Колин Оукли - Почти касаясь

– У меня мог бы получиться отличный раунд! – кричал он, пока его друга загружали в машину.

– Боже, это же ужасно! – ответила Мэдисон.

Я опять рассмеялась, хоть уже и слышала эту историю. Мэдисон тоже захихикала, но вдруг замолкла. И не только перестала смеяться, но и идти. Я тоже остановилась и посмотрела на нее, хотела проверить, все ли в порядке. Она смотрела прямо перед собой, побледнела, словно призрака увидела. Мэдисон схватила меня за руку, и я молилась, чтобы это был не Донован с очередной девицей, которая ему в дочери годится (хоть они и сдружились в последнее время, он все равно придурок). Я проследила за ее взглядом. Когда я поняла, что привлекло ее внимание, из меня вышел весь воздух, все чувства. Это Эрик.

Наши взгляды встретились, и хоть он и замедлил шаг, но не остановился, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Я буквально могла протянуть руку и коснуться его. Но не стала. Руфус добрался до него быстрее.

– Привет, дружок. – Лицо Эрика просияло, и он наклонился почесать собаке голову. Когда они закончили радоваться встрече, он выпрямился и посмотрел на Майкла, который протянул ему ладонь.

– Я – Майкл. – Такое чувство, что я оказалась в каком-то странном мире, в котором столкнулись два солнца – Эрик и Майкл.

Эрик пожал руку.

– Эрик. – Я почувствовала, как волна осознания прокатилась по Майклу. Мы много говорили про Эрика, когда подружились. Майкл знал, кто это, хоть и не представлял, как он выглядит.

– Приятно познакомиться.

Эрик кивнул и посмотрел на Мэдисон. Она ему коротко помахала.

– Я – Мэдисон. И я только что вспомнила, что мне надо кое-куда заскочить, прежде чем идти за мороженым.

– Я пойду с тобой, – подыграл Майкл, почувствовав, что мне нужно побыть с Эриком наедине. Он бережно сжал мою руку. Я посмотрела на него взглядом, в котором, я надеялась, читалась благодарность. Мэдисон потянулась за поводком Руфуса, я ей его отдала.

Я посмотрела им вслед, но все еще чувствовала на себе взгляд Эрика. Когда они свернули за угол, я обернулась на него, он улыбался.

– Это та самая Мэдисон?

Я качнула головой.

– Что ты имеешь в виду?

– Та, что дала тебе то ужасное платье. С перьями.

Я откинула голову и захохотала, подумав о том, что та ночь была только вчера и миллион лет назад одновременно.

– Да, это она.

– А Майкл? – Он поднял брови.

– Друг, – ответила я, но боялась, что румянец выдал меня с головой.

Эрик кивнул, он смотрел напряженно, по лицу невозможно ничего понять. А потом он кашлянул, выпрямился и сунул руки в карманы.

Я не знала, что еще сказать, так что молчала. И мы просто смотрели друг на друга, стандартные вежливые фразы уже были сказаны, пространство между нами заполнила тишина. Я воспользовалась случаем и разглядела его. Его глаза все такие же зеленые, как оливки, каштановые волосы, хоть уже и со штрихами седины, все еще торчали во все стороны под немыслимыми углами, умоляя, чтобы их пригладили. Он отрастил бороду, но она выглядела так, будто бы у него просто сломалась бритва. Все в нем было слишком знакомо, слишком болезненными воспоминаниями впивалось мне в сердце.

В какой-то момент тишина стала невыносимой, и я выпалила:

– А где Айжа?

В тот же момент он спросил:

– Как дела?

Мы оба засмеялись, напряжение спало.

– Ты первый, – уступила я.

– Он у Конни. Мы помогаем ей с переездом. На самом деле я тут оказался просто из-за коробок.

Я кивнула.

– Как он? – Я знала, что это более сложный вопрос. Через несколько недель после их переезда он написал мне на электронную почту. Я все еще не знала, как он нашел адрес, но мы не теряли связь, отправляя друг другу смешные статьи, факты и шутки раз в пару месяцев. Я всегда хотела спросить его об Эрике, особенно вначале, но понимала, что это будет нечестно по отношению к Айже. Нельзя вот так ставить его между нами. Да и я не была уверена, что хочу знать, особенно если Эрик решил жить дальше.

– Хорошо. Правда, хорошо. Осенью в колледж пойдет.

– В дартмутский, да?

– Ага. Я очень рад, что вы смогли общаться и дальше. Ему тебя так не хватало, когда мы уехали.

Он вдруг притих, и слово «не хватало» повисло в воздухе. Дурацкое слово, слишком мелкое для такого значения. Может не хватать ловкости в спорте, но человека…

– Я по нему тоже скучала. – Я проглотила ком в горле.

