Колин Оукли - Почти касаясь

– Не знаю. Не важно. Рядом с тобой на полу стопка книг, которые мы с Айжей листали.

Я потянулся, куда она показывала, и взял верхнюю книгу. На обложке была изображена девочка в красном платье, ее волосы собраны в хвост.

– «Паутина Шарлотты», – прочел я название. – Боже, это не по ней снят тот грустный фильм, где поросенка в конце зарезали?

– Нет! Поросенок не умирает!

Я хмыкнул.

– Ну класс, ты просто взяла и весь сюрприз испортила.

– Нет, – смеялась она. – Почитай ее. Она мне нравится.

Я взял книгу, открыл первую страницу и подпер голову рукой. После я откашлялся и тихо начал читать для Джубили при свете луны, пробивающемся через окно, пока ее дыхание не стало глубоким и ровным. Но я все равно продолжил чтение, но совсем не потому, что мне был интересен сюжет. Мне нравилась мысль, что я касаюсь ее словами. Что они проникают в ее уши, пока она спит.

Свет включился с громким жужжанием, от которого мы резко проснулись наутро. Спина ныла из-за твердого пола.

– Который час? – потянувшись, спросила я.

Эрик застонал, и я была уверена в том, что его спине сейчас так же несладко, как и моей. Он схватил телефон.

– Не знаю. Он сел.

– Я есть хочу. – Айжа тоже проснулся.

– И я, – сказали мы с Эриком хором.

Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. И хотя отопление еще не включилось, мне вдруг стало тепло от его взгляда. Мыслями я вернулась в прошлую ночь и немного смутилась от того, что я так много рассказала. Что там говорят о том, что темнота заставляет нас раскрывать свою душу? А потом я вспомнила его руку на моей щеке. Его слова. В животе будто что-то зажужжало.

– Пойду в заднюю комнату. Проверю, вдруг у нас пончики остались.

– О’кей. – Эрик воткнул зарядное устройство от телефона в розетку на стене. – Я хочу дойти до машины, проверить, почистили ли уже улицы.

Когда он ушел, а Айжа стал есть вчерашние кексы, я убрала наш лагерь, свернула пледы и расставила книги по местам. На «Паутине Шарлотты» я остановилась чуть дольше, будто бы я могла ощутить тепло руки Эрика, все еще слышала его голос.

А потом он вернулся. Дверь распахнулась, и я подняла голову.

– Ты бы видела эти сугробы. – Он тяжело дышал. – Я сто лет через них пробирался.

– Как там твоя машина? – спросила я, и мне стало стыдно от того, что мне бы так хотелось, чтобы она застряла, что техника ничего не смогла сделать. Мне так хотелось побыть с ним чуть дольше в этой библиотечной утопии.

– Ее почти полностью замело, но снегоуборочные машины уже рядом. Через улицу.

Я кивнула.

– Ясно, – ответила я, пытаясь скрыть разочарование.

Он схватил кекс из коробки, а я притворилась, что занята компьютерами и проверяю, все ли они работают.

– Эй, – сказал он, заглотив один кекс и потянувшись за следующим. – Что ты делаешь в новогоднюю ночь?

Я посмотрела на него.

– Ничего, – моргая, ответила я.

– Хочешь провести ее с нами? Конни сказала, что за городом будут запускать фейерверки. Можно было бы найти местечко и тоже посмотреть.

Я уже сказала было в ответ что-то о толпе, но он перебил меня:

– Вдалеке от всех остальных.

Меня никогда раньше не звали на свидание, и я не знаю, это ли сейчас происходит. Впервые. Даже если с нами будет мальчишка десяти лет. Я закусила губу, чтобы не заулыбаться вовсю.

– Да. – Мои губы все равно расплылись в улыбке. Я закивала. – Да. Звучит классно.

Через два дня ко мне приехала Мэдисон с вещами в пластиковых чехлах, из химчистки.

– Боже, – сказала она, войдя в дом. – Ты ужасно выглядишь.

– Я заболела, – ответила я, уже, кажется, в сотый раз вытерев красный сопливый нос салфеткой.

– Тебе нельзя болеть. Это же Новый год! И у тебя свидание.

Я тут же пожалела о том, что позвонила Мэдисон и рассказала ей о том, что Эрик пригласил меня, когда мы выбрались из библиотеки. Она тут же начала говорить о том, что мне надеть и как накраситься, и мне тут же показалось, что она перегибает палку. Ее было слишком много. Да и вдруг для Эрика это вообще было не свидание.

– Я никуда не пойду. – У меня гудит в голове. – Это грипп или самая страшная простуда из всех возможных.

