Тальяна Орлова - Подчинение

Потом пальцами раздвинул половые губы и приложил головку. Я застонала в ожидании. Но он не входил, только плавными движениями водил туда и обратно, вызывая желание податься навстречу. Я кое-как сдерживалась.

— Хочешь кончить?

— Да, господин. Позвольте мне…

— А как ты хочешь это сделать?

— Как… как вы хотите, господин.

На этот раз я не лукавила. Максим Александрович не один наслаждался властью надо мной — я наслаждалась его наслаждением. Возможно, чувство это усиливалось от повязки на глазах. Это сужало мир до него одного. До его возбуждения. До моей полной зависимости от его возбуждения.

И после этого член медленно вошел во влагалище. Максим лег на меня всем весом

— он тоже был обнажен. Казалось, что губы его в миллиметре от моих. Сфинктер сжимался из-за игрушки в нем, оттого беспокоило давящее ощущение тесноты. Неудобно, отвлекающе… узко. Я хочу, чтобы он продолжил, только бы…

— Господин, вы забыли вынуть из меня…

— Кто тебе сказал, что я забыл? И не смей отпускать руки.

Больше книг на сайте - Knigolub.net

И после это начал двигаться, с каждым толчком наращивая темп. Я извивалась от двояких ощущений, но старалась не сводить колени. Пальцы от перенапряжения уже ныли. Не отпускать руки, не обращать внимания на то, что меня будто берут сразу с двух сторон, не сопротивляться себе. Оргазм на этот раз наступал постепенно, я чувствовала каждый шаг приближения. А потом накрыл, выгнув все тело. И даже при этом я не разжала пальцы. Еще через два толчка он вышел из меня и кончил мне на живот.

— Теперь можешь отпустить.

Снял повязку — я сощурилась от неожиданности, хотя в комнате не было яркого света. Отпустила перекладины и размяла пальцы. Посмотрела на белую жидкость на своей коже.

— Пока не шевелись. Помоешься, когда разрешу.

Я послушно откинула голову на подушку. Максим Александрович медленно расстегнул и снял ошейник, потом вытащил из меня секс-игрушку. Я с удивлением отметила, что она на самом деле небольшая — не толще пальца, и гибкая. А мне казалось, что в дырочке двигается самый настоящий член.

Сам Максим Александрович уже застегнул брюки, накинул рубашку и сел с краю. Сказал, поглаживая мои ноги:

— Ты забыла поблагодарить.

— Да… Спасибо, господин.

Теперь я чувствовала себя уставшей и разнеженной. От его ласковых касаний истома только усиливалась.

— Теперь скажи честно — что тебе не понравилось больше всего.

Я задумалась. Сперма на животе немного смущала и, высыхая, чуть стягивала кожу, но я не позволила себе обращать на это внимания.

— Точно не знаю, господин.

— Подумай.

— Возможно, когда вы хлестали меня этой… я не знаю, как эта штука называется. Это не было больно, но и не возбуждало.

— Это было страшно?

— Нет.

— В следующий раз я попробую использовать что-то другое. Будет немного ощутимее, но ведь ты уже не будешь так бояться. Когда расслабишься в достаточной степени, это просто станет частью сессии. Возможно, тебя и не будут возбуждать удары сами по себе, но тебя будет возбуждать мысль, что это предисловие к другим действиям.

В следующий раз? Но сейчас эта мысль в разморенном сознании не вызвала недовольства. Если все будет проходить примерно так же, то я не могу назвать это чем-то ужасным. Просто взаимоприятная игра в доверие. Возбуждая меня и чувствуя власть надо мной, Максим Александрович сам получает удовольствие, и за это дарит удовольствие мне. Кажется, я справлюсь. Я бросила взгляд на часы. Все заняло не больше двух часов, а по внутренним ощущениям казалось, что прошел целый день.

— Все, теперь ты свободна. Можешь помыться и отдохнуть. Сегодня вечером прогуляемся и где-нибудь посидим.

— Правда? — я села, а радости в голосе не пыталась скрыть. — Спасибо, господин!

— Иди уже, — он улыбнулся. — А то у меня появляется настроение устроить что-нибудь еще.

