Его глаза были ласковыми и наполненными лишь обожанием и любовью. И когда он посмотрел на меня, напомнил мне милого, невинного ребенка. Не было ни обмана, ни хитрости, ничего плохого в глазах, которые я видела. Они были чисты, как день, но этот взгляд никогда не задерживался надолго. Темнота всегда настигала их в какой-то момент, так же, как и его самого.
— Мои чувства к тебе..., — запиналась я, неуверенная, хотела ли сейчас признавать правду вслух. Он наклонил голову и вопрошающе смотрел на меня, ожидая, когда слова сорвутся с моих губ. — Верные, глубокие, настоящие. Совершенно неожиданные, Ян. — И это именно то, что я имела в виду.
Независимо от того, что произошло, глубоко внутри я осознавала, что чувствовала к этому мужчине — или, по крайней мере, к мужчине, которого, как я думала, я знала, даже если и не хотела быть честна сама с собой.
Он поцеловал кончик моего носа.
— Я знаю, что тебе нужно вернуться на работу, моя милая Эйва. К сожалению, мне тоже. Хотя, я не хотел бы ничего больше, чем проводить весь день с тобой.
Я прильнула всем телом к нему, встала на носочки и прижалась к нему своими губами. Я передала каждую сдерживаемую эмоцию, которыми была слишком напугана, выразив все в этом поцелуе. Я хотела, чтобы он понял. Почувствовал это. Потому что я понимала, слишком хорошо понимала, что, весьма вероятно, это мог быть последний поцелуй, который мы когда-либо делили.
Все это время он думал, что мои слезы были из-за того, что я думала, будто он бросил меня. Отчасти это так. Но я плакала из-за того, что как только вернусь в полицейский участок, мне нужно будет поговорить с шерифом Уилером и сдать его.
Я должна взглянуть правде в лицо. Человек, в которого я была влюблена, был не Яном, не руководителем, занимавшимся семейным бизнесом по импорту. Человек передо мной был кем-то гораздо темнее. Печально известным за свою жестокость. Человек передо мной был подвержен приступам ярости. И его имя — Флинн О'Брайен.
Глава Ирландской мафии.
И сын человека, убившего моего отца.
Я подошла к своей машине, опустив голову, а мое сердце тянулось к тому, кто остался за моей спиной. У меня не было намерений оглядываться назад. Я не могла. Я отказывалась позволять это себе, но знала, что как только осмелилась бы посмотреть на него, то могла бы передумать и отговорить себя от того, что собиралась сделать.
Но я должна была сделать это. Должна была пройти через это. Должна была передать все, что знала о Флинне О'Брайене и новом руководстве ирландской мафии шерифу Уилеру. Они не знали, что мне удалось узнать большую часть всего, внедрившись под прикрытием. Никто бы не позволил мне этого сделать.
Я сама приняла такое решение и действовала в одиночку, главным образом, потому что мне было очень легко сблизиться с ним, когда он начал флиртовать со мной в баре. Но это, ну, это вышло за рамки моих представлений. Влюбленность в О'Брайена — человека, против которого я собирала аргументы, дабы он предстал перед правосудием в государственной тюрьме — теперь была на первом месте.
Особенно, учитывая, что наши семьи были злейшими врагами.
Я нажала на замок на брелке и услышала, как разблокировались двери моего автомобиля. Но когда я потянулась открыть дверь, почувствовала, как кто-то прижался к моей спине. Кто-то стоял позади меня — слишком близко, нарушая личное пространство, и почти вжимал меня в машину.
— Кто ты? — спросил меня голос с сильным русским акцентом.
— Меня зовут Эйва, что вы хотите?
— Что ты делала с Флинном?
— С кем?
Я почувствовала, как пистолет сильнее вжался в мою спину. Я повидала достаточно оружия, чтобы по ощущениям, даже не глядя на него, понять, что это он.
Я закрыла глаза и вознесла молитву, прося, чтобы кто-то смог нас увидеть и прийти мне на выручку. Я застряла между этим человеком — довольно крупным человеком — и своей машиной. Между нашими телами — пистолет.
— Ты, мать твою, знаешь, о ком я говорю, сука, — сказал он.
— Нет, я не...
Его свободная рука обхватила мое лицо. Что-то прижалось ко рту, и прежде чем я поняла, что со мной, все вокруг погрузилось во тьму.