– Конечно, пойдешь. Прими «фервекс» какой-нибудь.

– Ты все проблемы лекарствами решаешь?

Она притворилась, что не слышит меня, но потом кивнула.

– Бóльшую их часть.

– Что ж, я уже приняла что-то и чувствую себя все так же. Мне просто нужно поспать.

Она надулась.

– Отлично. Давай, испорть мне все веселье. Но вот это маленькое черное сокровище я оставлю здесь, потому что именно его я хотела заставить тебя надеть.

Она вытащила одеяние из пластикового чехла и протянула мне какой-то свитер с блестками спереди, кожаными вставками по бокам и клочками меха на манжетах и поясе.

– Выглядит как дохлая кошка. С блестками.

– Вовсе нет! Это суперсексуально! Поверь мне.

– А штаны где?

Она нахохлилась.

– Это платье.

Я расхохоталась, пусть даже голова от этого заболела сильнее.

– Это точно не платье.

– Да ну тебя. – Она бросила наряд на диван. – Мне пора забирать детей у Донована, пока его новая шлюха, – ой, я хотела сказать «пассия», не приехала. – Она помахала мне на прощание. – Выздоравливай! И платье надень.

Она махнула в сторону одеяния, выделяющегося на фоне дивана. А потом повернулась и собралась уходить.

– Я никуда не пойду! – крикнула я ей вслед, но она уже захлопнула дверь за собой, и я не знала, услышала ли она меня.

Я снова вытерла нос и плюхнулась на диван. Кажется, что голова вот-вот взорвется. Мне нужно позвонить Эрику и отменить встречу, но у меня совершенно не было сил, я просто хотела спать. А еще я надеялась, что мне станет лучше, когда я посплю, и я все же смогу пойти. Я вытянулась, положила голову на подушку и закрыла глаза.

– Джубили?

Я проснулась и тут же увидела перевернутое лицо Эрика. Я сплю? Я опять моргнула и уставилась на его свежевыбритые щеки и растрепанные волосы. Он удивительно хорошо выглядит у меня во сне.

– Дверь была не заперта. – Он показал куда-то назад.

Боже. Канун Нового года. Это не сон. Я тут же села.

– Я несколько раз стучал, но ты не ответила, так что я просто… мы же в семь договаривались, да?

– Уже семь?! – прохрипела я, в горле со сна пересохло, и оно болело, будто бы болезнь переползла из головы на горло. Я потерла рукой лицо и почувствовала, что у меня на щеке слюни. Я быстро все вытерла, надеюсь, Эрик не заметил. – Прости, нужно было раньше позвонить. – Я шмыгнула носом. – Заболела.

– Да уж, я вижу. – По его лицу видно, что он переживает. – Это что-то, связанное с твоей аллергией?

– Нет-нет. Просто сильная простуда или что-то такое.

– Кажется, фейерверки отменяются?

– Да. Не думаю, что у меня на них хватит сил. Но вы должны пойти. Айжа в машине?

– Нет. – Эрик чуть покачал головой. – Он, эм, захотел побыть с Конни, так что они засели у нее дома.

Желудок ухнул куда-то вниз. Что-то в его речи заставило меня подумать, что он все это подстроил. Что он хотел побыть со мной наедине. Но потом, это же глупо. Мы все равно ничего сделать не сможем.

В горле запершило, и теперь я не могла перестать кашлять. Эрик сделал шаг вперед и остолбенел. Он прошел мимо меня на кухню. И вернулся со стаканом воды, а на руке была перчатка. А я все кашляла. С благодарностью я приняла стакан. Сделав несколько глотков, я пробормотала:

– Знаешь, возможно, тебе не стоит тут быть. Не хочу, чтобы ты тоже заболел.

– Думаю, я рискну. Обещаю слишком близко не подходить. – Он подмигнул, и мне тут же стало теплее.

Пока я допивала воду, он размотал шарф, снял пальто и кинул их на кресло, но я заметила, что он остался в перчатках.

– Ну? Что тебе нужно? Горячий чай? Куриный бульон?

Пока он там стоял, я разглядывала его. Почему он здесь? Почему он все это для меня делал? Не понимаю. И думаю, что, может, и не хочу понимать. Больше не хочу об этом размышлять. Я просто хотела поддаться своим чувствам, даже если и чувств никаких нет. Я покраснела, надеясь на то, что мои мысли не видны на моем лице.

– Чаю, если можно. У меня есть немного в верхнем правом шкафчике над плитой.

Он кивнул и показал на телевизор.