Эмилия Остен - Под пологом семейного счастья

Сэр Джеймс только обреченно кивнул – каждая фраза графини была исполнена проницательности, какую дают только прожитые годы наблюдений за людьми.

– Что ж, вам ничего не мешает рассказать ему… или ей завтра, накануне праздника, к тому же – рассказать все как есть.

– Вы думаете, она простит меня? – Юноша не имел более желания скрывать свои мысли, так вдохновила его идея графини.

– Если вы не сделаете этого – вы и не узнаете. Вперед, и не страшитесь, если она – та, о ком я думаю, она вас простит, она просто не умеет не прощать. А теперь ступайте к моим внукам и договоритесь с ними об изменениях в ходе вашего праздника.

Джеймс с благодарностью поцеловал руку старой даме и вышел, гадая, кого из леди она имела в виду – судя по озвученной характеристике, их мысли совпали. Значит ли это, что его интерес заметен и другим, и самое главное – графиня Розамонд не сказала, как, на ее взгляд, относится к нему эта юная барышня, но все же немного ободрила. Ему даже показалось, что, прощаясь, графиня ему подмигнула.

Рассказать все Полли и Марку ему теперь было совсем просто. Молодое поколение Рэдволлов пришло в полный восторг, и новый план они тут же продумали со всеми деталями. По словам Марка, так не веселился даже старый лорд Дримстоун, и Джеймс будет его достойным преемником. Покинув друзей, мистер Уайтинг направился в сторону приходской школы, на ходу раздумывая, не лучше ли ему объясниться письменно – вроде бы на сегодня ему уже достаточно откровенных разговоров. Но ведь она может счесть его еще большим трусом, боящимся посмотреть ей в глаза, а этого нельзя допустить.

И лорд Дримстоун решительно распахнул дверь в помещение, откуда слышна была нежная мелодия. – отпустив учеников, мисс Браун играла для себя.

Гости лорда Дримстоуна находили праздник превосходным, даже те, кто в последнее время не слишком привечал хозяина дома. Джеймс выглядел сияющим, Полли и Марк, как главные помощники, успевали и веселиться, и хлопотать вокруг самых привередливых гостей, чтобы вовлечь их то в какую-нибудь игру, то в задорный танец.

Майор Дилан выглядел равнодушно-приветливым, и только пристальный взгляд заметил бы, насколько он недоволен. Впрочем, обществу было не до того, чтобы интересоваться майором, и только одни внимательные глаза следили за ним с насмешливой тревогой – миссис Браун.

Алисон знала о многом и кое о чем догадывалась, и то и другое, в ее представлении, не могло доставить мистеру Дилану радости. Он не приближался к ней, но все время находился в поле зрения, так как круг людей постарше старался держаться подальше от компании молодежи из боязни быть вовлеченными в их забавы, не подобающие почтенному возрасту.

Старая графиня в нетерпеливом ожидании поглядывала на часы, испытывая волнующие чувства заговорщицы, делающие ее моложе и веселее.

Наконец подали сигнал к началу концерта, и большая часть гостей собралась в обширной зале, с удобством расположившись на множестве сидений, принесенных со всего дома. Выступление приходских детей было принято с умилением, Джона Кастома и Марка на бис попросили исполнить балладу о шуте и менестреле, уже ставшую их визитной карточкой, но роль красотки на этот раз досталась польщенной мисс Марч, тогда как Конни Кастом в зале не было видно. Мистер Уайтинг исполнил под невесомый аккомпанемент Дженни парочку своих стихов, уже не скрывая их авторства, чем заслужил аплодисменты и просьбы некоторых леди записать их им на память.

После ряда других номеров, более или менее удавшихся, гости, уже несколько утомленные музыкой и пением, стали подумывать о том, что хорошо бы перейти в столовую.

Переждав аплодисменты, поощрившие выступление очередной леди, перед публикой появился Марк Рэдволл. Его таинственный вид сразу ободрил зрителей, знавших, что от юноши можно ожидать чего-нибудь поинтереснее, чем ода или романс.

Приветствовав публику легким поклоном, Марк одной своей лукавой, предвкушающей улыбкой прекратил новый гул аплодисментов, добившись абсолютной тишины в зале.

Будущий граф после женитьбы выглядел гораздо счастливее, чем его отец, и был так молод и хорош собой, что не одна леди завистливо вздохнула, покосившись на диванчик, где вольготно располагалась его супруга, отнюдь не ставшая стройнее после свадьбы, несмотря на активный образ жизни. Но, надо заметить, легкий вздох мисс Браун не присоединился к общему хору.

