- Как жизнь, как сам?
- Стабильно, - сказал Макс усаживаясь на Сонино место.
- Разговор к тебе есть как раз, Мор, - сказал Костин, возвращаясь обратно за стоик, - но щас вообще время неподходящее, - глазки у Костяна масляно блеснули и он ёрзнул на стуле.
- А чё так? Занят?
Кость повернул короткую широкую шею, глянул себе через левое плечо, туда, откуда должна была появиться Соня и снова нетерпеливо ёрзнул.
- Чё за чика с тобой? - не дожидаясь ответа, задал главный свой вопрос Макс.
Костин похабно ухмыльнулся, придвинул свою круглую репу ближе и забулькал:
- Хату в новом комплексе недавно взял. Хочу замутить там ремонт на стиле. Позвал дизайнера, а пришла эта… в офис, прикинь. Сиськи, жопа, ноги, все при ней… - Кость пошевелил под шеей граблями, обозначая ими женскую грудь. - Я, конечно, изобразил чисто деловой базар, интерес к направлениям. Убедительно получилось.
Он хлебнул воды. Макс - коньяк.
- Туда-сюда… - продолжил Костин, - Она мне, значит, там про модные течения в дизайне затирает. Вопросы мне задаёт. Я, типа, весь в теме, киваю, сечёшь, с умным видом: да-да, мол, очень интересный этот твой поп-Арт. А сам на сиськи ей палю, слышь, она и носом не ведёт. - Он откинулся на спинку стула, судя по всему, заведённый воспоминаниями, и Макс почувствовал, как под капотом закипает термометр.
- Ну, думаю, - разошёлся Кость, - хоть «борокО с рококО» их это сраное, все равно, чё она там из моей хаты сделает. Лишь бы за щеку брала так же, как языком молотит про свой этот... как его... а модернизм. В офис говорю, не успеваю, давай пересечемся на нейтрале, типа, детали обсудим, поп-Арт там ее, эко, фьюжн…
- А она? - Макс хлебнул ещё коньяка, чтобы занять руку.
- Пока не вкуривает, - гоготнула мразь, - мнется. Кружила, кружила, не хотела в неформальной обстановке встречаться. Но щас кирпич ей покажу. Вино-домино, сладкое съест и в нумера.
- А если не поедет? - Моронский потёр костяшки на правой кисти, сжал и разжал пару раз ладонь в кулак, повращал им.
- Ага, - хрюкнула свинья, - поедет, как смазанная! Знаю я таких. Ломаются, ломаются, потом только отслюнавливай по сотке в час, успевай.
- А у тебя лавэ-то есть? Здесь соткой-то не отделаешься…
- А ты чё Мор, - прищурился Кость, - вложиться хочешь? В принципе, я не против. Давай ее на двоих растянем в сауне. Ща пацанам позвоню, они там всё...
Макса снесло со стула, как катапультой. Он подскочил к утырку, задев угол стола, на котором недовольно звякнули приборы. Схватил левой рукой за ворот рубашки и всёк ему кулаком в витрину, так что Face ID не узнаёт! Долго папе набрать не сможет!
***
Позвонили из банка, сообщили, что одобрили Соне кредит. Какой кредит? Зачем одобрили? Соня ничего не поняла, как ни старалась, и времени выяснять не было. Позже разберётся. Сходила в туалет, вымыла руки.
Услышала какой-то грохот.
Соня вышла из уборной и замерла истуканом на пути к столику.
Потенциальный заказчик валялся под столом, зажимая нос рукой, а сквозь пальцы его фонтаном хлестала кровь. Макс, скалясь, как волк, навис над ним скалой, занося кулак для следующего удара. Но, увидев, Соню, разжал его, отбросил ворот клиента, как мешок с мусором. Маякнул охранникам. Те подошли, подхватили мужика под плечи, подняли и утащили куда-то.
Все в кофейне смотрели на них. Кто-то поспешил рассчитаться и покинуть заведение. Кто-то жаждал хлеба и зрелищ.
А Макс прожигал Соню дикими глазами и тяжело дышал, швы на его рубашке угрожающе трещали, ноздри раздувались. На правой кисти кровь. Его или поверженного клиента - непонятно.
Зверь.
За что?
Соня не знала, что говорить. Она вообще говорить не могла. Все слова тупой болью застряли в окаменевшем желудке.
Она только вскинула на Макса взгляд, полный отчаянной ярости, и молча выбежала из кофейни.
Шла быстро, не разбирая дороги, готовая расплакаться.
