Сдается мне, это довольно горячий молодой джентльмен. Кавалерист. Джевенс все еще приводит себя в чувство на кухне при помощи бренди.
— Он ему угрожал, да? — мрачно спросил Хьюго.
— Это не похоже на Джеффри, — возразила Люсинда.
— Вы, вероятно, не видели его, когда честь его сестры поставлена на кон, дорогая. Разрешите мне поговорить с ним.
Он не стал дожидаться ответа, открыл дверь библиотеки и вошел.
Джеффри стоял у камина. Он выглядел просто великолепно в своем синем кавалерийском мундире; отороченном мехом плаще, висевшем на одном плече. Головной убор он держал под мышкой, как и полагается настоящему военному. С тех пор как она в последний раз его видела, он стал шире в плечах и выше ростом. Он выглядел почти таким же крупным, как отец, а по весу, пожалуй, превосходил Хьюго.
Он зло посмотрел на Хьюго, щеки у него были румяные, что говорило о прекрасном здоровье и немалой толике гнева.
— Хорошо, что вы приняли меня, Уонстед. — Потом он посмотрел на Люсинду и округлил глаза. — Господи, да ты здесь! Как ты могла? Ведь мы так тревожились о тебе!
— Что? — воскликнула Люсинда, потрясенная и уязвленная критическими словами брата, которого считала самым близким человеком. — Интересно, кто ты такой, по-твоему, что являешься сюда и сообщаешь мне, что я должна и чего не должна делать?
Джеффри ушам своим не верил.
Она никогда раньше не была такой воинственной.
Хьюго поднял руку в умиротворяющем жесте.
— Оставьте это мне, Люсинда. — Он повернулся к Джеффри. — Я знаю, это выглядит дурно, но я просил вашу сестру стать моей женой.
Джеффри опустился в ближайшее кресло и провел рукой по своим светло-каштановым волосам.
— Слава Богу. Не знаю, каким образом я мог бы рассказать матушке эту историю.
— Как ты меня нашел? — спросила Люсинда.
— Через мисс Доусон. Люсинда прищурилась.
— Я вытянул это из нее, — поспешно проговорил Джеффри. — Я пригрозил, что убью кого-нибудь или покалечу, поскольку никто в Холле не смог сказать мне, где ты, и тогда она открыла твою тайну.
Хьюго обнял Люсинду за плечи и подвел к дивану. Он так заботливо помог ей усесться, что у нее заныло сердце.
— Знаете, я ведь не инвалид. Джеффри воззрился на нее:
— Что случилось?
— Я жду ребенка. Джеффри вскочил с кресла.
— Что? — воскликнул он.
— Да сядьте же, Бога ради, — сказал Хьюго. — Мы собираемся пожениться.
— Расскажи ему о нашей матушке, Джеффри, — попросила брата Люсинда. — О том, что она производила на свет детей с такой легкостью, с какой пробка вылетает из бутылки шампанского, и я уверена, что у меня будет точно также.
У Джеффри челюсть отвисла.
— Сколько вы весили, когда появились на свет? — спросил Хьюго.
— Не помню.
Люсинда запустила ему в голову подушкой.
— Ладно, мир. Судя по словам нашей няни, я был огромным. А что?
— Хьюго боится, что я умру родами. Джеффри слегка позеленел.
А она обняла Хьюго за талию и положила голову на его горячую грудь, где ей было так спокойно. Он помешкал, потом провел руками по ее спине, погладил по волосам.
— Расскажи ему о, Брендоне, Джеффри, — велела она. — Как он, как девочки? Как папа с мамой?
Джеффри остановил ее жестом.
— Прошу тебя, не все вопросы сразу. Все в добром здравии, но волновались о тебе.
— А Брендон? Джеффри погрустнел.
— Кажется, все в порядке. Не знаю только, годится ли он для армии.
— Я не об этом, — сказала Люсинда. — Расскажи Хьюго о том, когда Брендон родился. — Она обратилась к Хьюго: — Брендон — это самый младший из всех братьев. По словам матушки, он был просто огромным.
Джеффри кивнул:
— Он выше меня ростом. Наша матушка, видите ли, весит немало. Она не могла бы быть с мужчиной, менее крупным, чем наш папа.
— А я очень похожа на маму, — добавила Люсинда. Хьюго помотал головой.
— Я умру, если буду думать, что вы умираете. Она ткнула его локтем под ребра.
— Значит, мы с вами оба умрем, и для нас это уже не будет иметь никакого значения.
— Люсинда! Не кощунствуй!
Сердце у нее начало биться в обычном ритме. Кажется, все уладится, если она сумеет сделать так, что он будет спокоен. Он обнял ее и страстно поцеловал. Когда же, наконец, оторвался от ее губ, чтобы перевести дух, посмотрел на нее с улыбкой.
— Господи, любимая, что я сделал, чтобы заслужить такую, как ты?
— Ты хороший человек, и я люблю тебя. Я рада, что мы нашли друг друга.
Он посерьезнел и посмотрел на Джеффри, который молча разглядывал носки своих сапог:
— Полагаю, ваш отец благословит нас.
— Он сказал, что убьет вас, если вы не женитесь. Он сейчас на постоялом дворе с Вейлом.
— Господи, — только и мог сказать Хьюго.