— Ты совсем сонная… Иди ко мне, — Рей уложил ее голову к себе на плечу. — Спи, моя хорошая…
Молодые дедушка и бабушка встретили нового члена семьи с восторгом. Бабушка сразу вцепилась, с рук не спускала, лопоча всякие нежности и выискивая в маленьких щечках, лобике и глазках фамильные черты. Глаза, конечно, были в папу. Или, как считал сам счастливый отец, в бабушку Аннабел. Зато губки и подбородок — Ларисины. Сама малышка пока что покладисто соглашалась со всеми версиями относительно своей внешности.
Пашка тоже заглянул посмотреть на племянницу. Он все-таки стал первокурсником и ужасно важничал, считая себя совсем взрослым. Правда, на руки не взял, побоялся. Пролепетал что-то про “не мужское это дело”, но родной отец и Рей по — доброму подняли его на смех.
Ларису беспокоило только одно — когда-нибудь ее семья захочет приехать к ней в гости, и тогда правда про другой мир неминуемо всплывет. Оставалось только надеяться, что к тому времени они с Реем придумают, как открыть глаза Ларисиной семье на эту тайну.
— Знаешь, есть еще одно дело, которое не дает мне покоя, — прошептала Лариса, уютно устроившись под боком у мужа. Первый секс после родов был чуть-чуть болезненным, но несомненно удался. Лариса ужасно соскучилась по близости с Реем.
— Какое? — расслабленно мурлыкнул Рей.
— Алинка. Помнишь, моя соседка-пьянчужка. Может, ее вылечить можно? У нее ведь дочка родилась в прошлом августе, а она клянчит якобы на детей, а сама…
Рей приподнялся на локте.
— Давай попробуем решить это в следующий наш приезд сюда. Посмотрим, как провести сюда специалиста из нашей соцзащиты или еще какой-нибудь выход придумаем. Не дело это, ты права.
…Через два месяца Лара в родном дворе наблюдала совершенно странную картину: непривычно трезвая Алинка в дешевой, но новенькой ветровке сосредоточенно катала коляску с дочерью. Рядом вились мальчик и девочка постарше — один на самокате, одна на трехколесном велосипеде, который был ей уже не по росту.
— Лариска, — окликнула она бывшую одноклассницу, заухмылялась, заметив коляску. — Родила, что ль, наконец? Поздравляю!
— Да вот, в феврале, — ответила Лариса, с удовольствием разглядывая детей — сытых и не чумазых. Правда, личики у них все еще были настороженные, преждевременно взрослые, но это со временем сотрется…
— Ну, рассказывай. Замуж вышла снова, да? Рассказывай!
Лариса немного сдержанно поделилась событиями последних дней. Да, познакомилась по работе с чудесным парнем. Нет, про Серегу не в курсе — может, и женат уже тоже, не интересовалась. Наверное, не женат, общие знакомые бы донесли. Да, Рей из Америки, и они всей семьей живут там.
— А ты, Алин, смотрю, за ум взялась, — сказала Лариса. — Молодец.
— Я тебе, Лариска, сейчас такое расскажу, — понизила голос одноклассница. — Месяц назад шла я, с бодунища дикого, чем бы похмелиться, думаю. Хотела детскую коляску продать — мне даром досталась, типа помощь многодетной маме-одиночке, да, — она затараторила, глотая слова, в голосе слышался стыд, — вижу, стоит сумка, бесхозная! И из нее горлышко торчит. Я глазами зырк-зырк, никого, схватила, унесла в скверик, села. Вот, думаю, удача, и портвешок, и закусончик. Выпила и словно поплохело мне, в ушах зашумело, я на лавочку снова присела, чую, встать не могу, подумала, кирдык пришел, видать, паленка какая-то.
И вижу как бы себя со стороны. Пьяная, замызганная, страшная, валяюсь под лавкой в вонючих штанах… Вижу, как выбираюсь, у прохожих деньги клянчить пытаюсь, а запашок-то от меня, а зубы гнилые… И словно нос у меня пробился и глаза открылись. Раньше-то в нестиранном месяц ходила, и ничего, а тут вдруг почувствовала — стыдно стало. И Светку свою старшую вижу — пьет, матерится, меня из дома гонит, а Санек, средненький мой, в ожогах — обварился без присмотру…
А дальше перед глазами скачет… То себя-первоклашку вижу, как батька мой, он тогда еще не пропащий был, портфель мне покупает, большой, розовый, с Барби… То вдруг себя, только в платье нарядном. В доме частном. Я там, дети мои и чужие, и мужик какой-то дрова рубит… Дом хороший, справный, и дети во дворе бегают с собакой, и знаешь, так в деревню уехать захотелось… А потом увидела, как я свою самую первую рюмку выпила. Только как будто не выпила, а вылила ее к чертям, проклятущую… Очнулась, а меня какая-то женщина трясет — скорую вызвала. Вам плохо, спрашивает. А я как зареву, она аж испугалась. Эх, жизнь, конечно, с начала не начнешь, не исправишь, но вот не хочу я детям своим такой судьбы, веришь, нет! Как бабка отшептала от бухла, тошнит смотреть даже. Уеду я, наверное, Алинка, в деревню. Говорят, программа помощи многодетным есть — участочек дают, конечно, от города неблизко, зато детям раздолье. Лес, речка… Ой, это твой благоверный, что ли?
Лара повернулась и в самом деле увидела Рея.
— Мне пора, — попрощалась. — А ты молодец, Алин. Ты, если помощь какая нужна, обращайся.
— Пока, — смущенно ответила та. — Мужик-то у тебя ничего. Счастья вам, короче.
— Спасибо, — Лариса подошла к Рею. Тот улыбнулся, взялся за ручку коляски.
— Получилось? — спросил он шепотом.
— Получилось, — подтвердила жена, расплываясь в счастливой улыбке. — У нас с тобой все получается именно так, как надо.