- Не знаю... - проблеяла та и шумно высморкалась.
- Если выберемся живыми, я тебя собственными руками придушу! - Соня плеснула в лицо водой. - Надо думать, как быть дальше.
- Звони Моронскому! - выпалила Нелька.
- С ума сошла!!! - рявкнула Соня. - Ещё не хватало! Я как ему в глаза буду смотреть!? Как я это все объясню? - Она обвела руками помещение, - нет уж, дорогая, сами вляпались, сами и выпутываться будем.
- Блиииин, чё делать? - Нелька чуть не плакала. - Слушай, может, какую болезнь изобразить? Ну там припадок, например...
- Делай, что хочешь, Корнеева! Хоть морским узлом завяжись, хоть трупом прикинься!
Нелька подняла телефон к лицу, потыкала в экран дрожащими пальцами.
- Чееееерт, прикинь, связи нет! Я слышала, в некоторых клубах ставят убойные заглушки, чтобы ментов не вызывали!
Она ещё раз потыкала. Тщетно.
- Соооооняя... - заныла подруга, - прости меня, пожалуйста, я идиотка...
- Сопли не распускай. Мы должны вернуться туда при макияже, не забыла? Надо тянуть время, сколько можно. Дождёмся подходящего момента и попробуем свалить. Возможно, получится улизнуть в общий зал, смешаться с толпой. Заговариваем им зубы, намекаем на неподходящую обстановку и венерические заболевания...
Соня глянула на себя в зеркало. Видок ещё тот, конечно. Взгляд потускнел, нос красный. Губы бледные. Нелька была не лучше. Под глазами размазалась тушь, щеки горели, волосы торчали в разные стороны.
- На, причешись! - Соня протянула Нельке расчёску. - И молись всем святым, Корнеева. Нам только чудо теперь поможет.
***
Макс лежал у себя в гостиной на диване, закинув на его спинку ноги в чёрных кожаных брюках и в берцах. И листал в телефоне биржевые сводки и графики котировок. Он собирался покататься по ночному городу на байке, но всё что-то никак не мог подняться. Сейчас вот ещё минут пять поваляется и рванет.
- Максик, дорогой! - услышал он женский голос позади. - Я всё, поехала.
Моронский лениво поднялся с дивана.
На пороге, с корзиной белья стояла Римма - его домработница, служившая у него уже шестой год и ставшая почти родственницей.
- Да, давай. - потянулся Макс и зевнул. - Ты теперь когда?
- Ну, во вторник, если раньше не понадоблюсь. - Римма поставила корзину на пол. - Сейчас быстро белье разложу только. Кстати, - она извлекла из неё что-то чёрное, - я тут, давеча, опять трусы под кроватью нашла.
Она протянула ему кружево на указательном пальце и подбоченилась.
- Сцену ревности мне теперь закатишь? - он резко стянул с ее пальца трусы и скомкал в кулаке.
Римма дёрнула бровями вверх.
- Что? - спросил Макс.
- Это не первые трусы, которые я у тебя нахожу, но ты ни разу не вырывал их у меня из рук.
- Они тебе все равно не налезут!
- Вот ты всё-таки... Макс! Ремня тебе мало давали в детстве за твой язык. Как тебя ещё девки твои терпят!
- Не знаю, сам в шоке.
Римма цыкнула и закатила глаза.
- Жениться тебе надо! - заключила она, покачав головой.
- Мне и твоей пилы вполне хватает!
Римма ещё раз вздохнула, подняла корзинку с пола и двинулась к гардеробной, но остановилась и сказала:
- Да... наверное, нет в природе женщины, которая бы выдержала твой характер!
- Да. Ты - единственная. - Макс послал женщине, моложе своей матери всего лет на пять, воздушный поцелуй. - Внучкам привет!
Макс раскрыл ладонь. Покрутил кружево на пальце, снова скомкал, поднёс к носу. Зубы сами собой сжались, а в паху затвердело.
Сумасшедшее влечение. Неуправляемое.
Он никогда не ждал и не просил разрешения своим действиям, считая все эти расшаркивания лишней старорежимной формальностью.
Veni, vidi, vici!
И только Орлову нетерпеливый эгоист Моронский боялся сломать своими колючими объятиями... вернее, хотел, чтобы она ему это позволила. Сама. Вернее, попросила.
Позвонить ей? Прокатить на байке. Потом, кто его знает, может и на члене. Чего до завтра ждать? Тем более, завтра уже вот-вот наступит. И ей уже, наверняка, всё можно...
