Стоило мужику перехватить ее запястья, как девушка удивленно поиграла бровями, вот те раз, а мужчинка то оказывается тверд в своих словах. Только вот одна загвоздка — что ж его взгляд то так горит необычно, словно тоска вселенская в этих чёрных глазах. Неужели не всё так гладко у этой сладкой парочки. Хотя, судя по тому, что вытворяет его белобрысая, они вполне себе горячие котики.
В отличие от Полины, которая кипела про себя, не позволяя себе вслух говниться, Карина вполне ясно выражала свои эмоции, наезжая на Андрея, а тот молчал, как истукан. Полину стало это напрягать и утомлять, и она всё же сделала ошибку, решив дать им время наедине. Странно сосало под ложечкой, интуиция не молчала, но Полина списала это на нервы и голод и не прислушалась к ощущениям.
Уже рядом с лестницей она вспомнила, что крем взять взяла, а ложку нет. Не пальцами же ей его есть. Полина вздохнула и нехотя поплелась назад на кухню. Она надеялась, что этот истукан отмер и обговорил с этой нахальной бабенкой все нюансы, но картина, которую она застала, резанула словно нож в живот.
От увиденного перед носом, на спине проступил холодный пот. Эта картинка отпечаталась в памяти, и, казалось, останется в ней навсегда. Он стоял, держал её запястья и с вожделением пялился в её глаза, а она выгнула спину, так и стремясь потереться о его телеса. Полина так резко ударила стеклянной банкой о стол, что та, казалось, треснула на донышке.
— У тебя есть ровно три минуты, чтоб убрать эту женщину из этого дома, — угрожающе процедила она, сделав шаг к ним и сама вырывая её запястья из его рук, став между ними и толкнув его, чтобы сделал несколько шагов назад и, возможно, задев и гостью тоже, — иначе уйду я.
Андрей нервно сглотнул и посмотрел на Полину. Взгляд девушки не сулил ничего хорошего и поэтому его задумка сейчас будет воплощена в жизнь. Этим двоим не место в одном доме!
Ну, вот и подтверждение его догадкам: Полина в несколько шагов преодолела расстояние и оказалась между парой, разлепила их и выдала очередную претензию, которая выбесила горячую гостью. Пока Полина огненным взглядом прожигала Шепилова, за спиной разожглось пламя поинтереснее, и на уши надавил визг:
— Да никто не трахнет твоего мужика, дура набитая, — взвизгнула Карина и сцапала клок волос блондинки и сильно дернула, чтобы та повернула лицо к ней, и как только голова Полины оказалась у её лица.
- Ну почему никто, — оскалилась, было, Полина, как резкая жгучая боль прервала ее желание паясничать. Её схватили за волосы и резко развернули лицом к себе, и у Полины в груди так полыхнуло, что даже сынок, который после улицы было притих, успокоился с приходом папы, снова проснулся и ударил.
- Хотя по его взгляду не скажешь, что он был бы против, да, Шепилов?
Мужчина послал в задницу всё своё воспитание и тут же стукнул по столу кулаком так, что девчонки, если и собирались собачиться, то вмиг разлетелись в разные стороны. Полина не слышала, как хрястнул кулаком по столу мужчина, она взмахнула было руку ввысь, как он перехватил её, отодвинув от Карины, и гаркнул:
— Одна на выход с вещами, — злобно зыркнул на Карину, — переночуешь у соседки, — а ты, — засопел и уставился на взвинченную Полину, — к себе! Всем ясно? — Рявкнул серьезно, — кому не ясно, я повторю! И не спорить! — тут же добавил, стоило увидеть, как одна из них попыталась открыть рот и что-то вякнуть.
Сумасшедший дом какой-то, перепугано дернулась Карина, когда сперва оронул Андрей, а потом взбеленилась его пассия. Девушка посунулась вниз и еле налапала стул, чтобы усесться, а то ноги от стресса подкосились. Пару минут ей хватило, чтобы прийти в себя и всё же залезть в холодильник, чтобы наконец-то перекусить. Если не судьба тут переночевать, то поужинает она вкусно. Из холодильника были изъяты тарелки, хлеб из хлебницы, вилка нашлась в ящичке стола. Карина стала заедать стресс едой, пока в коридоре продолжались разборки.
— Я сейчас тебе повторю, — оскалилась Полина, толкнув мужчину в грудь и вытолкав его из кухни, хлопнув дверью и оставив там девчонку. Стоило двери на кухню захлопнуться, как Полина стукнула мужчине кулаком в грудь, — у соседки она переночует?! Мало тебе соседи кости моют? — еще один удар, — мало тебе того сумасшедшего дома, который у тебя уже есть, нужно больше? Нужно, чтобы эта беспринципная стерва соседям рассказывала, кто и как тебя трахает и не трахает, так ты хочешь, чтоб потом насмехались над твоим сыном, авторство которого она кому хочешь припишет, чтобы тебя позлить, чурбан ты бесячий!
