Соня ещё раз шмыгнула. Села. Вздохнула и забормотала в нос:
- Ну, он врезал одному типу, который поделился с ним своими не очень пристойными планами на меня. А потом сказал, что я вещь, которая принадлежит ему и никто не может трогать меня руками. Что-то типа того... Вещь, понимаешь?
И слёзы с новой силой хлынули из глаз.
Мама приоткрыла рот, подняла брови и ухватилась за голову.
- И все? - громко спросила она.
- Да, а что? - глаза сразу высохли.
- Господи, Соня! - воскликнула мама. - девочка моя, а чего ты ждала? Это же не Лёва - воспитанный, интеллигентный мальчик, у которого мама в департаменте культуры работает! - Она махнула рукой, - он самец, а не профессор изящной словесности! Ему некогда слова правильные подбирать и взвешивать, он территории завоевывает и причиндалами своими лязгает перед другими такими же самцами. Но ты сама такого захотела, теперь не плачь.
Вера Александровна отвернулась. Тихонько вздохнула и почти шёпотом добавила:
- А потом, он ведь правильно сказал, Шмакс этот твой... Вещи мы для них и есть...
Мама поднялась с Сониной кровати и уже у порога обернулась, бросив с грустной улыбкой:
- Зато не скучно, правда?
***
Игнор. Полный игнор. Тотальный.
Макс даже думал уточнить у толкового словаря, правильно ли он дал определение этому беспределу. Не случалось прежде в его жизни прецедентов, которые можно было назвать этим словом. Никто никогда не вёл себя с Моронским так, как будто он - пустое место! А она игнорирует, сука. Игнорирует его! Он звонил, он писал. Мимоходом вспоминая, когда последний раз и кому набирал больше двух раз подряд.
Не было такого! Ему даже гудки раньше слушать не доводилось! А теперь он точно знал какое количество сигналов можно услышать, прежде чем вызов сбросится. Он сосчитал все гудки за шесть звонков в пустоту и грохнул телефоном об стол так, что экран рассекла трещина. Поразительно, но он ощутил чувство, которого не испытывал уже очень давно - бешенство…
Стерва! Окопалась в своей панельной коробке и делает вид, что так и должно быть. Жила б она одна, он бы уже давно дверь с петель снял и вынес ее на своём плече. Но она, по ходу, ждёт, когда у Макса Моронского лопнет терпение. Не знает, дурочка, что доводить его до срыва - это самая большая ее тактическая ошибка. Сколько там стоит одна секунда его драгоценного времени, вагон которых он тратил на мысли о девчонке с красивым податливым телом? Она за все заплатит! За время, за ожидание, за его ярость, за пульсацию в трусах и это неконтролируемое желание, которое уже порядком раздражало, не давая сосредоточиться на действительно важных вещах…
«Дай только добраться до тебя, девочка! Он покажет, как легко можно приземлить любые твои выебоны. Ты ещё ползать на коленях будешь, вымаливая оргазмы!».
В брюках опять некстати потяжелело.
- Угомонись, корень всех проблем, - пробурчал Макс себе под нос.
«Ладно. Думаешь, незаменимая такая?»
Макс открыл в новеньком телефоне контакты, начал листать. Алина+Анжелика, АннаЛ, Карина Сиськи, Катя Стекло... и так далее. Как все незамысловато в этих зашифрованных блядских позывных! И всё не то.
Он вдруг понял, что всё, чем он раньше занимался с этим серым сексуальным планктоном, со всеми этими Машами, Дашами, Каринами - это даже не секс. Это движения слепых, абсолютно чужих тех. Ощупью. По мышечной памяти.
За это она тоже, кстати, заплатит! За то, что подсадила на себя, как на дурь - не слезть!
Сонин номер в телефон забит даже не на «С», а на «З» - бухим в хлам не сразу найдёшь. Контакт «Засоня». Набрал опять - не берет. Сука.
В паху откровенно заныло. Как бы засонил сейчас! Нет. Сначала бы вылизал, потом вытрахал киску пальцами, нагнул бы сиськами в пол, намотал бы волосы на кулак, вошёл и драл бы. Чтобы хлюпало и жопа ее шикарная сердечком колыхалась от ударов бёдрами. Потом бы перевернул на спину, задрал бы ноги до головы и трахал так, чтобы скулила и визжала. Спустил бы на ее идеальные сочные сиськи и велел, чтобы она пальцами все собрала и слизала.
Самый прущий кайф!
