Моронский перекатился на живот, дотянулся до напольной вешалки. Достал из внутреннего кармана пиджака запакованную пачку сигарет, сорвал мембрану, открыл, вынул сигарету, щёлкнул зажигалкой и закурил. Тут же протянул руку к тумбочке, нажал на пульте пару кнопок и комната наполнилась чистым, качественным звучанием “Slow dancing in a burning room”. Как хорошо, что их с Виталиком музыкальные предпочтения совпадают!
На пороге появилась Соня. В полотенце. С мокрыми волосами. Тёплая. Волнуется. Он чувствовал. Поглощал ее вкусные вибрации. Макс даже замер на мгновение с открытым ртом.
Сделав пару шагов, Соня остановилась, придерживая полотенце у груди руками и потёрла правой ступней левую голень. Балдёжная.
Макс сделал ещё затяжку, потыкал сигаретой в пепельницу и поднялся. Своё полотенце он оставил на кровати. Двинулся к ней, а она глаза в пол опустила. Стоит, трясётся.
Подошёл, правой рукой притянул за талию к себе. В левую взял ладонь, которой она полотенце придерживала.
- Потанцуем?
- Ты же никогда не спрашиваешь?
- Вообще-то, я и не танцую никогда.
- Ну, это заметно.
- Да? А так? - он сильно крутанул Соню и полотенце безнадежно слетело с неё на пол.
Прижал голую к себе. Наклонил назад, придерживая за поясницу - гибкая. И впился ртом в шею, там где трепетала венка. Ладонью накрыл Сонину грудь, погладил, слегка сжал, покрутил между пальцами затвердевший сосок. Кожа ее мгновенно покрылась пупырышками.
Развернул и подтолкнул спиной к кровати. За пару шагов довёл и мягко опрокинул на постель. Сам забрался сверху и раздвинул ее колени своим бедром.
- Голодная? - спросил Макс, понимая, что в таком положении вопрос звучит двусмысленно.
Соня посмотрела из-под опущенных ресниц и качнула головой.
- Лучше поговорим, расскажи о себе.
- Что рассказать? - Макс навис над Сониным лицом. Убрал с ее лба влажные волосы.
- Всё. Кто твои родители, например. Каким ты был в детстве, чем увлекался? Когда у тебя день рождения?
Обычно раньше у Моронского про детство никто не спрашивал. Да и он не спешил раздавать интервью. Последние лет десять-двенадцать дам интересовал размер его члена, а последние пять - ещё и размер банковского счёта. Когда, где, у кого он родился рассказывать Максу прежде приходилось только, пожалуй, финансовым консультантам и ещё реже - врачам.
- Еще один подарок мне хочешь сделать? - Макс провёл пальцем по нижней Сониной губе.
- Хочу знать больше о человеке, который... - она сглотнула, - которому я... ну, в общем, с которым проведу эту ночь. Это же нормально?
- Третьего октября, - выдохнул он ей в губы. - В детстве коллекционировал модели самолетов, кораблей. Потом оружие. Сначала игрушки, потом настоящее. Немного рисовал. Играл на гитаре. Профессионально - секция бокса много лет. Закончил университет искусств в Сарасоте. Потом была ещё школа ресторанного бизнеса в Нью-Йорке.
Макс не мог заставить себя перестать трогать, щупать, гладить девчонку. Какое-то наваждение! Он вытянулся слева от Сони вдоль ее тела, поставив руку на локоть, подпер ладонью висок, правое бедро закинул и расположил между сониных ног. Пальцами чертил большие и малые круги на ее груди с торчащими вверх горошинами сосков, наблюдая, как ее кожа непрерывно покрывается мурашками.
- Почему не остался в Америке? - спросила тихо, чуть прикрыв глаза. Хорошо девочке?
Макс наклонился к груди, втянул в рот сосок, чуть прикусил зубами, лизнул. Правую кисть быстро опустил Соне между ног. Она попыталась сжать бедра, но мешала его нога. Пальцами нащупал влажный бугорок, погладил, подразнил, скользнул ниже к входу. Соня повторила попытку сдвинуть бедра.
Ладно. Правда, чего издеваться. Над собой. Макс ещё раз тронул розовый бутончик и поднял руку к Сониным сосочкам.
- Долгая история.
- Мы ж вроде не торопимся?
- Ну, если я тебе скажу, мне придётся тебя убить. А ты мне живая нужна.
Соня часто заморгала.
- Ладно, расскажу. Ты ж умеешь держать язык за зубами?
- Ты серьезно сейчас?