«Господи, что за человек! Что он за чудовище!? Почему с ним так тяжело? Почему она влюбилась так сильно именно в него? И что теперь делать? Как теперь, вообще, жить?»
- Любишь сочетание радостного возбуждения с леденящим душу страхом? А как насчёт просто леденящего душу страха? - проговорил в голове приятный рекламный голос.
Соня услышала за спиной уверенные быстрые шаги и постаралась ускориться, но через секунду почувствовала лапу на своем плече.
Макс остановил ее. Развернул к себе.
- Мы не договорили!
- Я не хочу с тобой говорить, Моронский!
- Придётся!
Соня вздохнула.
- Что ты за человек, Макс? Ты зачем его избил? Ты что творишь? - последний вопрос почти выкрикнула, вызвав на себя встречный огонь любопытных взглядов случайных прохожих.
Макс помолчал. Потом свистнул Игоря. Тот вышел из остановившегося на проезжей части мерина, подошёл и подал Максу его телефон.
- Иди сюда, - он поманил ее пальцем, глядя в экран и что-то включая.
Соня не шелохнулась. Тогда Моронский сам подошёл и приблизил телефон к ее уху. Она услышала мужской голос в динамике. Говорил избитый Сонин клиент. О ней? Соня сначала не поняла, о чем он. А потом стало противно. До тошноты. Ее вот так, как товар? А она-то, наивная, думала, что кому-то интересны ее идеи! Профессионализм. Навыки. Ответственность. Творческий подход...
- Как ты умудряешься, Орлова, притягивать к себе всяких мудаков? - бросил Макс, убирая телефон в задний карман.
- Сама в шоке! - выпалила горячо. - Хожу и спрашиваю себя об этом каждый день. С тех пор как тебя встретила!
Макс прищурился. Желваки ходили ходуном.
- И чего это ты разбушевался? Можно подумать, я бы не отшила его сама?
- Никто не смеет даже в мыслях тебя трогать!
- Да что ты!? - Соня горько усмехнулась, - А как ты им запретишь? Будешь морды бить всем, кто посмотрит на меня? Тебе-то никто её не набил за те же самые взгляды и мысли!
Макс хлопнул несколько раз своими чёрными ресницами. Нахмурился. О, мыслительный процесс возобновился! Шестерёнки со скрипом, но зашевелились.
- Что? Забыл, как ты сам грязно подкатывал ко мне? - дожимала Соня, - Да по сравнению с тобой он просветленный даос! По крайней мере, членом перед моим носом он не болтал, домой ко мне не вламывался, уже спасибо!
Моронский опустил взгляд под ноги, качнулся в своих дорогих ботинках с пятки на носок и обратно. Поднял голову, затем медленно ресницы вверх и уставился своими карими кинжалами на Соню.
- Послушай, девочка моя, - заговорил он тихо, но жестко, вырезая каждое слово острым осколком своего терпения. - Я - это я. Есть вещи, созданные для меня, и никто не имеет право трогать их руками. Даже мысли такой допускать!
- ВЕЩИ??? Ты сказал вещи? - Соня задохнулась. Слёзы подступили к горлу, в носу защипало. Вот оно - настоящее ее определение! Она - вещь для него!
Когда? В какой момент Соня допустила мысль, что она может быть для него чем-то одушевлённым?
- Не цепляйся к словам! - Макс дёрнул плечами.
Соня кое-как претерпела жгучую боль в солнечном сплетении, сглотнула острые лезвия, вставшие в горле.
- Все, Моронский, у меня сегодня передоз от тебя, - с трудом проговорила она и сделала шаг, чтобы обойти его.
- Мы не закончили! - он преградил путь.
- Нет! - отрезала зло, чувствуя как боль возвращается, готовая выплеснуться через край, - мы закончили! ЗАКОНЧИЛИ!
Они стояли и буравили друг друга взглядами.
- Пусти, - буркнула Соня, опустив глаза. Не выдержала его взгляда.
- Нет!
- Если ты сейчас не дашь мне пройти, я... - глаза жгло невыносимо, в носу уже хлюпало, но она не могла придумать ни один убедительный аргумент. Какие слова нужно сказать, чтобы они были равносильны огню, сжигающему за ней мосты? - Я... ты... ты... больше никогда меня не увидишь!
Вот, сказала, не думая, первое, что подвернулось под язык, и шагнула в сторону.
И никто не стал держать...
И она пошла обратно, к машине...
Шла и шла...
И никто не бежал. Не пытался остановить. Притянуть. Сказать что-то важное...
И слёзы крупными гроздьями покатились по щекам...
Глава 36