- На громкую! - выпалил Моронский.
Соня помотала головой.
- Я сказал, на громкую! - отрезал он и резко подал бёдрами вверх, толкаясь ещё глубже в Соню. Внизу все сжалось в спазме и новая волна возбуждения прокатилась до горла, обдала щеки кипятком. Влага хлынула из неё водопадом.
Она включила динамики.
- Алло? - раздалось из телефона.
- Мам...
Моронский ещё раз толкнулся в неё, но уже не резко, а мягче, скользя в обильной смазке.
- Да. Соня?
- Мам, ты как? Мне... у меня все... хорошо... - ещё толчок. Соня непроизвольно зажмурилась и закусила губу. Задержала дыхание.
- Я слышу, Соня...
Макс криво усмехнулся и активнее начал вращать бёдрами под Соней.
Вот ведь беспринципный тип! Ничего святого!
- Ну, мааам... - не получилось у Сони протянуть это жалостливо, как в детстве, когда мама обижалась на дочь за не съеденный суп. Получилось простонать. Очень красноречиво.
- Наслаждайся моментом, девочка моя. Судя по всему, от тебя там ничего не зависит, - сказала мама и отключилась.
- Пока... - шепнула Соня в погасший экран.
- Молодец у тебя мама! Умная. Не то, что ты...
Моронский выдернул у неё из рук телефон, откинул. Взял Сонины руки в свои, переплел свои пальцы с ее. Сделал ещё пару сильных движений вверх.
- Теперь подвигайся сама. Ты же в первый раз на мне сверху? Нравится?
Соня чуть поднялась на коленях над Моронским, и аккуратно опустилась до конца, вжимаясь задницей в его бедра. Снова поднялась и опустилась уже смелее. Поерзала вперёд и назад.
- Нравится... - довольно протянул Макс, не дожидаясь ответа.
Он закатил глаза. За руки потянул ее к себе на грудь, подхватил Соню под ягодицы и, как поршень, начал вбиваться в неё снизу вверх, двигая ее за бедра к себе навстречу.
- Ох, хорошо! Охуенно! - пророкотал Макс, не останавливаясь.
Он резко, со шлепком, опустил бедра Сони вниз на себя и с силой прижал.
Это было настолько глубоко, что было бы больно, если бы не было так хорошо! Соне не хватило. Ей нужно было ещё таких движений.
- Ещё... - тихо, несмело попросила она, когда он перестал вжимать ее в себя так сильно.
- Что? - Макс даже голову поднял над подушкой.
- Ещё так сделай, - сказала Соня и покраснела.
Макс криво усмехнулся.
- А волшебное слово?
- Пожалуйста, - сгорая от нетерпения выстонала она.
- Пожалуйста что?
Он издевается?
- Пожалуйста. Сделай. Так. Ещё.
- Сделать как?
- Трахни меня, Моронский, я больше не могу... - не выдержала Соня.
- С-с-сссскка! - выдавил сквозь зубы Макс и поднял Сонин зад над собой. Резко опустил и придавил. Поднял опять и снова с силой насадил на себя и прижал. И когда она начала сжиматься вокруг него, ускорил темп. Соня вскрикнула. Макс, не сбавляя скорости, не останавливаясь ни на секунду, обхватил правой рукой Сонино горло и чуть отстранил от себя, чтобы они могли видеть друг друга. Она уже сама двигалась на нем, крутила бёдрами в агонии, повинуясь древним, глубинным инстинктам самки.
Грудь Макса тяжело вздымалась. Челюсть сжалась, на лбу проступили капли пота. Губы приоткрыты. Брови домиком.
Вдруг он замер. Запрокинул голову. Вены на шее вздулись. Макс выгнулся, притянул Соню за горло к себе ближе и она увидела, как лицо его за мгновение меняется. Вот, только что ему, как будто, было плохо, а сейчас уже нереально, крышесносно ХОРОШО!
Соня рухнула ему на грудь, уткнулась носом в шею, вдыхая его запах и подрагивая.
- Отличное начало дня! - сказал Моронский, отдышавшись, и пустил руки бродить по Сониной спине.
- Моронский, какое начало? Солнце садится, - пробубнила она ему в шею.
- У меня, когда я встал, тогда и начало.
Когда Соня вышла из ванной, завернутая в полотенце, Макс сидел на краю кровати, напротив стеклянной стены. Мощная спина его чернела на фоне вползающих в комнату сиреневых сумерек.
- Макс, - тихо позвала Соня.
Он обернулся.
- Ты не хочешь поговорить о том, что вчера было?
