Надя слушала дочь и не в силах больше сдерживаться, тихо плакала. Катя подошла, обняла её голову и, прижав к себе, сказала:


– Мама, не плачь, я очень благодарна ей. Не думай, что я очерствела – нет! Я там, по бабушке и по дедушке столько слёз выплакала, ты не представляешь. Иногда сяду у статуи Будды и разговариваю глядя на неё, как будто с бабушкой и дедушкой общаюсь. Я часто ходила к этой статуи днём, когда девчонки спали. Они даже не знали об этом, это был наш с бабушкой секрет! Это мне очень помогало. От мысли, что они рядом со мной, мне всегда становилось легче. Как будто откуда-то опять появлялись силы. Я радостная возвращалась и дальше продолжала делать всё, чтобы выжить. Мы знали, что вернёмся домой, только не знали когда.


Катя гладила маму по голове и, улыбаясь, вдыхала воздух дома, воздух покоя. Надя подняла на неё глаза и спросила:


– Доченька, ты мне расскажешь, как вы там жили? Ведь джунгли, всё-таки!


– Ой, мама! Было бы желание выжить, а приспособиться, как выяснилось, можно везде. Нам повезло, что с нами была Валентина. Не знаю как, каким чутьём она чувствовала и понимала какая травка от чего. Там ведь совсем другая растительность, с нашей природой ничего общего. Поэтому, если бы я и знала весь наш травник наизусть, то там это не помогло бы. А она понюхает, пожуёт и скажет от чего эту траву можно использовать. Мы с Иркой только эвкалипт узнали, благодаря ему, мы ни разу не простудились и не заболели. За всё время пока мы там жили, мы вообще ни разу не болели и всё это благодаря Валентине! Ну ладно, мам, я в душ.


– Да, конечно, доченька! Там я тебе халат и тапочки приготовила. В шкафу в твоей комнате одежда.


Катя ушла в душ, а Надя, как только закрылась за дочерью дверь, не в силах встать со стула закрыла лицо руками и заплакала, тихо, так чтобы дочка не услышала. Плакала и думала:


– Мамочка, милая, ты ушла, чтобы спасти нашу Катеньку, а я и не поняла почему, и врачи удивлялись – от чего так скоропалительно? Спасибо тебе, мамочка, спасибо тебе, родная! Теперь Катя дома со мной и я позабочусь о ней, не беспокойся, спи спокойно.


Надя вытерла глаза и заставила взять себя в руки, чтобы больше не плакать. Ещё раз проговорив, что всё закончилось и теперь всё будет хорошо, встала со стула. Пройдя на кухню, умылась холодной водой и начала разогревать обед. Она приготовила сегодня именно то, что любила дочь!


Катя вышла из душа в голубом халате и с полотенцем на голове. Взглянув на накрытый стол, спросила:


– Мама, можно я так поем. Не хочется вылезать из мягкого халата. Так отвыкла от такой одежды, хочется немного понежиться.


– Конечно, мы ж одни и у себя дома. Садись кушать.


– А ты?


– Есть не хочется, я посижу, посмотрю на тебя.


– А я соскучилась по такой пище!


Пододвигая дочери тарелку, Надя спросила:


– Чем вы питались? Не голодали?


– Нет, что, ты! Мясо конечно трудно было добыть, но я вспомнила, как дедушка водил меня на охоту, на зайцев и делал силки. Мы с помощью их ловили птиц. Ирка как была с детства рыбачкой, так этим и промышляла. Рыбы у нас было вдоволь! Уху варили, жарили на вертеле и в листьях в костре запекали. Даже солили, а потом вялили.


– Где ж соль-то брали?


– Мам, мы ж с Иркой химики! Из морской воды выпаривали.


– Ты, кушай, кушай! Мне посоветовали не жирную пищу сделать для тебя, чтобы не было нагрузки на печень. Вы же отвыкли, да и завтра шашлыки будут жаренные.


Катя, проглатывая кусочек отварной говядины, спросила:


– Да, кстати! Мам, я хотела спросить у тебя: вы, когда все вместе скооперировались с Валеными родителями?


– Нам с тётей Олей, когда вызывали чтобы сообщить о вас, дали телефон её родителей. Мы созвонились с ними, потом встретились и все вместе решили устроить общий праздник. Дмитрий, узнав об этом, предложил у него, то есть здесь. Сын у него парализованный, в инвалидном кресле уже пять лет, за это время праздников у них не было ни разу, вот он и обрадовался, что есть такая возможность.


