Приготовившись, сидя у костра, подруги молча ждали монаха. Он пришёл к ним только к вечеру. Подойдя ближе, громко, немного наклонившись вперёд, сказал:
– Здравствуйте!
Быстро встав со своих стульев, девушки хором ответили:
– Здравствуйте!
Монах глядя на их радостные лица, сказал:
– Завтра утром, будьте готовы, приплывут за мной.
Он посмотрел на то, как они вдруг опечалились, на стоящие рядом чемоданы и спокойно спросил:
– Вы, что, уже собрались?
Они чуть не плача закивали. Монах улыбнулся и, сложив руки на груди, проговорил:
– Ну, не расстраиваетесь так! Завтра утром для вас всё закончится. Поверьте, вы ещё будете вспоминать время прожитое здесь. Ведь вам наверняка многое пришлось вспомнить из своей жизни и о многом подумать. В суете мирской, нам так не хватает времени остановиться и подумать, а вам было дано это время. Поверьте мне, жить вы дальше будете совсем по-другому, многое в той своей жизни, переосмыслив и поменяв!
Он повернулся и медленно пошёл к себе в шалаш. Девушки, провожая его взглядом, ещё долго стояли задумавшись. Когда он скрылся за деревьями, постояв, грустно думая о его словах, Катя не произнеся ни слова, повернулась и пошла в сторону озера. Подруги молча пошли за ней. Пройдя мимо озера, она повернула на поляну, где была могилка малыша. Подошла к ней, постояла, надрывно вздыхая, и опустилась на колени. Закрыв лицо руками заплакала. Подруги опустились рядом и, обняв её за плечи, тоже плакали.
Катя пришла проститься со своим ребенком, которого так не хотела. Она сейчас об этом сильно жалела и тихо бормотала:
– Бедный, мой мальчик, прости меня!
Подняв глаза, произнесла громко, даже с испугом:
– Нужно было дать ему имя и как-то окрестить. Как я буду писать записки в церкви за упокой его души?!
Валентина, проглотив комок слез, перекрывающий дыхание, пытаясь держаться как можно спокойнее, сказала:
– Ты, его сейчас назови и он не будет лежать безымянным.
Катя задумалась, а девушки ждали, не мешая ей.
– Знаю, я назову его Виктором!
– Вот и хорошо! Теперь мы знаем, что здесь покоится – Виктор Сидоров. Не плачь Катя, не надо и не думай о том, что он не крещённый. Мы на могилке смотри, какой крест соорудили, так что он под крестом лежит, значит крещённый!
Они долго безутешно плакали, но это были слёзы не только по умершему мальчику, они плакали, вспоминая весь свой путь, по которому им пришлось пройти с того самого момента, как их украли и как начались все эти кошмары. Сейчас всё закончилось, но на душе тревожно и неспокойно. Обидно, что всё это случилось, что судьба так жестоко и безжалостно поступила с ними!
С трудом успокоившись, не проронив ни слова, они пошли спать. Завтра трудный и радостный день! Но ночь прошла без сна. Ожидание завтрашнего дня не давало успокоиться. Они так долго мечтали об этом, так долго и трудно шли к дню, когда покинут этот остров и вернутся домой, к своим родным и близким, что внутреннее волнение не давало уснуть.
Как не пытались, но смогли только немного подремать. С первыми лучами солнца девушки встали, как по команде. Наскоро умылись, оделись и сидя на крыльце, жевали фрукты в ожидании монаха.
Он пришёл через час. Молча махнул рукой, и они пошли за ним по тропинке. Отойдя от хижины, Катя остановилась. Повернулась и посмотрела на дом, который спасал и согревал их все эти месяцы. Помахала сидящей на крыльце обезьянке, бросила прощальный взгляд в сторону озера, мысленно попрощавшись с сыном, и быстрым шагом пошла догонять остальных. На душе было смешанное чувство, была и грусть, и жалость к себе, а главное – радость, радость от того что всё закончилось!
Глава 37
На берег они пришли рано, лодки ещё не было. Устроились на поваленном дереве и начали ждать.
Долго ждать не пришлось! Вдалеке показалась лодка, она была сначала, как маленькая черная точка. Девочки смотрели на эту точку затаив дыхание, не отрывая глаз, не замечая, что слепит солнце и бегут слёзы. Точка, медленно увеличиваясь, приближалась к ним. Лодка подплыла к берегу очень тихо, мотор работал практически бесшумно. Понятно, почему они не услышали, когда приплыл монах! Воткнувшись носом в песок, лодку развернуло, и из неё на берег выпрыгнул молодой парень. Удивлённо глядя на девушек подошёл к монаху и о чем-то спросил его.