- Это о чем? Что было вчера?
- В шафране...
- А это... - отмахнулся он, - нет, не хочу. Я уже все обсудил с твоей задницей. Надеюсь... - он сощурил глаза, - Очень надеюсь, что она меня поняла.
Соня поджала губы. Оправдаться не получится. Да и это было бы глупо.
Макс поднялся с постели, медленно, походкой тигра двинулся к Соне. Подошёл вплотную. Стянул полотенце. Взял за плечи, развернул к себе спиной и толкнул на кровать.
- Мааакс... - попробовала возразить она, сомневаясь, что выдержит ещё одну атаку.
- Ш-ш-ш, - прошелестел он ей в ухо, - не трону, расслабься. Лежи смирно.
Он куда-то отошёл, но быстро вернулся. Что-то щёлкнуло. И через секунду Соня почувствовала на своих ягодицах что-то влажное и прохладное, а затем и ладони, осторожно размазывающие это что-то по ее попе. Запахло чём-то косметическим, весьма брутальным.
- Что это?
- Крем после битья.
Он аккуратно, очень нежно гладил Сонины ягодицы, не упуская возможности скользнуть пальцами между ними. И ей казалось, что это длится уже целую вечность. Терпеть это было невыносимо. Ощущения обостряла ставшая очень чувствительной после порки кожа. Соня даже незаметно закусила указательный палец, пытаясь сдержать стон.
Да что с ней такое? Как такое возможно? Почему она постоянно его хочет?!
В холле что-то звякнуло.
Макс чертыхнулся.
- Это Игорь. Пиццу притаранил. Ща похаваем!
И соскочив с постели, на ходу натягивая боксеры, вышел из спальни.
Соня тоже поднялась. Нашла своё полотенце и обмоталась. Прикоснулась к пылающим щекам. Подула себе на лоб. Что он делает с ней? Что она сама делает?
- Соня! - раздалось снизу. - Пошли пожрем, пока она горячая!
Моронский шмякнул на тарелки по огромному треугольнику пиццы.
- Давай! - жевнул он.
Соня и правда была голодная. Она потуже затянула полотенце над грудью, присела на краешек высокого барного индастриал-стула. Взяла двумя руками кусок пиццы и осторожно укусила за краешек.
Моронский активно жевал, жадно заглядывая за махровый узел над Сониной грудью. Проглотил, не отрывая от неё взгляда, откашлялся и сказал:
- Хотел тебя, - он глотнул минералки из пузатого фужера, - покатать на байке по ночному городу. Но одежда у тебя, - он кивнул на полотенце, - вообще не одежда. А ту розовую хуйню я велел сжечь.
У Сони пицца встала поперёк горла. Она тоже схватила фужер с водой. Хлебнула. Проглотила.
- Оно, вообще-то, от Кавалли! - она дёрнула плечиком и закусила губу.
- От Кавалли, блять?! - рявкнул он. - Вот в нем тебя бы и отковалли все трое! Один там, правда, больше по мальчикам. Но для разнообразия и твоя жопа бы сгодилась.
- Макс...
- Да. Закрыли тему! - отрезал Моронский.
Он прожевал ещё кусок, запивая водой из бокала.
- Завтра поедем, купим нормальных шмоток тебе, - сказал он обыденно, закуривая чёрную сигарету.
Она хотела возразить, но не успела, Макс не дал.
- А пока вот, - он с сигаретой во рту нырнул куда-то за подушки дивана и извлёк несколько брендовых пакетов. - Времени особо не было. В первом попавшемся магазине здесь внизу купил. Если что-то не подойдёт, можно завтра поменять. Главное, не в полотенце туда прийти.
Соня смотрела на пакеты и не знала, что делать. Как реагировать? Как это выглядит? Как расценивать? Он изъявил желание ее приодеть? Она, типа, замухрышка, которую надо теперь довести до кондиции, подтянуть до уровня хозяина? Чтобы не позорила венценосного? И что ей на это сказать?
«Тоже мне, принц с хрустальным башмаком!»
- Соня! У меня сейчас сигарета усы спалит! Может, возьмёшь пакеты?
И она взяла. А куда деваться? Не ходить же, в самом деле, в полотенце.
Первый попавшийся магазин - Шанель. Он все купил в одном месте. Вплоть до нижнего белья. Сам? Простые, светло-голубые джинсы-скинни, простая белая футболка, толстовка нежно-голубого цвета, белая бейсболка. Зачем? И белье, нежно-голубое. В коробке белые с чёрным кроссовки, носки.
- Ты сам это купил?