Не обращая внимания на ошеломленные лица приятелей, Эдмунд кинулся к ним навстречу.
Перед тем как скрыться за дверью, Барроуз смерил его наряд скептическим взглядом.
– Алек! – воскликнул Эдмунд. – А я повсюду вас ищу! Люсьен вздохнул.
– Что на этот раз, юноша? За вами опять гонятся? Или у вас снова дуэль на двадцати шагах с разозленным одураченным мужем?
Эдмунд нетерпеливо замахал рукой:
– Нет-нет. Я только что от леди Чоуэртон, и...
– В столь ранний час? – удивился Алек. – А я считал, что лорд Чоуэртон все еще на отдыхе за городом.
Круглые щеки юноши порозовели.
– Это совершенно не важно. Фанни... я имею в виду, что леди Чоуэртон повстречалась вчера с Терезой Франт на музыкальном вечере у Саттерли. – Взгляд его широко раскрытых голубых глаз остановился на Алеке. – Она всем рассказывала, как ловко провела вас, сбежав чуть ли не от алтаря.
Алек еле удержался от проклятия: маленькая плутовка не теряла времени, чтобы выставить его в самом невыгодном свете перед обществом. Будь проклята ее мелкая пустая душонка! Если бы она сейчас оказалась в непосредственной близости от него, он бы не смог ручаться за свое поведение.
Перехватив вопросительный взгляд Люсьена, Алек заставил себя безразлично пожать плечами.
– Поэтому я и собирался навестить вас сегодня утром. Эдмунд от удивления открыл рот.
– Так это правда? Вы и Тереза не... Но ведь тогда состояние... Боже милостивый, вы разорены!
Люсьен нахмурился.
– Дорогой виконт, прежде чем Эдмунд вообразит, что вы готовы пустить себе пулю в лоб, объясните, ради Бога, что произошло.
Алек не предполагал, что все придется объяснять при таких обстоятельствах. Люсьен, по-видимому, считал, что он готов отхлестать Терезу по щекам. Эдмунд был живым воплощением нетерпения, глаза его сверкали: в этот момент он напоминал всадника, который мчится впереди войска на горячем коне.
Алек с досадой потер шею: все еще сказывались последствия бессонной ночи. И правда, от этого брака одни неприятности.
– Я как раз об этом и пытался рассказать вам, когда явился Эдмунд. Я не женился на Терезе.
– Значит, состояние...
– Оно принадлежит мне.
Эдмунд быстро заморгал.
– Но разве это возможно? Вы встречались с душеприказчиками, и они твердили в один голос, что избежать данного условия невозможно.
– Успокойтесь, юноша, – приказал Люсьен.
Эдмунд присел на край небольшого дивана, отчего его яркий жилет натянулся на животе, как на барабане.
– Ну и?..
Алек провел рукой по волосам.
– Я женился на дочери одного из последних графов Ковингтонов.
Люсьен удивленно взглянул на него, а Эдмунд вообще ничего не мог понять и сидел, неестественно склонив голову набок.
– На ком вы женились?
– У отца Терезы был старший брат, которому одно время принадлежал графский титул, – кратко пояснил Алек.
Вдаваться в детали до встречи с поверенным он не собирался, но поскольку слухи уже разнеслись по городу, ему нужно было быстро и решительно пресечь их. Женитьба – не единственное условие завещания; ему предстоял трудный год. Нелицеприятная история, придуманная и рассказанная Терезой, несомненно, произведет эффект разорвавшейся бомбы, а это как раз то, чего допускать никак нельзя.
Эдмунд задумчиво потер переносицу.
– Странно, я и понятия не имел, что у Терезы есть кузина... то есть я никогда не слышал, чтобы у Несравненной были какие-либо кузины, кроме общеизвестной мисс Дракон. Быть того не может, чтобы Алек... – Он запнулся; от осенившей его догадки глаза у него округлились, слова замерли на языке, и только безвольный подбородок все еще продолжал двигаться.
– Да, именно так, – мрачно подтвердил виконт.
– Но вы не могли жениться на мисс Дракон!
– Я женился на мисс Джулии Франт. – В голосе Алека зазвучал металл. Хотя он прежде и сам иногда называл Джулию этим прозвищем, но слышать это сейчас от других ему отнюдь не доставляло удовольствия.
Эдмунд покраснел.
– Я не имел намерения вас оскорбить. Понятно, что никакой она не дракон, если, конечно, вы не начнете при ней флиртовать с Терезой. Однажды, когда я пытался ангажировать Несравненную на танец, Дракон направилась прямо ко мне и...