20
Флинн
— Сбрасываю, — выкрикнул Эммет, бросая карты на стол. После всего дерьма, разжигаемого русскими, и смертью Шона, мы решили на несколько дней залечь на дно. Мы сидели в «Золотом трилистнике» за нашим постоянным угловым столиком, потягивая Гиннесс и добрый ирландский виски, и играли в покер.
Подобные спокойные моменты были редкостью в эти дни, и когда я подумал обо всем этом дерьме, с которым в последнее время мы имели дело, то задумался, стоило ли оно того. Продолжать дело отца и поддерживать синдикат, построенный им с нуля собственными кровью, потом и слезами. В этом деле не было места ошибкам, но казалось, что все, с чем мы сталкивались в последнее время — один колоссальный провал за другим.
Но я знал, что все это пройдет. Чем больше я думал, тем становился более уверенным, что среди моей команды был стукач, но кто, черт возьми? Кто мог быть настолько обижен, что вознамерился нас уничтожить и пошел против нас? И еще лучше, из-за чего?
Колин перетасовал карты и начал раздавать еще одну партию. Мой телефон на столе загудел, и я подумывал проигнорировать его, но никогда не знаешь, когда звонок носит деловой характер.
У нас кое-что твое.
Текстовое сообщение пришло с неизвестного номера. Я посмотрел на него сначала в замешательстве. А когда попытался ответить, телефон уже был недоступен. Очевидно, одноразовый. Это означало, что я имел дело с кем-то, кто хотел остаться неизвестным. Кто-то, к кому я имел отношение. Я уставился на сообщение, пытаясь понять, кто мне его прислал, и что «мое» было у них. Я был сбит с толку и не знал ответы на миллион вопросов, кипящих в моей голове. Я обвел взглядом мужчин, сидящих за столом в окружении меня: Колин, Рэд, Эммет и четверо других бойцов.
— Колин, ты разговаривал с Эйданом?
— Да, босс. Он работал над делом, поэтому ему нечего было сказать, — проворчал он.
Что, черт побери, у них — и еще лучше — с кем я, мать их, имел дело?
Несколько минут спустя зазвонил мой телефон. Еще один неизвестный номер. Еще один одноразовый телефон. Очевидно, тот же человек, который отправил мне сообщение. Мне стало любопытно, а чувство беспокойства только усиливалось. Было что-то угрожающее в этих словах, и у меня возникло сильное предчувствие, что мне не понравится то, что они хотели сказать.
— Говори, — ответил я.
— У нас мало времени. — Акцент был русским. Ублюдок. — У нас твоя девушка.
Мое сердце заколотилось.
— Эйва? У тебя Эйва? Почему? Какого хрена ты творишь? — Я рванул из-за стола, опрокинув бокалы, проливая виски на карты и деньги, лежащие на середине стола.
— Какого черта, Флинн? Какой бес в тебя вселился? — рявкнул Рэд, но у меня не было времени на его гребаную чушь. Эйва у русских.
— Да, рыжуля с пристани, — прозвучал голос с усмешкой, — очень милая. Должен сказать, ты — мудак, но вкус у тебя хороший.
— Я убью тебя, мать твою! — заорал я, не обращая внимания на свою аудиторию. Уши Рэда и Колина тотчас оживились, в то время как их тела напряглись, наблюдая, как мое поведение за считанные секунды перешло от спокойного к взрывному.
— Умерь пыл, мистер О'Брайен. Я на твоем месте был бы поосторожнее, все же у нас есть кое-кто, кто очень дорог тебе.
— Какого хрена ты хочешь?
— Нам нужен ты, Флинн, — ответил он. — Через две минуты ты получишь сообщение с адресом. Если через пятнадцать минут тебя там не будет, милая маленькая рыжуля умрет. Так что, не опаздывай. Ее жизнь зависит от тебя.
Связь оборвалась.
Я держал телефон в руке и смотрел на него, пока меня трясло от ожидания. Мои внутренности скрутило в болезненно сжимающийся узел. Эйва у них. Они так сказали. А что, если нет? Что, если это была какая-то тщательно продуманная уловка? Возможно, они лгали. Но с какой целью? Какова цель? Зачем им лгать, и зачем заявлять, что Эйва у них?
Все, что они знали... она рыжая и была на пристани — они следили за нами? Ожидая сообщение, я позвонил Эйве с личного телефона.
Сразу попал на автоответчик.
Дерьмо.
— Босс, что на тебя нашло? Это русские? — спросил Эммет, но я проигнорировал его допрос, снова набирая номер Эйвы.
Голосовая почта. Сука.