Екатерина Риз - Почти любовь, почти падение

   - Уезжаете, Роман Дмитрич? - с намёком на сожаление поинтересовалась Амура.

   - Уезжаю, - отозвался Малиновский и на своего секретаря посмотрел. - Шурочка, а вы тоже в командировке?

   Кривенцова округлила умело подкрашенные глаза.

   - Так я вас проводить вышла, Роман Дмитрич!

   - Правда? - умилился Рома. - Очень приятно. Шура, ты бы предупредила, я бы пораньше вышел. А то измучилась, наверное, меня ждать. Или ничего?

   - Да ну вас, Роман Дмитрич, я же как лучше хотела.

   Начальник кивнул, а потом на Пушкарёву внимание обратил.

   - А вы, Катенька, удачи мне пожелаете?

   - Счастливого пути, Роман Дмитрич.

   - Спасибо. - И зачем-то добавил: - Не теряйте головы без меня.

   Катя непонимающе посмотрела на него, и не заметила, как Жданов друга в бок толкнул. Рома тут же исправился:

   - Это ко всем относится, не только к вам.

   Пушкарёва кивнула.

   - Я вернусь скоро, Ромку в аэропорт отвезу, - сказал Жданов и зачем-то попытался поймать Катин взгляд.

   - А почему Жданов в Прагу не поехал? - прошептала Амура, когда начальство направилось к лифту. - Он же собирался.

   Шура плечами пожала и посмотрела на Катю, но та глядела на Жданова с Малиновским и, кажется, даже не слышала, о чём они с Амурой говорили.

   - Повезло тебе, повезло, - еле слышно пропел Малиновский для Жданова. И тут же хохотнул. - Вот оторвёшься-то, Палыч. Кира мешать не будет. Ты только особо не расслабляйся.

   Жданов сунул руки в карманы пальто и покачался на каблуках, остановив взгляд на горящей кнопке вызова лифта.

   - Да уж, уже представляю себе этот отдых.

   - Ничего себе, - возмутился Рома. - Да я тебе самое приятное оставил. Подарочков насобирал, открытки подписал, расписание и подробную инструкцию составил. А ты ещё чем-то недоволен.

   Андрей посмотрел с подозрением.

   - Ты издеваешься, что ли? У меня не жизнь, а взрыв атомный, а ты издеваешься?

   - Не издеваюсь я.

   Андрей зубы сжал так, что желваки заходили, и обернулся. Чужой взгляд, устремлённый в затылок, покоя не давал. Хотел в ответ своим взглядом обжечь нахала, чтобы отстал, столкнулся глазами с Катей и замер. По привычке раздвинул губы в улыбке, чтобы угодить, а потом вдруг понял, что что-то не так. Она смотрела с неподдельной тревогой и даже мучением. И с немым вопросом. Андрей быстро оглядел её с ног до головы, взглядом ощупал, словно проверяя, нет ли каких повреждений в его Кате, в той, к которой он привык. Но ничего странного не обнаружил. Она была такой же, как и вчера, такой же, какой он её целовал в последний раз. Вот только глаза грустные, невероятно грустные.

   Андрей голову чуть на бок склонил, глядя на неё, и едва заметно приподнял одну бровь. Никто другой не заметил и не понял бы, а Катя вдруг задохнулась, вроде бы испугалась, повернулась и убежала. Только дверь за ней громко хлопнула, закрываясь. Жданов нахмурился, не понимая, что происходит, и вдруг забеспокоившись.

   Малиновский под локоть его толкнул.

   - Ты едешь?

   Пришлось кашлянуть в сторону, потому что голос вдруг отказал.

   - Да, еду, - тихо проговорил он и в лифт вошёл.

   - Чего это Катька убежала? - удивилась Амура, глядя то на закрывшуюся дверь, то на лифт, в котором Жданов с Малиновским уехали.

   Шура плечами пожала, подумала, а потом предложила подруге это дело обсудить более детально, а заодно посетить курилку.

   - У меня времени теперь много, - похвастала она.

   А Катя Пушкарёва почти бегом пробежала по пустому коридору, не до конца понимая, от взгляда Жданова она бежит или от самой себя. Сердце сильно билось, будто Андрей её за чем-то неприличным застал. А ещё от волнения, переживаний и чувства вины. Оно билось, и в этот момент Катя могла поклясться, что так сильно и с такой самоотдачей до встречи с Андреем оно не билось никогда. И что теперь со всем этим делать?