– Эдмунд! – предостерегающе произнес Люсьен. – Вы, как обычно, сказали больше, чем достаточно. – Он обернулся к хозяину кабинета: – Возможно, вы вес же объясните нам, как такой э-э... случай мог произойти.
Алек встал и налил себе бренди из бутылки, стоявшей неподалеку на серебряном подносе.
– Объяснять, собственно, нечего. Я женился на Джулии Франт, вот и все.
Люсьен с любопытством посмотрел на него из-под полуопущенных век.
– Вы вполне уверены, что ее отцу принадлежал титул?
– Поведайте же нам об этом таинственном графе. Алек сделал довольно большой глоток из своего стакана и сказал:
– Отец Джулии уехал в Америку после того, как поссорился со своим отцом, и больше уже на родину никогда не возвращался.
– Даже когда унаследовал титул? – пораженно спросил Эдмунд.
Бренди оставляло после себя горьковатый привкус, что как нельзя лучше соответствовало настроению Алека.
– Титул ему достался всего за два дня до смерти. Люсьен удивленно присвистнул:
– Вот как...
Эдмунд рассеянно дотронулся до шейного платка, расправляя его складки.
– Это выглядит довольно странно и необычно – женитьба на девушке, чей отец был графом всего два дня. Еще не известно, признают ли такой брак душеприказчики, которых назначил ваш дед.
– Им придется признать. – Алек решительно отказывался думать о том, что будет в противном случае.
Герцог взглянул на тлеющий кончик своей сигары.
– А знаете, мой друг, может быть, это акт провидения. Вполне возможно, что из двух кузин именно Джулия – наилучший выбор.
– Мисс Дракон лучше Несравненной? – Эдмунд перехватил угрожающий взгляд Люсьена и, покраснев, быстро добавил: – Кстати, Алек, каковы ваши ближайшие планы?
Виконт поставил стакан на стол.
– У меня на сегодня назначена встреча с поверенным. Утром я хотел встретиться с Люсьеном и обсудить, чт именно мне стоит сказать этому проклятому крючкотвору. Пратт – обыкновенный старый дурак, и я не собираюсь утомлять его подробностями.
Эдмунд скорчил гримасу.
– Он прав, Люс: в прошлом месяце я уже ходил к нему с Алеком. Это настоящий сухарь. Когда мы вернулись от него, я так устал, что даже не мог смотреть на соус, приготовленный моим поваром, а это одна из моих любимых слабостей.
– Алек, лучше расскажите этому чиновнику всю правду, – посоветовал Люсьен.
– Даже про Терезу?
– Особенно про Терезу. Вполне возможно, если вам удастся раскрыть поверенным ее истинную природу, они согласятся с тем, что она не подходит вам в жены. В этом случае, даже если поверенные откажутся признать наш брак с Джулией, они, возможно, сочтут правильным вычеркнуть имя Терезы из этого проклятого завещания.
Алек прислонил голову к спинке кресла и принялся разглядывать затейливую лепнину на потолке. Он мог только догадываться, как в голову его деда пришла мысль нанять таких нудных и дотошных душеприказчиков. Дважды он с ними встречался, и оба раза у него складывалось ощущение, будто он находится под следствием по обвинению в тяжком преступлении.
Он тяжело вздохнул.
– Нам остается только молить Господа и надеяться. Однако Люсьен продолжал допытываться:
– А если вопрос с завещанием будет улажен? Что тогда вы намерены делать?
– Я... – Алек замолчал, внезапно осознав, что еще не думал, как изменится его жизнь после женитьбы.
«Это было просто ужасно», – подумал он, с тоской вспомнив о том времени, когда всем стало известно о нежданно свалившемся на него наследстве. Оно в один миг превратило его из парии, которого все предпочитали сторониться, в самого видного жениха Лондона. Всем вдруг стало его не хватать. Графы и герцоги, леди и лорды – все жаждали его общества. А ведь совсем недавно они относились к нему с плохо скрываемым презрением, посмеиваясь над его незнатным шотландским титулом, и злословили о нем, скрывая усмешки за своими веерами. Теперь же, как самый богатый человек Англии, он вдруг сразу стал достойным их круга.
За месяцы, прошедшие со дня смерти его деда, поведение Алека сделалось еще более шокирующим. То он в театре выпускал перепачканных голубей, то в нетрезвом виде заявлялся на разного рода официальные приемы, а однажды даже пригласил на обед в Карлтон-Хаус профессионального боксера. Все это имело целью хоть как-то развлечься, но почему-то он все равно никак не мог избавиться от скуки. Будучи наследником такого огромного состояния, он, если бы захотел, мог пройтись голым по Пэлл-Мэлл, и никто бы не осмелился сделать ему хоть единое замечание.