Джанет Дейли - Под сенью виноградных лоз

– Здесь что, меняльная лавка? – проворчал Большой Эдди, но сунул купюру в карман, а из кассы извлек свернутые в столбик монетки по двадцать пять центов и положил их перед Леном.

Сжимая в руке бумажный рулончик с монетками, тот направился в сторону туалетов, где на стене висел платный телефон. Здесь он замешкался, облизав внезапно пересохшие губы. Может, глотнуть сначала чего-нибудь горячительного. Одну рюмашку. Но он тут же отогнал эту мысль.

Десятки раз он пытался собраться с духом и сделать наконец этот звонок, подогревая себя спиртным. Но в этот раз он обойдется без него. Он обещал Бекке.

Все еще медля, он провел рукой по покрывающей его щеки щетине. Надо бы побриться, привести себя в порядок перед этим звонком. Важно произвести хорошее впечатление.

Какого дьявола он тревожится? Ведь это всего лишь телефонный звонок. Тут неважно, как ты выглядишь.

Чтоб не морочить себе дальше голову, Дауэрти поспешил снять трубку. На линии послышался женский голос.

– Благодарю вас за подсоединение. Чем могу помочь?

– Видите ли, я хочу позвонить… – Он замешкался на мгновение, пытаясь вспомнить ее новое имя. – Келли Дуглас из Нью-Йорка.

– Номер, пожалуйста.

– Я не знаю номера.

– Звоните в службу информации – два-один-два, пять-пять-пять, один-два…

– Нет уж, пожалуйста, раздобудьте мне нужный номер сами, – рявкнул он, но, спохватившись, сменил тон и ласковым голосом, как в старые времена, произнес: – Видите ли, я звоню из автомата, мисс. У меня нет при себе ни ручки, ни бумаги.

– Да, это проблема, – согласилась девушка. – Подождите минутку, попробую что-нибудь сделать.

– Спасибо. – Он ждал, нервно покусывая нижнюю губу, во рту с каждой секундой становилось все суше. Известия оказались неутешительными: согласно данным информационной службы Нью-Йорка, в городе была только одна Келли Дуглас, однако ее номер не указывался в книге абонентов и вообще не выдавался никому ни при каких обстоятельствах. – Но у меня неотложное дело, – запротестовал Лен взволнованно. – Мне срочно нужно поговорить с ней.

– Если вы объясните, в чем дело, и оставите свой номер, мы с удовольствием передадим вашу просьбу, и с вами свяжутся.

– Нет, так не пойдет. Мне самому надо с ней поговорить. – Он потер лоб, пытаясь что-нибудь придумать. – Послушайте, а может, ее можно застать на работе?

– А где она работает?

– Репортер на телевидении. На этом… ну, которое с павлином, Эн-би-си.

– Вар соединить непосредственно с ней?

– Что? Ну да, с ней. – От волнения он почти подпрыгивал на месте, его натянутые нервы совсем сдавали.

Вскоре на другом конце провода послышался гудок, потом еще и еще… Наконец, когда, казалось, им не будет конца, трубку сняли, и чей-то оживленный голос произнес: «Добрый день. Студия Эн-би-си».

– Келли Дуглас спрашивает междугородняя, – объявила телефонистка.

– Келли Дуглас? Минуточку. – Пауза была короткой. – Мисс Дуглас здесь больше не работает.

Он потерял контроль над собой.

– Это ложь! Она там работает. Я знаю. Сам видел ее в «Новостях» два дня назад.

– Простите, но… – в трубке пытались что-то объяснить.

– Это она просила так сказать? – Его лицо наливалось кровью, а пальцы крутили телефонный провод. Телефонистка что-то говорила, но он уже ничего не слышал. – Немедленно позовите ее к телефону! Слышите? Я хочу говорить с ней. – Он кричал и кричал, пока не понял, что его никто не слушает – телефонистка отключилась. В ярости он швырнул трубку на рычаг. – Она будет со мной говорить. Клянусь Богом, я заставлю ее говорить со мной, – прорычал он.

Но прежде он нуждался в хорошей порции спиртного.

В студии разом вспыхнули лампы, залив ярким светом стол комментатора и тех, кто сидел за ним. Остальная часть помещения оставалась в полутьме, а вместе с ней и громоздкие камеры с прильнувшими к ним операторами, рабочие сцены, звукооператоры, гримеры, ассистенты режиссера и сам режиссер.

Все они старались не забывать о переплетенных на полу кабеле и проводах – ловушках, в которые мог легко угодить непосвященный.

