После того как кладу трубку, одним глотком осушаю стакан, затем смотрю на него и понимаю, что именно так я и чувствую себя: пустым и никчемным. Инстинкты ревут во мне, требуют вырваться наружу, я хочу схватить стакан и бросить его в стену, и наблюдать, как он разобьется на миллион кусочков. Но вместо этого я просто продолжаю смотреть на него. Я беру стакан и бутылку с собой в спальню, желая напиться до чертиков.

Когда раздеваюсь и ложусь в кровать, поднося стакан к губам, я резко опускаю взгляд на золотистую жидкость, понимаю, что именно такого цвета глаза у Эмили.

13 глава

Эмили

Сегодня пятница, и я не могу поверить, что буду помогать Никсу красить его дом. Не думайте, что я возражаю. Черт, я должна ему деньги, и обязана их отработать. Часть меня, большая часть, пребывает практически в детском восторге оттого, что мне сегодня предстоит такой опыт. До этого момента я никогда ничего не красила, да я даже и не задумывалась о таком. Я представляю лицо моей матери, и что бы она сказала, черт, меня буквально переполняет ликование оттого, что я стараюсь стать лучше.

Я надеюсь, что не испорчу стены своей неуклюжей мазней, но, если это произойдет, то это будут только его проблемы. Я собираюсь делать то, что он мне скажет, и если он хочет, чтобы этим занимался несмышленый новичок, то так тому и быть.

Я совершенно не против выполнять любую работу, которую мне поручит Никс, но в то же время меня раздражает то, что он всю неделю ведет себя со мной как придурок. И мне кажется, что возложить на меня покраску стен в его доме, это что-то вроде тайного хода, чтобы удержать меня подальше от мастерской. Это не может не расстраивать.

Я думала, что мы наладили дружеское общение, особенно после прошлых выходных, мне казалось, что он... открылся мне. Он вел со мной честный и открытый разговор, а я была достаточно мудра, чтобы вовремя отступить и не испугать его своим напором. Мне кажется, что именно это помогло увеличить его влечение ко мне.

В данный момент я не чувствовала себя никчемной пустышкой. Но, посмотрев вглубь своей души, я с удивлением поняла, что меня привлекает в нем не только его тело, но и внутренний мир, его прошлое, он сам, его личность. И это привело меня в изумление.

Но когда я пришла на работу в понедельник, я была разочарована, встретив подлинного, агрессивного и погруженного в свои размышления Никса Кэлдвелла. Я могла только строить предположения, что такого произошло в воскресенье, что настолько испортило его настроение. Он даже не старался быть вежливым. Просто рявкнул то, что мне необходимо сделать и затем прошмыгнул в мастерскую, плотно прикрыв за собой дверь. И за весь день Никс так и не показался, даже когда закончился мой рабочий день, он не потрудился выйти и попрощаться со мной. Тогда я подумала, что, возможно, он был просто занят.

Но когда я вернулась в среду, то натолкнулась на ту же стену равнодушия. Как я поняла, у него не было сварочных работ, но он грубо бросил мне, чтобы я заткнула свой рот и не смела мешать ему своей бестолковой болтовней, пока он будет выполнять работу по дому. Поэтому я просто наблюдала за ним, совмещая это с работой в новой бухгалтерской программе, пока он выполнял разные домашние дела.

Он был дотошным и сосредоточенным в это время. Я понимала это и уважала. Было немного забавно, когда он полностью погружался в работу: он высовывал кончик языка и его брови сходились на переносице. Когда Никс заканчивал, то его лицо озаряла неподдельная радость, разглаживая его глубокие морщины, но в то же время собирая вокруг глаз лучики мелких морщинок от улыбки, что растягивалась на его губах.

Меня это завораживало, и я с трудом могла отвести от него взгляд. Один раз он даже поймал меня, как я наблюдаю за ним, в ответ он злобно уставился на меня. Я же смутилась, потупила взгляд и начала что-то яростно набирать на клавиатуре.

Когда он во второй раз поймал мой взгляд на себе, то процедил сквозь зубы:

— На что ты пялишься, Бёрнэм?

Он даже не потрудился назвать меня по имени. Он просто выплюнул «Бёрнэм», будто утратившую вкус жвачку.

Хренов мудак.

