– Джастин, к тебе гости, – окликнул его Саймон, Обернувшись, Джастин обнаружил, что за дверью стоит Гвендолин в компании мирового судьи Эдмунда Лайона и угрюмого констебля. И понял вдруг, что рассвет давно наступил, что утро в самом разгаре и что он уже битый час терзается мыслями о Белинде. Взяв себя в руки, он размашистыми шагами приблизился к двери.
– Доброе утро, – обратился он к Гвендолин холодным, сухим тоном. – Чему обязан такой чести?
– Джастин, как ты тут? – Гвендолин глядела на него с ужасом. Ему даже не позволили сменить одежду, в которой он был на приеме, и теперь, в этой зловонной камере, он выглядел грязным и неряшливым.
Губы Джастина дрогнули в улыбке.
– Я в полном порядке, Гвендолин, – произнес он с ленивой усмешкой, растягивая слова, – хотя и выгляжу несколько хуже, чем ты. – Джастин окинул взглядом ее роскошную, облаченную в небесно-голубые шелка фигуру, и голос его стал напряженным. – Ты сегодня просто прелестна, дорогая. Я рад, что даже после ужасных передряг очарование твое нисколько не померкло. Вижу, ты по-прежнему не жалеешь времени и сил на свои туалеты. Но скажи – ты явилась, чтобы увести меня отсюда? А вы, мировой судья, здесь для того, чтобы наконец освободить меня и моих людей? Нам уже порядком надоело сидеть здесь, не ведая за собой никакой вины.
Мировой судья Лайон, напыщенный коротышка в парике, еще позавчера присутствовавший на приеме у Джастина в качестве гостя, пронзил узника колючим взглядом.
– Нет, господин Гардинг, я здесь не для того, чтобы выпустить вас. Пока нет. Более того: у меня появились к вам новые вопросы. Я намеревался препроводить вас в Городской централ, но госпожа Гардинг пришла ко мне и стала умолять о свидании с вами. Она хочет убедиться, что с вами все в порядке. Я сказал, что она может сопровождать меня сюда, если пожелает. Джастин кивнул.
– Судья, могу я с глазу на глаз поговорить со своей невестой? – спросил он.
Лайон насупился и скрестил руки на груди. Казалось, серебряные пуговицы на его туго натянутом камзоле вот-вот отскочат.
– Полагаю, что нет… – начал было он, но тут Гвендолин положила свою изящную ладонь на его руку.
– Ах, судья Лайон, будьте милосердны, – кокетливо взмолилась она. – Мне так хочется побыть хотя бы мгновение наедине с моим суженым! – Голос ее звенел в тюремном полумраке, как маленький колокольчик. – Это ужасное происшествие расстроило все наши планы, и теперь нам с Джастином необходимо обсудить кое-какие личные вопросы. – Она улыбнулась, заглядывая в глаза мировому судье так, словно считала его самым добрым, самым чутким малым на свете. – Знаю – обычно о подобных поблажках не может быть и речи, но, наверное, столь влиятельный человек, как вы, способен выполнить эту мою маленькую просьбу без особых хлопот. Ну, пожалуйста, сэр, – я навсегда останусь вашей неоплатной должницей.
Мировой судья Лайон откашлялся. Он перевел взгляд с лучезарного лица Гвендолин на надменные черты Джастина и пожал плечами:
– Ну хорошо. Мы с констеблем Сойером подождем в коридоре, пока вы не закончите разговор. А потом, – добавил он, предостерегающе оглядев высокого, черноволосого узника, – я лично препровожу вас в Городской централ для дальнейшего расследования. Сегодня, господин Гардинг, я намерен добиться от вас правды по этому делу!
Затем он подал знак угрюмому констеблю, и они отошли в глубь тюремного коридора. Ухватившись тонкими пальцами за прутья решетки, Гвендолин пристально смотрела на своего жениха.
– Джастин! – прошептала она. – Как ты мог втравить меня в эту ужасную историю? – От гнева ее холодное, прекрасное лицо чуть порозовело. – Меня в жизни так не унижали! Подумать только – моего жениха держат взаперти, словно дикого зверя, а меня в это время допрашивают как обычную преступницу! Это просто ужасно! – Ее фиалковые глаза вспыхнули. – Ну зачем ты приютил у себя эту гадкую девчонку? Когда ты встретил ее в Бостоне и узнал, что она беглая преступница, надо было тут же сообщить о ней властям! У меня просто в голове не укладывается – как ты мог впутать меня в такой скандал!
Джастин прищурился.
– А теперь, Гвендолин, если ты закончила причитать, я хотел бы обсудить с тобой кое-что важное.
От его резкого тона Гвендолин открыла рот и чуть было не попятилась назад, но его грозно сверкающие серые глаза словно пригвоздили ее к месту.
– Ты все говорила так, как я тебя научил? Слово в слово? – спросил он.
– Да… да! Конечно! Или ты думаешь, я хочу, чтобы ты оставался в тюрьме? – гневно выпалила она. – Я делаю все, что в моих силах, чтобы тебя вызволить, и Тимоти тоже!
– Тимоти? – Джастин подошел ближе. Он знал, что всех работавших на него людей – с Оливер-стрит и с корабля, стоявшего на приколе в порту, – арестовали, главным образом потому, что власти опасались, как бы те не попытались его освободить. Но Тимоти, оказывается, пощадили, – это обстоятельство могло оказаться весьма кстати. – Так он на свободе?
– Да. Он из кожи лезет вон, чтобы добиться твоего освобождения. И все время болтает какую-то несусветную чушь о том, что попытается освободить эту… Кэди.
Джастин кивнул, скорее самому себе.
– Так, значит, в тюрьме сидим только я, мои слуги и моя команда?
– «Только»? Этого более чем достаточно! – воскликнула она, глядя на него с ожесточением. – Я приплыла в колонию, чтобы выйти замуж за почтенного человека – человека, имеющего влияние, власть и…
– Богатство? – подсказал он, и в глазах его вспыхнул недобрый огонек. – Такого, как мой брат, – да, Гвендолин? – Он хмыкнул. – И вот какая случилась незадача. Да, дорогая моя, если ты рассчитывала выйти замуж за степенного, благонравного джентльмена, то, пожалуй, ошиблась.
– Джастин… – Она закусила губу, не сводя глаз с его сурового лица. – Прости… меня. Я повела себя как… стерва. Знаю – ты переживаешь из-за всего этого не меньше меня! Ты только, ради Бога, не думай, что я тебя брошу! Я всегда любила только тебя! – Она одарила его ласковой, ослепительной улыбкой.
– Как трогательно! – Джастин скривил губы. – Скажи мне, Гвендолин, – миссис Гэвин вчера отнесла Белинде еду и одежду, как я велел? Я предупреждал, что ей нужно выйти пораньше, прежде чем Кэди увезет Белинду обратно в Сейлем.
Гвендолин опустила ресницы. После секундного замешательства она ответила:
– Да, да. Я ясно сказала миссис Гэвин, что нужно сделать. Она взяла для Белинды все, что ты велел ей передать. Вот только… – Она вдруг умолкла и пожала плечами.
– Что «только»?
– Понимаешь, Джастин, миссис Гэвин задержалась в дороге и опоздала – Белинду уже увезли. – Гвендолин подняла на него невинные глаза и развела руками. – Пойми – я тут совершенно ни при чем. Я предупреждала ее, что нужно отправиться спозаранку, но ты ведь знаешь этих слуг.
Значит, Белинда даже не получила теплой одежды и еды! Значит, она добиралась до Сейлема в одном лишь атласном платье – том самом треклятом золотом платье! А ведь дождь лил весь день! Рука его протиснулась между металлическими прутьями и схватила Гвендолин за запястье. Он подтащил ее к разделявшей их решетке.
– Я не верю тебе!
– Что ты хочешь этим сказать? – В ее взгляде мелькнул испуг. Она попыталась вырваться, но безуспешно. – Я… я сделала все в точности, как ты сказал… я…
– Ты лжешь! Готов поклясться – ты передала мои распоряжения миссис Гэвин, только когда уже было слишком поздно. Не так ли? Не так ли, Гвендолин? – Он продолжал трясти ее до тех пор, пока она не вскрикнула, а потом, опомнившись, отпустил.
Она, задыхаясь, отпрянула и посмотрела на него изумленно, словно видела в первый раз.
Глаза его были холодными, как сталь.
– Гвендолин, я хочу дать тебе один совет.
Она молча ждала, изумленная презрительным выражением его лица.
– Сейчас же уходи отсюда. Возвращайся на Оливер-стрит, собирай вещи и садись на первый же корабль до Англии.
– Что? – Гвендолин ахнула и, словно задохнувшись, поднесла руку к горлу. – Но… Джастин… мы должны пожениться… Милый, что ты говоришь?
Он рассмеялся – смех получился холодный и убийственный, словно удар шпаги.
– Я не женюсь на тебе, Гвендолин. Ни за что. Она побледнела.
– Джастин… ты написал мне, умолял приплыть сюда, поселиться с тобой в колонии и стать твоей женой!
– Это правда, дорогая. У меня были самые честные намерения. Мне казалось, что ты единственная женщина, которую я способен любить, что лишь жизнь с тобой принесет мне счастье. Но я ошибался, Гвендолин. Я был глупцом. – Он холодно и насмешливо улыбнулся. – Я встретил Белинду. Я полюбил ее. Тебе не сравниться с ней, моя дорогая. Она – единственная женщина, которую я люблю. И на которой женюсь.