Джанет Дейли - Под сенью виноградных лоз

– Когда я получу наличные, вы получите свидетельство. – К следующей их встречи надо постараться раздобыть у Олли карманный магнитофончик. Возможно, пленкой и нельзя будет воспользоваться в суде, но по крайней мере сам Олли убедится в том, что отец невиновен.

– Меня это не устраивает.

– Очень жаль. – Келли попыталась вырвать руку. – Потому что другие условия в настоящее время невозможны.

– Ну уж нет! – Он рванул ее к себе.

– Пустите мою руку, – решительно бросила она. – Вы делаете мне больно, а мне это не нравится.

– Будет еще и не так больно, если вы не признаетесь, что за свидетельство вы раздобыли! – Он принялся с силой выкручивать ей руку, и ее пронзило такой болью, что у Келли перехватило дыхание.

– Отпустите ее!

Келли подняла удивленные глаза на обрюзгшее, поросшее щетиной лицо Клода Бруссара. Но пальцы Гила, сомкнутые на ее кисти, не ослабили своей хватки.

– Я и мисс Дуглас беседуем на личные темы, и вы мешаете нам. Убирайтесь отсюда. Идите своей дорогой.

– Вы немедленно отпустите ее, тогда я уйду.

– Слушайте, вы, глупый старик.

– Старик? – Послышалось что-то похожее на рычание. – Вы назвали меня стариком? Меня! Клода Бруссара! – Медленно, но неуклонно он наступал на них, бормоча что-то по-французски.

Келли не сводила глаз с деревянного молотка в руке Клода, которым он замахнулся на Гила, и не могла видеть, как во двор въехал джип и направился прямо в их сторону. Голоса! Ее отец слышал голоса спорящих, но он говорил, что не мог разобрать, о чем шла речь. Келли поняла, почему это было так – потому что спорили они по-французски!

Молоток. Олли сказал, что на молотке остались отпечатки пальцев двух работников завода. Если один из них – Клод… О Господи, вот и доказательство! Мотор джипа заглох, и во дворе теперь опять стало очень тихо.

– Эй… – тихо начала Келли и, поднимая глаза на Клода, тут же повторила это уже более твердым голосом. – Вы поссорились с бароном Фужером в тот вечер, Клод?

– Что? – произнес Гил тихо и изумленно, и рука его выпустила кисть Келли.

– Ведь правда же, Клод? – настойчиво повторила Келли, наблюдая замешательство старика и то, как посерело его лицо. Краем глаза она увидела две приближавшиеся фигуры. «Это Сэм и Кэтрин», – подумала она, не сводя в то же время пристального взгляда с Клода.

– Он сказал… что я слишком стар! – В темных глазах читались смущение, раскаяние и даже страдание. – Он сказал, что поставит на мое место другого, помоложе. Он и слушать меня не хотел. Я пытался…

– Вы убили его, правда? – Келли произнесла это тихо и четко, как бы вырывая у него признание. Кто-то рядом коротко вздохнул. Но Келли не желала отвлекаться на этот звук.

– Он сказал, что вопрос решен. Что ему некогда. Он хотел оттолкнуть меня прочь с дороги, и я… – Слова будто душили его.

Келли выговорила их за него.

– И вы его ударили?

Он коротко кивнул, потом глаза его заволокло слезами, и крупная голова повернулась к Кэтрин.

– Это был несчастный случай, мадам! Я не хотел, чтобы удар мой был таким сильным, я…

– Ни слова больше, Клод! – подойдя к нему, она положила руку ему на плечо: в глазах ее стояли слезы. – Не надо больше ничего говорить, Клод, до тех пор, пока я не найму тебе адвоката, – властным голосом закончила она.

Вот и все. Но напряжение не спало; расслабившись, Келли повернулась, чтобы встретить взгляд Сэма, и тут же опять вся сжалась. Молчаливая пауза затянулась, оба чувствовали смущение.

– Похоже, твой отец говорил правду, – наконец сказал Сэм. – Он невиновен. На этот раз.

– Мне надо было выяснить это, Сэм. Трудно ожидать, что ты это поймешь, но я не могла больше жить среди лжи! – Она сделала шаг в сторону конторы. – Пойду позвоню в полицию.

– Келли! – Он протянул руку, словно затем, чтобы остановить ее. – Я поспешил домой, чтобы сказать тебе. По радио только что сообщили, что отец твой пойман.

– В каком он состоянии? – спросила она, пристально глядя на него, потому что в голосе, каким он это сказал, ей послышалось что-то странное.

– Он грязный, измучен и поцарапался о кустарник, а все остальное – прекрасно.