Макс прикрыл глаза и глухо выдохнул. Дождётся ведь, стерва строптивая. Он, все-таки, снимет ее дверь с петель.
- Максим Андреевич! - откашлялся кто-то рядом и Макс не сразу вспомнил, что в кабинете его находится «Батяня» - Николай Батянин, начальник его службы безопасности. И все это время он был здесь и докладывал по рабочим вопросам.
- А да! - Макс собрался, придвинулся ближе к столу. Схватил ручку и слишком заинтересовано стал разглядывать документы, ни хрена в них не понимая. - Оставь, я позже посмотрю.
- Могу идти?
- Да... То есть, нет... - Макс сделал паузу, закуривая, чтобы правильно сформулировать вопрос, - Есть ли способ вытащить из квартиры... беглого рецидивиста. Желательно не силовой? Не привлекая внимание ментов и соседей. Тихо и аккуратно, без травм?
- Совсем не силовой - вряд ли, - пожал плечами Батяня. - Рецидивист вооружён?
- До зубов!
- Заложники?
Макс подумал.
- Сообщница.
- Нууу, совсем без шума не получится, однозначно. Блокпосты, оцепление, заглушки, техническое оснащение нужно. Видео-маяки, прослушка. Возможно, использование слезоточивого газа; группа захвата, как минимум. Поэтому, скорее всего, и объект поцарапать могут и сообщницу.
- А что-то... нежнее?
Николай уставился своими пронзительными голубыми льдинками на Макса.
- Нежнее, - эхом повторил Батянин, почесал короткий седой ёжик затылка и осторожно добавил: - Можно попробовать послать рецидивисту цветы!
Цветы? Макс послал. Потом ещё. И ещё.
И будет посылать, пока она не позвонит сама. Пока сама не придёт. В конце концов, он выкурит эту ведьму из ее панельной избушки, по любому. Возьмёт этот бастион измором. Он утопит ее в этих цветах, но не остановится ни на день!
***
Когда принесли восьмую охапку и их квартира стала напоминать салон ритуальных услуг для кукол барби, Соня не выдержала. Никто из соседей и знакомых цветы больше брать не хотел. Да и мама пригрозила, что пойдёт писать заявление в полицию.
Она думала, сердце вырвется, пока держала палец над «половым контактом», в конце концов, нажала вызов и почувствовала, как по спине скатилась большая капля пота.
- Здравствуй, киска, соскучилась? - ответил он почти сразу.
- Как это остановить? - проигнорировала приветствие Соня.
- Тебя здороваться учили, Орлова? - голос глубокий и расслаблен, тягуч, фоном звучит музыка. Он в «Пороке»? Ну, конечно, где ему быть в пятницу вечером?
- Здравствуй, прекрати, пожалуйста, присылать эти ужасные цветы! - выговорила она на одном дыхании гуглоголосом.
- Прекращу, зайка моя, если мы продолжим... встречаться. Хочу тебя! Сейчас!
- Ты пьян?
- Ещё недостаточно в хлам, но планировал. Останови меня, пока не поздно.
- А ты что - международный конфликт, что ли, чтоб тебя останавливать? Иди спать!
- Только вместе с тобой!
- Ну, тогда найди себе другое занятие! Всего доб...
- Тебе цветы-то есть куда ставить? - перебил хрипло Макс, - А то завтра ещё клумба прибудет.
- Ладно! Хорошо.
Внимательная тишина в трубке.
- Хорошо, - продолжила Соня, пропихнув дурацкий комок из горла обратно в солнечное сплетение, - я встречусь с тобой ещё раз, Моронский, если ты удалишь эту программу, или что ты там установил в этот телефон, и дашь слово больше никогда не следить за мной.
- Миссия провалена, меня раскрыли... - проворчал пьяно Макс и даже это у него получилось сексуально, - я честно пытался сутки не палить за тобой. Но это, оказывается, затягивает, как игра в рулетку!
Замолчал. Курит, кажется. Музыка стала громче.
Наконец, трубка откашлялась.
- Хорошо, договорились. Через полчаса машина у подъезда! - прозвучал совсем другой голос. Властный. Жесткий. Горячий.
Во рту у Сони опять пересохло.
- Карту не забудь! - добавил он и отключился.
Соня ещё посидела с телефоном у уха, потом поднялась и на ватных ногах подошла к шкафу. Раскрыла. Теперь понятно, для чего он таскал ее по магазинам. Для чего были куплены все эти вещи, которые никуда, кроме как в ад, не наденешь.