Катя, слушая маму, почувствовала спутанность в её объяснении и, не понимая почему, спросила:


– Мам, а этот Дмитрий, вообще кто? Почему ты у него живёшь и работаешь?


– Он лечил сына в санатории в Крыму, где работает Маша, тётка твоя, дочка дяди Саши. Помнишь?


– Да, помню!


– Я там жила.


– Ты-то как там оказалась?


– Я там жила и работала!


Катя удивлённо посмотрела на маму. Надя немного виновато улыбнулась и ответила:


– Не удивляйся, доченька! Я после смерти бабушки, когда осталась совсем одна, не смогла жить в деревне. Продала дом и уехала к сестре, в Крым. Она меня устроила на работу с жильём в их санатории. Там мы с Дмитрием Васильевичем и познакомились. Тётя Оля, после полученной телеграммы о том, что ты возвращаешься, вытащила меня в Москву. Дмитрий Васильевич узнав об этом, предложил мне работу и жилье у него. Вот я и согласилась, и не жалею нисколько, посмотри как тут хорошо! Я занимаюсь с его сыном, он пошёл на поправку и нельзя останавливаться. У меня зарплата хорошая и жильё смотри, какое удобное, а главное – совсем отдельное. Пока меня всё устраивает, а там дальше, когда выздоровеет сын Дмитрия Васильевича, будет видно. Может быть, мы себе квартиру купим в городе и переедем туда! В общем посмотрим.


Катя, улыбнувшись, произнесла:


– Понятно, а то я грешным делом подумала, что ты замуж вышла!


Покраснев, Надя ответила улыбающейся дочери:


– Бог с тобой! Ты что, Катюша? Мне ничего не нужно для себя, буду жить рядом с тобой, и ждать внуков.


Надя сказала и спохватилась. Нельзя было напоминать дочери, о пережитом. Замерев, замолчала, осторожно наблюдая за ней. Катя, перестав жевать, глядя на тарелку замолчала. Надя взволнованно спросила:


– Катенька, может быть еще, подложить?


– Нет, мама, спасибо, я наелась!


– Я купила твои любимые пирожные.


– Я попозже их попробую. Можно я пойду в свою комнату прилягу. Помылась, поела, и в сон потянуло, хочется отдохнуть.


– Да, конечно, иди, отдохни!


Вдогонку уходящей дочери Надя сказала:


-Твоя комната справа!


Катя не доев ушла. Надя проводила её взглядом и когда за ней закрылась дверь, сильно шлёпнула себя по губам. Немного посидев, на цыпочках подошла к двери дочери и прислушалась. За дверью не было слышно ни звука. Она постояла немного и, успокоившись, ушла на кухню. Осторожно, чтобы не стучать, убрала посуду, и сев в гостиной на диване, замерла, прислушиваясь к каждому звуку. Она не слышала, как уткнувшись в подушку, Катя тихо плакала думая о своём умершем сыне. Так, вся в слезах, незаметно для себя она и уснула.


Глава 44


На следующий день – утром, Катя встала рано. Надя ещё спала. Надев спортивный костюм, девушка вышла на террасу. Ещё было тихо, только листья на деревьях шелестели и кое-где, просыпаясь, пели птицы. Она прошла по террасе, огляделась и остановилась, любуясь большой клумбой у входа. Стояла, задумавшись, пока не услышала за спиной мужской голос. Резко повернулась и увидела сидящего в инвалидном кресле красивого парня. Он смотрел на неё чёрными, немного с прищуром глазами. Тёмные волосы были тщательно причёсаны за уши, но их кончики, не желая лежать ровно, закручивались красивыми колечками. Он подъехал ближе и, поняв, что девушка не расслышала его, повторил:


– Доброе утро!


Заинтересованно глядя на него, Катя ответила:


– Здравствуйте!


– Извините, я вас напугал! Я не знал, что в это время здесь кто-то гуляет. Вы, наверное, Катя – дочка Надежды Анатольевны?


– А вы – сын Дмитрия Васильевича?


– Да, меня зовут Владимир!


Катя в ответ только кивнула. Они стояли молча, любуясь садом. Володя, понимая, что она восхищается изобилием цветов, тихо произнёс:


– Это ещё от мамы осталось. Она очень любила цветы, а папа молодец, всё сохранил!


– Очень красиво, как на картине!


– Катя, а вы, почему так рано встали? Отсыпались бы, отдыхали с дороги!


– Я привыкла рано вставать!


– Как вам спалось на родине, можно сказать дома?


– Хорошо, спасибо! Тихо у вас тут: ни леса, ни птиц не слышно.