Кивнув, Келли оглянулась на Клода.

– Мне понадобится с ним встретиться, все ему рассказать и сделать так, чтобы его освободили.

– Нет никакой надобности тебе с ним встречаться, Келли. Полиция и без того его отпустит. Максвейн все это устроит. Твое присутствие там необязательно.

– Нет. Оно обязательно. – И, сказав это, она пошла в контору.

– Он не поблагодарит тебя, Келли! – крикнул ей вслед Сэм, раздраженный тем, что она не видит этого сама и неизбежно испытает боль, столкнувшись с реальностью.

Через несколько минут прибыла полиция, и Клод был взят под стражу. Как только он дал показания, Сэм отправился на поиски Келли; он решил, что коль скоро не сумел переубедить Келли не встречаться с отцом и не участвовать лично в его освобождении, то должен сопровождать ее. Он не может допустить, чтобы она одна прошла через это испытание.

Но он опоздал. Ее уже не было. Когда полицейская машина с Клодом отбыла, Сэм пошел туда, где оставил свой джип. Кэтрин с Гилом, стоя возле джипа, глядели вслед полицейской машине. Ни тот, ни другой Сэма не заметили.

Гил все еще выглядел смущенным, ошарашенным.

– Так это был старый Клод, – бормотал он, словно должен был повторять это вновь и вновь, чтоб наконец поверить этому. – А я-то все считал, что Клей… – не договорив, он стиснул челюсти.

– Мы два сапога пара. – Кэтрин улыбнулась ему, грустно и проницательно. – Я думала, что это сделал ты. Думала, что видела тебя там.

Рот Гила искривился в невеселой усмешке.

– Ты так думала. А я пошел предупредить Клея, что Эмиль следит за ним. Я срезал путь, идя через лес, чтобы найти Клея раньше, чем это сделает Эмиль, и заблудился. А когда наконец выбрался сюда, застал тебя… над телом Эмиля.

Гил покачал головой, вспоминая, как все это было, как он догнал Клея и сказал ему только: «Эмиль погиб». Клей побелел от такого неожиданного известия, а он усмотрел в этом доказательство вины сына и не стал больше ни о чем его расспрашивать. Он чуть не расхохотался, поняв сейчас, что Клей, возможно, считал виновником гибели барона его, своего отца.

Придя в себя, он поднял глаза на Кэтрин и прищурился с плохо скрытой подозрительностью:

– Если ты считала, что видела там меня, почему же ты не сообщила это полиции?

– А ты почему не сказал о Клее?

– Он мой сын.

– Вот именно.

Во взгляде его промелькнуло замешательство. Потом он кивнул, и на губах его появилась тень улыбки. Привычно свернув на старую вьючную тропу, он прошел обратно к машине. Сразу сникшая и почувствовавшая страшную усталость Кэтрин повернулась к Сэму:

– Отвези меня домой, Сэм.

Молча он помог ей сесть на переднее сиденье машины, а сам, обойдя джип, сел за руль. Ключ был в зажигании, но Сэм не тронулся с места. Он лишь внимательно глядел на Кэтрин.

– Ты думала, что барона убил Гил, но ничего не сказала полиции. Почему, Кэтрин?

– Считала, что Гил тогда мне померещился, – начала было она, но вздохнула, осекшись. – Нет, это ложь. Просто я хотела так считать. Как хотела, чтобы убийцей Эмиля оказался Дауэрти. А не мой сын.

– Твой сын тебя ненавидел – и, возможно, все еще ненавидит. Между вами, сколько я себя помню, всегда шла холодная война. Зачем же защищать его, Кэтрин?

– Если б у тебя были дети, ты бы не задавал подобный вопрос.

– Вот оно что, оказывается. Думаешь, он проявил бы такую же преданность тебе?

– Возможно, и нет. – Она махнула рукой, как бы говоря о чем-то незначащем. – Но разве это важно, по-твоему? – В просвете деревьев виднелись виноградные посадки. – Мне кажется, грозди подсыхают. Видимо, вертолеты сыграли свою роль.

– Вне всякого сомнения.

– В последнее время я во многих вопросах проявляла слепоту… Сэм, – сказала она, намеренно сделав паузу, прежде чем выделить его имя. – Подозреваю, что виной всему возраст. Так или иначе, но от дел я теперь отойду. Имение Ратледж отныне будет на твоем попечении.

Он покосился на нее и губы его искривились легкой улыбкой.

– Ты не сможешь это сделать, Кэтрин. У тебя не получится!

– Нет, ты еще посмотришь и удивишься. В конце концов, и Клоду потребуются в эти недели или месяцы мое время и мое внимание, – решительно заверила его она.