- Абсолютно! Но сначала выпьем.
Он перекатился через Соню, подцепил с пола полотенце, на ходу оборачивая им голый зад.
- Сейчас приду!
На кухне, из холодильника достал шампанское, два охлажденных бокала и корзинку с помытой клубникой. Сунул бутылку в ведерко со льдом, туда же бокалы и вернулся в спальню. Застыл на пороге.
Соня... сидела на постели, скрестив ноги. В его рубашке. Она в ней была такая... в общем, ни один эпитет здесь был неуместен. Она была охуительная. Вот. Член опять колом. Сучка маленькая, не даёт расслабиться.
- Не заляпай, это Бриони.
Она подняла голову от экрана телефона, который держала в руках и округлила свои янтарные глазищи. Захлопала ресницами.
- Ладно, шучу. У меня ещё есть.
Макс поставил бокалы-флейты на тумбу, ловко, почти беззвучно открутил пробку, налил в обе посудины, вернул бутылку в ведро и протянул напиток Соне. Корзину с ягодой поставил прямо на постель перед Соней.
- Ну-с, за новое мое приобретение! - он забрал из Сониных рук ее телефон, небрежно отбросил его в сторону и дзынькнул ножкой своего бокала о край ее.
Соня зыркнула на него поверх фужера и пригубила напиток.
- Боже, что это за чудо?! - девчонка посмотрела сквозь стекло на ниточки пузырьков внутри и сделала ещё глоток. Потом ещё.
- Осторожно, - Макс усмехнулся, - именно им напаивают девушек до бессознательного состояния. На, закуси.
Он взял из корзинки крупную ягоду и всунул ей в рот целиком. Соня хомячила клубнику, но она оказалось слишком большая. Сок брызнул из ее рта и потек по подбородку.
Заляпает рубашку, все-таки! Макс метнулся к ней и слизал ягодный сок, пока тот не стек на воротник. Ну ладно, рубашка была совсем ни при чём. Макс отпил немного шампанского и лёг, опустив затылок Соне на колени. Волосы ее щекотали его висок, когда она наклоняла голову.
- Свои первые большие деньги я заработал, соблазняя жён состоятельных американцев.
Соня открыла рот и брови ее взметнулись на лоб.
- Так ты - жиголо!
- Съешь ещё клубнички. Я предпочитаю называться «профессиональным соблазнителем». - Моронский захватил указательным и средним пальцем прядь сонных волос. - Миллионеры хотели развода, но делиться имуществом не собирались. Они нанимали меня. Адюльтер быстро «раскрывался», неверная жёнушка выставлялась за дверь. Я получал проценты от сэкономленного состояния. Так что, да, соблазнять, в некотором роде - моя профессия.
- Моронский... ужас! Ты подставлял этих бедных женщин?!
Макс рассмеялся. Дурёха!
- Эти «бедные» женщины получали не семьдесят процентов имущества рогоносца, а тридцать. Эти тридцать процентов примерно, как годовой бюджет, скажем, Новосибирска. Плюс ежемесячное содержание. Ни у кого не возникало возражений. А так, женушка затаскала бы толстосума по судам ещё и вытрясла бы из него все до цента. Я получал за это очень большие бабки, Соня.
- Это сколько тебе было лет? - Макс заметил, как у Сони дрожат ресницы, когда она делала ещё глоток шампанского.
- Года двадцать два. - пожал Макс плечами.
- Родители знали чем ты занимаешься?
Макс покрутил прядь Сониных волос между пальцами.
- Они думали, я играю на бирже. Собственно, это было правдой. Там я заработал вторые свои большие бабки, вложив первые.
Он помолчал, глядя на задумчивую Соню.
- Все наебнулось, когда я связался не с той семейкой. Обманутый муж кинул. Но я-то тоже не пальцем деланый. Рассказал все его женушке, а она слила мне очень серьезный компромат на муженька. Деньги я свои получил и даже удвоил. Но и пулю в лоб чуть не схлопотал. В общем, сделал ноги вовремя. Дай мне тоже - Моронский кивнул на клубнику в руке у Сони.
Она взяла ягоду и поднесла к губам Макса.
- А кто твои родители? Чем занимаются? - спросила Соня.
- Отец - американский пенсионер, коллекционирующий суперкары, - уклончиво сказал Макс прожевав ягоду. - Забава национальная такая у них. А поначалу на траке по всей Америке колесил. Его Американская мечта началась, потому что он кинул на серьезные бабки не менее серьёзных киевских бандитов. Их, правда, поперестреляли всех в течение последующих десяти лет.