Убедившись, что внимание аудитории принадлежит ему безраздельно, Марк произнес:

– Уважаемое собрание! Я позволил себе занять место выступающих лишь на пару минут и потом готов уступить его нашим талантам, но перед этим позвольте мне сообщить вам преприятнейшую новость.

Дамы постарше воззрились на Полли, пытаясь определить, стала ли ее обширная фигура за прошедшие три месяца еще круглее, молодежь замерла в ожидании приглашения на бал в поместье Рэдволлов, но оратор обманул ожидания и тех, и других:

– Как некоторые из вас, безусловно, слышали, наш радушный хозяин, лорд Дримстоун, – Джеймс поклонился, стараясь сохранять выражение лица под стать Марку, – собирается в скором времени вступить в брак с дамой, помолвка с которой длится вот уже довольно большой промежуток времени. Серьезные препятствия не позволяли двум любящим сердцам соединиться, но они сумели их одолеть, и сегодня мы с вами имеем честь познакомиться с мисс Лоу, которая, надеюсь, в скором времени украсит собой этот замечательный дом.

Тут Марк предусмотрительно умолк, так как удивленные возгласы и перешептывания были им ожидаемы. Особенно поражена оказалась графиня Теодора, а также мисс Марч со своими старшими наставницами, до сих пор свято верившими в прозорливость ее светлости.

– Мой друг слишком скромен, чтобы представить невесту здешнему обществу, членом коего он сам является так недавно, и я вместе с оказавшей нам такую любезность миссис Кастом взял эту приятную обязанность на себя, – молодой человек слегка поклонился в сторону двери, и все головы разом обернулись назад, а Полли прикусила губку, чтобы не рассмеяться.

По проходу медленно шествовала Конни в обществе леди в ярко-малиновом платье и головном уборе в виде тюрбана того же цвета с прикрепленной к нему вуалью, спадающей на лицо. Первым впечатлением большей части гостей было, что мисс Лоу – сестра-близняшка молодой миссис Рэдволл, так похожи они были фигурой и осанкой. Вторым – главным образом у дам – что будущая леди Дримстоун отвратительно вульгарна, коли осмелилась надеть подобное платье.

Дамы неспешно прошествовали по проходу к Марку, рядом с которым уже стоял взволнованный Джеймс, мысленно представляющий себя где-нибудь миль за пятьдесят отсюда. Верный друг с невозмутимым видом взял за руку «невесту» и подвел ее к пылкому влюбленному. Полная леди наконец повернулась к нетерпеливо ожидающему собранию, до того наблюдавшему ее лишь в профиль, и приподняла вуаль, явив миру весьма набеленное и нарумяненное личико.

Публика замерла, шокированная этим обликом, подходящим скорее продажной женщине, чем леди, и лишь миссис Бродвик в наступившей тишине отчетливо издала уничижительное хмыканье. Мисс Лоу улыбнулась, сделала книксен, и тут Томас Притчард воскликнул:

– Да это же Бертрам Тайгер!!!

«Мисс Лоу» улыбнулась еще шире, и зал наполнил громогласный хохот старой графини Рэдволл, прилагавшей до этого столько усилий, чтобы сдержаться, но теперь собиравшейся как следует вознаградить себя за терпение. К ней через мгновение одновременно присоединились Полли и Джон Кастом, затем сама «мисс Лоу» и, наконец, большая часть публики.

– А что, недурную мы сыграли шутку? – выкрикнул Марк, пытаясь донести свой голос до собравшихся. – А теперь – праздник продолжается, все идем танцевать!

Друзья тут же полезли обнимать шутников, Томас Притчард хлопал по плечу Джеймса, который был страшно рад, что главный момент позади, и старался не смотреть на своего опекуна, а Джон Кастом пустился в пляс с Тайгером, неумело изображавшим женскую партию.

– Вот негодяи, – пробормотал себе под нос майор Дилан, поневоле начавший улыбаться, глядя на ужимки очаровательной «леди».

Ее светлость Теодора решительно объявила о своем желании прогуляться по саду, попросив мисс Марч и миссис Хорсмен сопровождать ее. Мистер Бродвик, не осмеливаясь громко высказывать свое неодобрение, но крайне уязвленный тем, что явился объектом насмешки, пусть даже и в компании не менее пятидесяти гостей, вышел в другую дверь под руку с женой.