Сидя за столом, Келли смотрела в сторону третьей камеры, ожидая сигнала начала передачи. Ее длинные волосы были убраны в модную косичку, лишь несколько завитков свободно обрамляли лицо, смягчая его выражение и маскируя миниатюрный наушник, благодаря которому осуществлялась связь с аппаратной. Микрофон был прикреплен к лацкану бледно-голубого пиджака, с которым прекрасно сочетался шарф в сине-золотую полоску.

На камере зажглась красная лампочка, тут же последовал и ожидаемый Келли ручной сигнал. «Губернатор Куомо находится сегодня в Нью-Йорке…» Только она начала читать текст, возникший на экране телесуфлера, установленного несколько ниже объектива камеры, как неожиданно он погас. Почти не замешкавшись, Келли перевела взгляд на лежавшие перед ней бумаги и продолжала читать тот же текст, но отпечатанный на машинке, – она всегда держала его под рукой на всякий случай… «где он намеревается встретиться с влиятельными чиновниками штата и обсудить возможность финансовой помощи городу. Подробнее об этом расскажет Джон Дэниелз».

Глядя в камеру, Келли внешне сохраняла полную невозмутимость, хотя в наушнике послышались вопли главного администратора, призывавшего немедленно пустить пленку, того же требовал и режиссер, причем в весьма нецензурных выражениях. Она опустила глаза, якобы просматривая бумаги, а на самом деле, чтобы проверить положение дел по мониторчику, замаскированному в столе. Так и есть – на нем только ее лицо.

На телевидении трехсекундная заминка кажется вечностью. Келли, стараясь не выдать охватившего ее волнения, взяла в руки текст следующего сюжета, но тут же ее лицо в мониторе сменилось лицом Джона Дэниелза, стоящего у здания муниципалитета.

– Порядок. – В голосе главного администратора слышалось облегчение. – Сюжет идет полторы минуты, потом снова даем тебя, Келли.

Кивнув, Келли откинулась в кресле, свободно свесив руки. Слегка повысив голос, чтобы ее слышали все, она сказала:

– Послушайте, ребята, если вы хотели, чтобы я надолго запомнила свою последнюю передачу у вас, то считайте, что добились своего.

Кое-кто из операторов хихикнул за камерой. Чак, второй диктор, расплылся в улыбке.

– Мы только хотели напомнить тебе некоторые прелести прямого эфира.

– Премного благодарна, – пробормотала она сухо. Об остальных накладках Келли узнала хотя бы за несколько минут до эфира. Когда аудиотехник проверял ее микрофон, к ней подошла одна из ассистенток режиссера с сообщением, что интервью с Робертом Мондави сегодня не будет: его авиарейс отменили, и он никак не успеет попасть на студию вовремя. – Значит, я выбрасываю интервью. – Про себя она подумала, что можно было бы вместо интервью кратко рассказать о субботнем винном аукционе.

– Нет. Таунсенд подготовил замену. Они сейчас в гримерной.

– Кто это? – Келли терпеть не могла проводить интервью с людьми, о которых ничего не знала – ни окружения, ни заслуг, ни всяких пикантных подробностей, которые могли бы заинтересовать телезрителя. Не хотелось рисковать и задавать глупые вопросы, говорившие о ее неосведомленности.

– Имени не помню, но не волнуйтесь, мы сами напишем вступительный текст и вопросы. – Едва успела ассистентка произнести эти успокоительные слова, как ее позвали, и она удалилась, оставив Келли с неприятным чувством, что ей придется пережить четыре долгие и скорее всего неловкие минуты беседы с неизвестным гостем передачи.

Минуты через три взорвалась одна из ламп, засыпав осколками часть стола. Вскоре после этого на нос Келли села муха и отправилась разгуливать прямо по ее щеке, это было так некстати, тем более что в этот момент речь шла о работе очистительных систем города. И затем вновь отключился телесуфлер.

Келли почти поверила, что все эти накладки, учитывая ее последнее появление на местном телевидении, – плохая примета, но все же нашла в себе силы пошутить с группой.

– Договоримся, чтобы впредь без сюрпризов? Идет?

– Что ж, забудем тогда о сюрпризе с тортом, – заявил Рори Таббз.

Проводы с тортом, затеянные командой, уже ни для кого не были секретом.

– Торт? Это что-то очень сдобное и очень порочное? – заулыбалась Келли.

– Не знаю, насколько сдобное, но уж точно порочное, – пообещал Рори, вызвал одобрительные смешки у остальных.