Он изучал меня, начав с лица. Я закрыла глаза, но разницы никакой не было. Я все еще чувствовала, как его взгляд прожигает мою плоть. Я бы соврала, если бы сказала, что никогда не мечтала об этой минуте – вновь увидеть Эрика. Однажды, несколько лет назад, мы с Конни столкнулись в аптеке, обменялись дежурными любезностями, но меня трясло до конца дня, и я думала, что бы чувствовала, если бы с ней был Эрик. Чувствовала ли бы что-то вообще? Куда уходят чувства, когда ты любишь кого-то (а за месяцы после отъезда Эрика мне стало ясно, что это именно то, что я чувствую)? В тот день я поняла, что они никуда не уходят. Даже сейчас, как бы мне ни был близок Майкл, такое чувство, будто у меня два сердца, и в одном всегда теплились чувства к Эрику, а теперь они ярким пламенем горят в моей груди.

– Где твои перчатки? – спросил он, и мои глаза распахнулись.

– Я не… я больше их не ношу. – Я думала, что Айжа расскажет ему все еще в феврале, но, видимо, Эрик придерживался той же философии, что и я – лучше ничего не знать.

Он посмотрел мне в глаза.

– Ты… Это значит, что ты… – Он сглотнул.

Я кивнула.

– Да.

Я почувствовала что-то на своей щеке, вроде как каплю, подняла голову посмотреть, не собирается ли дождь, но на небе ни облачка. Когда я подняла руку, чтобы узнать, что это такое, ладонь Эрика пулей взметнулась и схватила меня за запястье. Вздох сорвался с моих губ. Он коснулся меня. Мы оба смотрели, как его пальцы обхватили мою руку, они были теплые, как лучи солнца в прохладный день. Идеально теплые.

Какая-то часть меня думала, как несправедлива, как невыразимо жестока бывает жизнь. Но эта минута – он касается меня – это все, чего я хотела, все, о чем я думала неделями, месяцами, годами моей жизни. Но прошло целых семь лет. Почему сейчас? Почему он тут оказался, заставляя меня переживать все это, когда мне только-только начало казаться, что все пошло на лад.

Но потом я подумала о маме, о Мэдисон и Доноване и даже о моих развивающихся отношениях с Майклом, и я знаю, что если я что-то и усвоила, то, что любовь – это полная неразбериха. Ее не приносят в красивой коробке с пышным бантом. Она скорее похожа на подарок от ребенка: помятый размашистый рисунок восковыми мелками. Несовершенный. Но все же это подарок. Просто не все подарки остаются с нами навсегда.

Лицо Майкла всплыло в моей памяти, и я не знала, что делать. Он меня любил. И я, ладно, какая-то часть меня, к нему тоже неравнодушна. Но другая часть…

Я смотрела на Эрика, стоящего передо мной, и не могла сдержаться – я улыбалась ему. Он улыбнулся в ответ, наклонив голову. Другой рукой он гладил меня по щеке, большим пальцем вытирая каплю с щеки.

– Джубили, – произнес он, сильно удивившись, будто бы мое имя было тайной, которую он хранил долгие годы и наконец может ею поделиться. – Ты плачешь.

Замерев, мы смотрели друг на друга, его рука приклеилась к моему лицу, другая все еще сжимала мое запястье. Своей свободной рукой я взяла его за предплечье, и так мы и стояли, сцепившись, словно безумная головоломка, состоящая из рук.

Я подалась навстречу, пока наши лбы не соприкоснулись и в глазах все не поплыло, пока я не почувствовала его теплое дыхание на своем лице. Но и это недостаточно близко. Я потянулась, обняла его за шею, притягивая ближе, прижимая его губы к моим. И мы поцеловались. Наконец мы поцеловались. Мы целовались так, чтобы возместить все те сотни поцелуев, которых у нас не было, и тех, которых, возможно, и не будет.

Мы целовались изо всех сил.

А потом мы засмеялись. Широко открыв рот, наш смех полетел по улицам. Нам не было важно, кто нас слышал или как глупо мы выглядели. Мы смеялись так, что я начала плакать. И когда я думала о тепле его рук на моем лице, на запястье – его кожа касалась моей, – что-то во мне вырывалось на свободу, как дикое животное, из клетки.

Это пение тысячи тибетских монахов.

Это электричество.

Это все.

Хотя нет никаких доказательств, что аллергии, подобные той, от которой страдала Джубили, существуют, этот сюжет основан на множестве историй, герои которых каждый день живут в страхе, сражаясь с серьезными и угрожающими жизни пищевыми аллергиями. Иммунотерапия и китайская медицина, которые были использованы для лечения Джубили, основаны на исследованиях и трудах экспертов-аллергологов доктора Кари Надэ из университета Стэнфорд и доктора Шиу Мин Ли из госпиталя «Гора Синай» соответственно. Их способы лечения оказались чрезвычайно эффективными в мире пищевых аллергий, все еще полном загадок. В ходе моей работы также оказались очень полезными статьи «Укротитель аллергии» из «Нью-Йорк таймс», написанная Мелани Тернстром (7 марта 2013 года), и «В поисках китайского травяного лечения для пищевых аллергий», написанная Клэр Гань для портала AllergicLiving.com (18 февраля 2015 года).