Он взял в руки телефон. Прежде, чем набрать Соню, уже по привычке открыл профессиональное приложение-шпион, считывающего IMEI её нового телефона. Подождал, пока загрузится обновление. Достал сигарету, подкурил. Сделал глубокую затяжку.
И застыл. В кишках похолодело, будто он ведро льда опрокинул в себя.
- Какой ещё, на хуй, Шафран!?
Он не поверил глазам. На часах десять, начало одиннадцатого. Она же дома была, он проверял часа два назад! Даже перезагрузил приложение. Но ничего не поменялось. Зелёная точка была там же.
Ошибки быть не могло.
Соня. Его девочка была сейчас в притоне у сочинского турецкоподанного отморозка - Джамаля Ознаура.
Макс с силой полоснул ладонью по лицу вверх-вниз. С трудом протолкнул вставший в горле тугой комок. Потушил сигарету, вскочил с дивана, быстрым широким шагом двинулся к сейфу. Набрал код, открыл. Достал глок-18, проверил магазин, запасной сунул в задний карман брюк. Пушку спрятал за пояс. Двинулся к лифту, на ходу натягивая футболку и кожаную куртку.
- Охрану! Всю, какая есть на смене, ко мне, срочно! - рыкнул он в телефон и нажал кнопку подземного паркинга...
________________________________________
*“Straight defeat” J:Kenzo
** “Medusa” Motin
Глава 27
Tell me do I need to be my own hero?
Would you lay our life down
Would you give an arm or a leg
Are we gonna fight now
Cause baby its the world were against
Is it our time now right now
Or is it just me in the end
Is our future bright now
Tell me is the dark seeping in
Are we alright now
Or are we barely breathing again?
Is it our time now right now
Or is it just me in the end?
Andy Grammer «My Own Hero»
Нет, на обратном пути надежды на побег окончательно разбились о железобетонный взор криворотого, которым он доходчиво намекнул, чтобы девочки быстрее двигали булками. Негоже заставлять ждать уважаемых людей!
- Что за дамы! Шащердым! - почти фальцетом пропел Камиль, после того, как невоспитанная скотина грубо втолкнула их в комнату.
Лысый в огурцах стал какой-то дерганый и слишком активный. Он поднялся, раскидал подушки, расчищая на диване место для Сони и Нелли. И движения его были рваные, агрессивные, как у гиены, почувствовавшей запах крови.
Камиль подполз гадом и схватил обеих за запястья. Нельку подтолкнул ближе к пузатому, сам сел рядом и потянул за руку Соню, усаживая её между собой и Джамалем.
- Уфь, мама-мия, девочки-бомбы, брат! - взвизгнул он и окатил своим сальным взглядом Соню. - От души, саол!
Сидение оказалось твёрдым. И хорошо, иначе Сонины колени призывно задрались бы до ушей, как на выходе из Приоры. Сесть, конечно, получилось не так, как на светском приеме Ёе Величества, но хотя бы не рогаткой кверху.
- Угощайтесь, красивые, - суетился лысый. - Фрукты-сладости, зелень-мелень, мясо...
- Шмясо! Мы поняли, - раздраженно перебила Нелька и схватила с блюда ягоду винограда, стала остервенело жевать, нервно сопя носом.
Соня отклонилась назад, за спину лысому и зло вытаращила на Нельку глаза: «Что ты творишь, заткнись!» - одними губами прошелестела она. Но, к счастью, Камиль, либо был в принципе не знаком с сарказмом, либо пропустил мимо ушей Нелькину насмешку.
- Вот, молодец, кушай, угощайся. Как звать тебя, говоришь?
- Нелли, брат, это! - вальяжно протянул Джамаль. - Искусством занимается!
- Типа, рисуешь что ли мазню? Художница? - Камиль откровенно осмотрел Нельку с ног до головы, будто сверяя с изображением собственные представления о людях искусства.
- Нет, - Нелли закинула ещё одну виноградину в рот, - показываю мазню, которую кто-то нарисовал, всем разбирающимся ценителям и потенциальным покупателям.
- И щто, ала? Хорошо берут?
- Не так, конечно, как дыни-мандарины на базаре в разгар сезона, - огрызнулась Корнеева.
Камиль завис, глядя на Нельку из-под мохнатых бровей и собранного гармошкой лба. Это замечание оказалось совсем сложным для его пронюханного мозга.