   Она ведь совершенно искренне сегодня с Кирой говорила. И даже то, что Андрей обязательно на ней женится, что всё у них будет хорошо - тоже было сказано искренне. Да, ещё вчера вечером она витала в облаках, она любила и не думала о последствиях, не готова была думать, но тогда никого кроме Андрея рядом с ней не было. Не нужно было оглядываться ни на кого, вспоминать о том, что их разделяет, она даже могла себе позволить помечтать, а сегодня, под взглядом Киры, все мечты разбились. Нет, она и без этого разговора понимала, что ничего у неё с Андреем не получится, именно у неё с ним, а увидев собственными глазами, как Кира мучается, почувствовала себя виновницей всех её бед. Это, конечно, было не так. У Воропаевой и без Кати Пушкарёвой причин хватало на Жданова злиться и ревновать его, но когда Кира обиды свои на неё выливала, Катя одну себя виноватой считала. И сейчас, глядя на Андрея, пыталась это чувство вины в себе возродить. Почувствовать бы, что отныне не сможет находиться с ним рядом, что совесть не позволит, хоть бы одну причину найти, чтобы держаться от него подальше, но ничего не вышло. Его увидела и забыла обо всём. Но это ведь неправильно? Как это глупому сердцу объяснить?

   Прошла через президентскую приёмную, бросив на Клочкову лишь мимолётный взгляд, в кабинет вошла, и вместо того, чтобы сразу пройти в свою каморку, в ближайшее кресло опустилась и глаза закрыла. Хватило её на минуту. Успокоиться не получалось. В голове билась мысль совсем противоположная тому чувству вины, которое ещё совсем недавно она в себе взрастить пыталась: Кира уехала! И это будоражило, заставляло кровь быстрее бежать по венам и жарко становилось при воспоминании об их с Андреем вчерашнем прощании в машине. Он держал её за руку, смотрел ей в глаза, и говорил то, что она так хотела от него услышать. И если Кира уехала, то получается, что Андрей, пусть всего на несколько дней, на пару часов, несколько минут каждого из этих дней, будет принадлежать только ей. А о том, что будет потом, о том, что он обязательно женится на Кире, в любом случае, можно пока не вспоминать. Это, конечно, малодушие, слабость, с которой она не хочет бороться, но от предвкушения этой ошибки, у неё голова кружится. Она никогда такого не чувствовала.

   Никогда раньше не думала, что можно чувствовать себя счастливой, при этом прекрасно понимая свою вину. Угрызения совести разрастались, въедались в душу и мысли, но ощущению полёта совсем не мешали. Катя просто оставляла их внизу, когда Андрей её целовал, и она взлетала вверх. Там не было Киры, не было проблем, бизнеса и всеобщего осуждения. Правда, падать с высоты с каждым разом становилось всё больнее. Боялась, что однажды подняться не сможет.

   Спустя пару часов, коротко постучав, в президентском кабинете появилась Шура Кривенцова. Дверь перед носом Клочковой захлопнула и позвала:

   - Катя, ты здесь?

   - Здесь, - отозвалась Пушкарёва из каморки.

   - А чего я тебе принесла! - тут же радостно возвестила Шура. Правда, тут же поправилась: - Точнее, не тебе, а Жданову, но всё равно - смотри, какая красота!

   Она в дверях появилась, Катя от экрана компьютера взгляд оторвала и посмотрела. На самом деле удивилась.

   - Что это?

   Шура продемонстрировала ей большой розовый пакет с закреплённым наверху красным бантом.

   - Красота, да?

   - Где ты это взяла?

   - У Малиновского на столе. Написано, что Жданову. - Шура ещё раз с любопытством оглядела пакет, и пожаловалась: - Жалко, что он закрыт. Так интересно, что там.

   - Поставь на стол Андрею Палычу, - посоветовала Катя.

   Кривенцова вместо этого прижала пакет к себе.

   - А Жданов ещё не вернулся?

   Катя головой покачала, и повернулась к компьютеру, вспомнив об отчёте.

   - Кать, давай посмотрим, что внутри.

   Пушкарёва не сразу сообразила, о чём она. Голову подняла и посмотрела.

   - Шура, ты что?

   - Мы аккуратно. Потом опять заклеим. Кать, ну неужели тебе не любопытно? Смотри, какой пакет! Вот что там может быть?

   - Да что угодно!

   - Вот именно. - Шура подошла к столу, а на Катю посмотрела со значением. - Там точно что-то жутко интересное.

   - Но это же не нам. А Андрею Палычу, - пыталась донести до неё истину Катя. - Чужое.