Выдохшись, Полина прислонила ладони к лицу и глухо прорычала, делая глубокий вдох и выдох.
— Да угомонись ты, — заведенная, даже не поняла, что в отчаянье и гневе сорвалась на свой бедный, ни в чем неповинный животик, которому вся эта ситуация тоже приносила один дискомфорт.
Подняла глаза на Андрея и постаралась выровнять тон:
— Ты вызовешь ей такси, закажешь номер в отеле и не дай боже ещё раз на неё посмотришь — я тебе глаза выцарапаю.
Андрей позволил Полине вытолкать себя из кухни, а потом заставил себя выслушать девичий монолог, в котором та предъявляла претензии, ссылаясь на здравый смысл. Вот дурочка неврастеничная, такая милая и бесячая одновременно. Шепилов засмотрелся на её грудь, которая подрагивала в такт жестикуляциям девушки. Да что же её так сегодня так кошмарит? Подумала бы хотя бы о сыне, о своём здоровье. Так нет, что-то доказывает, отстаивает свою точку зрения. Это уже даже не ревность, а что-то необъяснимое.
Андрей спокойно выслушал её доводы, потер затылок, а потом оттолкнулся от стены и шагнул к девушке, рукой схватил за талию и осторожно впечатал в себя.
— Никогда ещё такого не видел, — имел ввиду такие сцены ревности или как их ей Богу назвать, — да что ж тебя то так сегодня разрывает, Поль, — его ладонь скользнула по её щеке, а губы улыбнулись.
Полина даже не отдала себе отчёта в том, что, собственно, сказала, пока он сам не заострил на этом внимание. А он не преминул воспользоваться возможностью ткнуть её в то, что она вытворяла. Полина шумно втягивала воздух полной грудью и выпускала его из лёгких, не в силах и рта раскрыть, когда он это резко прекратил, коснувшись пальцем ее щеки так, что у нее перехватило дыхание.
— Закрадывается мысль, что такое способна делать не столько ревнивая девушка, сколько влюбленная в своего мужчину, — закончил фразу, склонившись к её губам, но так и не поцеловал, наблюдая за её реакцией.
Его лицо склонилось близко к её, губы обожгло горячим дыханием, а она так до сих пор и не начала дышать, выбитая из колеи его словами.
Неужели она и правда влюблялась в него? Хотелось бы рассмеяться с самой себя, но с чего бы ей тогда так ревновать? Не может же все дело быть только в сыне, забота о котором сейчас была ключевым моментом для горе-мамаши. Было бы дело только в нём, разве стал бы её так бесить его взгляд на Карину? Да пусть бы смотрел сколько угодно, лишь бы от ребенка не отказывался, его личная жизнь её не касается. Но каким-то образом она стала слишком уж сильно её касаться с тех пор, как он впервые занялся сексом и был добр к ней.
Все это за доли секунды пронеслось в голове, и подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, осознавая печальную правду. Она действительно начинала чувствовать что-то к нему, не то под влиянием ребенка, который очевидно уже в утробе любил папку, не то просто потому, что он был хорошим. Хорошим мужчиной, хорошим отцом, хорошим любовником. Такое комбо девушке, со всем её жизненным опытом, ещё не встречалось, а он вот стоял перед ней и был вполне реален. И если влюбленность и была, то в стадии зародыша, и он слишком рано поднял эту тему, задав неудобный вопрос неуравновешенной девушке с изменчивым настроением.
Больше всего сейчас ей хотелось своенравно фыркнуть и поставить его на место, но она хмуро понимала последствия — он снова начнет игнорировать её, а ей слишком сильно нравилось его внимание, чтобы снова его лишиться. Эти две недели, после тех совместных выходных, дались ей тяжелее, чем она могла бы предполагать. Алекс помогала ей со всем, но это было не то.
Так и не найдя в своей голове ответа, Полина решила поступить проще и сделать то, что требовало её тело. Она слегка подалась вперёд, обхватила его губы и поцеловала его, вроде не ответив, но и не отдавая отчёт, что язык её тела вполне себе говорил за неё. Губы слились в поцелуе, руки обняли его шею, пальцы скользнули выше и зарылись в его волосах, всё тело подалось навстречу, прижимаясь, сливаясь с его. Этот чувственный поцелуй мог быть и дольше, если бы на кухне с грохотом не свалилась крышка от кастрюли и не прервала его. Пара отстранилась друг от друга, и Полина сузила глаза, зыркнув в сторону кухни, и перевела взгляд на лицо все ещё обнимаемого мужчины.