Перед тем как я начала собираться домой, он мне крикнул, чтобы в пятницу я надела старую одежду, которую не жалко выбросить, если замараю ее. И когда я спросила у него причину, он коварно ухмыльнулся и протянул, что в пятницу я буду кое-что красить, так что я должна быть готова.

Я не собиралась тешить его самолюбие и собиралась показывать свою растерянность. Меня раздражало то, что он определенно не желал находиться со мной в одной комнате. Но если бы я продемонстрировала ему, что это меня раздосадовало, то выглядела бы как испорченная девчонка, заносчивая, не чуткая к чужим проблемам, зацикленная только на своем вездесущем «я». А я слишком долго работала над собой, чтобы сейчас возвращаться к тому, с чего начала.

Черт, я даже согласилась помогать Данни пару раз в месяц в приюте для бездомных. Старая Эмили Бёрнэм осталась лишь затертым, растворившимся образом. Я была другой, сильной, и я никому не позволю себя обижать.

Вот и я. Стою в гостиной Никса, смотрю, как он раскладывает инструменты и приспособления для покраски стен. И естественно, я не могу не смотреть, как под футболкой перекатываются и сокращается его упругие мышцы, когда он поднимает большую банку с краской. Не могу отвести своего предательского взгляда от того, как джинсы обтягивают его идеальную задницу, когда он нагибается. По крайней мере, его задница заслужила мое восхищение, в отличие от самого придурка Никса. Но я чувствую, как во мне переплетаются стыд и вина, потому что всю неделю Никс вел себя со мной как придурок, а я сейчас восхищаюсь его идеальным телом и рельефом мускул.

Но я никогда и никому в этом не признаюсь. Сейчас я думаю о том, что когда Никс в приказном порядке, голосом, не терпящим возражений, сказал, что я буду красить, у меня была минута слабости и страха. Если честно, я раньше никогда не занималась физическим трудом, но не боялась, что потерплю неудачу в покраске его стен. У меня в характере заложено ни в чем не уступать и не страшиться перемен, добиваться поставленных целей, поэтому хрен тебе, Никс-гребаный-придурок-Кэлдвелл, я все равно справлюсь со всем, что бы ты мне ни поручил. Тем более дома я подкрепила знания видео-уроками… на YouTube. Вы были бы просто ошеломлены, когда увидели бы, сколько существует разных техник по покраске.

И хотя я никогда не держала в руках кисть, сейчас я чувствую себя немного увереннее, потому что видео-уроки помогли.

После того как Никс все раскладывает, он выпрямляется и смотрит на меня в упор. Он кивком указывает на принадлежности и говорит, что стены уже были покрыты универсальной грунтовкой. Хотя я и так могу это почувствовать, потому что в воздухе присутствует слабый запах какой-то смеси.

Он показывает мне, как отверткой открыть крышку банки с краской, затем перемешивает ее деревянной палкой и, вытирая излишки краски, кладет палку на кусок тряпки. В общем, мне не нужны никакие инструкции — опять же, спасибо тебе, YouTube — но мне безумно нравится наблюдать за тем, как он наклоняется, как сокращаются мышцы его спины, как он показывает правильно технику использования валика.

Когда он заканчивает, то обращается ко мне, спрашивая, есть ли у меня какие-либо вопросы.

— Нет, никаких вопросов.

Он скользит взглядом по моему телу, затем, насмехаясь, говорит:

— Я же тебе говорил надеть старую и ненужную одежду, потому что ты можешь запачкаться. А ты смогла лишь додуматься до того, чтобы надеть это?

Я опускаю взгляд и придирчиво осматриваю себя. Я не смогла найти более-менее старую одежду, поэтому просто надела ту, которую не ношу. На мне брюки цвета хаки и белая футболка, а на ногах шлепки. Я говорю ему это, но опускаю часть про то, что я покрыла ногти ярко-розовым лаком, потому что он красиво смотрится с брюками цвета хаки.

— Я не против замарать эту одежду, — я пытаюсь говорить как можно более непринужденно, но на самом деле мне хочется огреть его по голове чем-нибудь тяжелым за то, что он на протяжении нескольких дней вел себя как кретин.

— Мне нет до этого дела. Я буду в мастерской, если тебе что-нибудь понадобится, но пожалуйста, Эмили, сделай так, чтобы тебе ничего не понадобилось.

— Ладно, — сердито бормочу я и вижу вспышку вины в его глазах, но она продержалась там только несколько секунд. Он не отвечает мне и, резко разворачиваясь, направляется к двери.