Переговорив с ним, монах повернулся к девушкам и скомандовал:
– Садитесь в лодку!
Валентина глядя на подруг понимала, что они чувствуют сейчас тоже, что и она. Несмотря на тридцати градусную жару тело трясло в ознобе, тряслись руки, ноги и не было сил встать. Она громко приказала, не понимая себе или им:
– Всё, девчата, встаём! Возвращаемся!
Встала первой и шагнула к лодке, девочки по очереди пошли за ней. Их усадили, поставив чемоданы рядом. Оттолкнув лодку от берега, молодой матрос ловко запрыгнул в неё, и они поплыли. Девушки смотрели на удаляющийся остров и благодарили: и остров, и себя, и Господа Бога, за то, что остались живы, за то, что смогли преодолеть все трудности и выжить. Выжить и дождаться вот этой, незабываемой минутки, дождаться спасения!
Плыли долго, больше двух часов. Если бы на лодке не было крыши, сделанной специально от солнца, было бы невыносимо тяжело. Но они старались не обращать на это внимания, ведь они возвращаются домой!
Пришвартовались к пирсу какой-то небольшой деревушки. Их высадили на берег и отвели, как они поняли, к местному начальнику: толстому, лысоватому мужчине. Монах ему что-то очень долго рассказывал. Потом, этот толстый дядя с изумлённым видом, не сводя глаз с девушек, снял трубку телефона и долго куда-то звонил. Дозвонившись, продолжая смотреть на них немигающими глазами, также долго говорил, повторяя всё, что рассказал ему монах. Положив трубку, на ломанном английском, произнёс:
– Поехали!
Валентина не вставая со стула, спокойно спросила:
– Куда?
– В город, в полицейский участок.
– Нам сначала нужно связаться с Российским консулом.
– Пока мы едем, всех оповестят. Будет вам и консул, и Интерпол, всё сейчас будет! Из-за вас нам житья нет, каждый день по джунглям лазим, сами стали как обезьяны.
После услышанного Валентина встала и спокойно пошла. Катя, с Ириной оглядываясь по сторонам, шли следом. В город их везли на джипе, хоть и немного грязном, но с кондиционером. Всего через час они приехали. Девушки узнали – это был тот город, в котором они отдыхали и были когда-то счастливы!
В здании полиции, идя по коридору, они заметили, что им уступают дорогу, провожая взглядами. В кабинете начальника было много людей в форме. Девушкам указали на стулья, они сели и им начали задавать вопросы. Валентина, жестом руки, уверенно остановила говорящего полицейского:
– Мы хотели бы в первую очередь переговорить с Российским консулом.
– Да, да! Он уже подъехал, сейчас будет!
– Тогда давайте немного подождём.
Все замолчали, искоса поглядывая на девушек. По коридору послышались быстрые шаги. Вошёл очень приятный мужчина средних лет в светлых брюках и белой рубашке с коротким рукавом, без галстука. Он кинулся к девушкам. Было заметно, что он очень взволнован. Обнимая и целуя их, он по-отцовски приговаривал:
– Живы, вы мои хорошие! Все живы, как я рад!
Окружающие стояли в ожидании, не мешая им. Немного успокоившись, консул положил перед полицейским начальником какую-то бумагу и твёрдо произнёс:
– Сейчас я забираю девушек, а завтра, когда они отдохнут, мы с ними приедем. Опрос будем вести вместе с представителем Интерпола, под протокол и под камеру. Готовьтесь!
Он указал девушкам на дверь, и они уехали. Их разместили в небольшой гостинице при консульстве, в одной большой комнате. Персонал гостиницы был весь русский, поэтому они чувствовали себя как дома в России. Первое, что им дали сделать, это позвонить родным.
Когда девушки по очереди звонили родителям, много говорить не пришлось, не могли говорить: ни девочки, ни родители. Они просто плакали, бросая редкие фразы. Женщины, находящиеся рядом, глядя на них не могли сдержать волнения и слёз.
Только Катя не смогла поговорить с мамой, телефон у неё почему-то не отвечал. Мама Ирины – Зоя сообщила, что Надя уехала из деревни и продиктовала её новый адрес в Крыму. Катю успокоили, что её найдут и отправят ей телеграмму.