Не открывая глаз, я сладко потянулась и перевернулась на другой бок. Будильник пищит, еще пять минут — потом успею собраться. Ровно в восемь я выйду из спальни и сделаю господину минет — так, как он скажет. Мысль эта странным образом разволновала и заставила проснуться окончательно. И сразу нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере… Я резко села, схватилась за голову, заметила попутно, что одета в свое «комнатное» платье.

Вначале мы очень-очень долго гуляли по парку, потом медленно шли по улице. Ни о чем важном не разговаривали. Казалось, что и Максиму Александровичу хочется отдохнуть от рабочих проблем, забот и бытовых обсуждений. Я держала его под руку и успевала ловить взгляды прохожих. Интересно, как мы с ним выглядим со стороны?

Потом мы разместились за маленьким столиком у стены в шумном баре, который располагался всего в двух кварталах от дома. Веселого народу вокруг было предостаточно, и это заметно расслабляет. Мы пили текилу. Правда, после двух рюмок Максим Александрович предостерег:

— Не налегай так. Тебя с вина-то развозит.

Но я не собиралась хотя бы в этом месте, наполненном веселыми людьми, выглядеть маленькой девочкой. Поэтому опрокинула в себя и третью. После нее вообще все пошло как по маслу… Правда, теперь я не могла точно вспомнить, что именно и куда шло.

— Я не хочу запрещать тебе выпивать, но плохо не станет? — он улыбался, поставив локоть на стол и переплетя пальцы.

— Не волнуйтесь, Максим Саныч! Мне тут так нравится! И настроение замечательное!

А потом, через какой-то темный провал, снова:

— Все-все, поставь. Тебе уже хватит.

Я сделала глоток, но потом отставила рюмку в сторону. Наклонилась ближе:

— А знаете, почему мне тут нравится? Потому что это не ваша квартира, где все нельзя!

— Это я уже понял. По тому, как ты пытаешься сейчас высказать все, о чем намолчалась дома.

— Да! А что, это странно? То нельзя, другое нельзя, шаг боишься сделать! Вы вообще очень страшным бываете. Но пугает даже не это, а то, что вам это нравится! Нравится, когда я сжимаюсь — да-да, не спорьте! Вы случайно в детстве котят не топили?

— Не топил. Может, закуски возьмем?

Я помахала рукой перед его носом — пусть с мысли не сбивает!

— Я еще раньше все на вас смотрела! Вот, думаю, какой-то девушке повезет — такого хахаля отхватить! Вы же в офисе такой восхитительный, что челюсти сводит!

— То есть я тебе с самого начала нравился?

— Еще как! Но со стороны… вы были как актер на плакате: зубы там белые, улыбка из рекламы зубной пасты, волосы по ветру развиваются, мускулы блестят на солнце отдельными кубиками, все дела… Но плакат — он ведь плакат и есть! Вот и я так же… на вас. У вас, если хотите знать, глаза красивые! И руки. Руки даже покрасивее глаз, если хорошо приглядеться.

— Так-так, рюмку поставь.

— Да и все на вас, как на плакат! Они ж не знают, что под плакатом скрывается… маньяк-рецидивист! Простите, Макс Саныч, называю вещи своими именами! Без обид?

— Без обид. Я сейчас тебе нарезку какую-нибудь возьму. Ты только на месте сиди.

Я и сидела на месте. Успела, правда, допить оставшееся в рюмке, потом еще подлить и опрокинуть. Зачем нам нарезка, если у нас лимон закончился?

Зацепила с принесенной тарелки ломтик мяса:

— Спасибо, господин! Вот прям то, что надо! Угодили!

Он налил себе, но почему-то отодвинул бутылку подальше от меня.

— Ладно, искренняя моя, и маньяк-рецидивист тебе уже очень не понравился?

Я развела руками:

— А вот тут сложно сказать! Само собой, я его возненавидела! Вот прямо до желания убить. Но иногда он делал со мной так… — я никак не могла подобрать нужные слова, поэтому подключила жестикуляцию, — что меня внутри как скрючит и вверх поднимается.

Я старательно напрягла кулак и провела снизу вверх, чтобы продемонстрировать процесс скрючивания наглядно.

— То есть тебе было хорошо?

— Не всегда, скажу я вам, не всегда. Но иногда было так хорошо, что у меня уши закладывало. Может, мы пива возьмем? В горле сушит!

— В другой раз. Ты лучше съешь что-нибудь.

Но вместо этого, я уперлась локтями в стол и наклонилась, чтобы перейти к доверительному тону: