К. Винтерс - Подлый обманщик

Когда я спросила Флинна, куда мы направлялись, он ответил:

— Пока не знаю. Как раз прямо сейчас раздумываю над этим. Просто будем продолжать ехать до тех пор, пока не найдем небольшой городок, где нас никто не знает, и никому даже в голову не взбредет искать нас.

Учитывая тот факт, что мы были на Среднем Западе, думаю, это было бы довольно легко сделать. Кроме того, в округе Чикаго не так много крупных городов. Однако, полно маленьких городишек. Полно мест, где мы смогли бы потеряться, и где люди просто не стремились бы задавать много вопросов. Именно на одном из таких мы и остановим свой выбор.

Вынуждена признать, было что-то будоражащее в выборе случайного городка черт знает где, в спонтанных действиях, не имея никакого действующего плана. Даже, если сама поездка в основном была скучной, ничем непримечательной, не считая равнинной местности на протяжении многих миль, понимание того, что все, что теперь открыто перед нами, оставалось все еще чем-то сродни побегу.

Мы направлялись в сторону Миссури, в этом я была уверенна. Но Сент-Луис был крупным городом, поэтому я чувствовала, что мы собирались вовсе не туда. В Миссури множество маленьких городков, я предположила, что было бы довольно легко найти один из них.

— Итак, расскажи мне о себе, Флинн, — сказала я, решив извлечь максимальную выгоду из поездки. — Поскольку очевидно, я не знаю о тебе ничего. Я даже не знаю, как тебя зовут. Так что, безусловно, есть много чего, что ты мне о себе не рассказывал.

Когда я сказала это, он съежился, выглядя так, будто я ударила его по лицу или что-то вроде того. Это были всего лишь слова. Должна признать, слова резкие. Но на самом деле, они не были даже и близки ко лжи. Я знала о Флинне намного больше, чем показывала. Во всяком случае, я была также, как и он, виновна в притворстве — и да, была маленькая часть меня, которая, также, ощущала дикую вину за все это, тем самым заставляя меня чувствовать себя большой лицемеркой. Это чувство удивляло меня. В конце концов, он ведь был плохим парнем, а я выполняла свою работу, заключавшуюся в поимке плохих парней. Нет, я не была плохой во всем этом, а мои уловки были необходимы для выполнения работы должным образом. Хотя, откровенно говоря, Флинн не был похож на крайне плохого парня. Я действительно верила, что где-то глубоко внутри него прятался хороший человек.

— Не считая моего имени, все остальное правда, Эйва, — сказал он. — Все, что я рассказывал тебе с самого начала было чистой воды правдой. Уверяю тебя, что это так. Знаю, у тебя мало причин верить мне, но надеюсь, ты поверишь, потому что сейчас я абсолютно честен.

— Забавно, никогда не знала, что в бизнесе по импорту так много похищений и убийств, — ответила я. Он бросил на меня серьезный взгляд, и меня осенило понимание. Будучи такой умной женщиной, в этой ситуации я была гребаной тупицей. — А-а-а, поняла. Полагаю, я не настолько умна, как считала, — съехидничала я, и разочарование еще сильнее выросло из-за того, что позволила эмоциям мешать при столь невероятных обстоятельствах.

Он снова съежился.

— Да, если бы ты читала между строк, это было бы не совсем ложью, — сказал он, пожав плечами. — Что есть, то есть, милая. — Самоуверенный, коварный подонок, известный во всем Чикаго как Флинн О'Брайен, наконец-то, сидел передо мной с удовлетворенной ухмылкой на своем дьявольски красивом лице. Когда ярость наполнила мои вены, я почувствовала, как напряглись мускулы моей спины, и не хотела ничего так сильно, как стереть гребанную ухмылку с его лица.

— Единственная правда, которую я скрыл от тебя — мое имя. Мало кто в городе меня не знает, а когда ты не узнала меня, я увидел выход — возможность быть кем-то еще. Просто прикинуться хорошим человеком, но только с тобой, для тебя.

Переведя дух и убедившись в том, что снова контролирую себя, я прикусила язык. Черт, он быстро отпрянул. Флинн свернул с дороги, заехав на безлюдную зону отдыха. Я даже не поняла, что мы пересекли границу штатов. Я быстро оценила обстановку, неуверенная в том, где мы, черт побери, находились.

— И как я должна поверить тебе? — бросила я вызов.

— Ну, спроси меня о чем-нибудь, и я расскажу тебе всю правду, что смогу.

— Также, как рассказал мне правду о своем имени? — бросила я ему в ответ.

Да, я не могла отрицать, что чувствовала себя немного неловко. Но маленькая часть меня утверждала, что я готовилась к этому. Чего еще я ожидала — что он с самого начала будет честным во всем? Он был чертовым мафиози. Гангстером. Я знала, во что ввязывалась, и все же сидела здесь, злясь на него за то, что он лгал мне, хотя итак знала правду. Я ввязалась в это, ожидая от него лжи, и, казалось, немного глупо злиться за то, что он сделал именно то, что я от него и ожидала.

Несмотря на это, я чувствовала необходимость надавить на него и по-настоящему заставить его страдать. И пока еще он страдал недостаточно.

— Эйва, мне жаль, — сказал он. — Я не мог объяснить все это, потому что боялся подвергнуть тебя опасности. Ты видела людей, с которыми я имею дело? На что они способны? Они хотели причинить тебе вред, чтобы добраться до меня, и я сделал все, чтобы защитить тебя. Держать подальше от всего этого. Существует лишь одна причина, по которой я лгал тебе, милая. Твоя безопасность. Твоя безопасность означает для меня больше, чем моя собственная, и я всего лишь пытался убедиться, что ничто не сможет тебе навредить.

— Все ради меня, серьезно? — закричала я, мои эмоции стремительно начинали брать надо мной верх. Я не хотела, чтобы он видел какой эффект оказало на меня его недоверие, но это было, вызывающе очевидно. Возможно, это и к лучшему? — Гребаный подонок! — закипала я, чувствуя, как слезы пощипывали глаза. — И ничего из твоей лжи не подразумевалось для защиты тебя самого? — Поскольку я решила не отступать и бороться с ним до конца, я знала, что сломаюсь, как только потекут слезы.

Поэтому я позволила своему инстинкту «дерись или беги» взять верх, и, недолго думая, замахнулась кулаком и нацелилась на массивную челюсть Флинна. Он перехватил в воздухе мое запястье своей рукой и потянул меня к себе на колени через консоль. Грубо схватил мое лицо в свои сильные руки и наблюдал за мной с яростным взглядом в проницательных голубых глазах. Он вздохнул и прислонился лбом к моему, выглядя по-настоящему разбитым.

— Возможно, совсем немного, да. Но только потому, что это все, что я знаю, — сказал он. — Ты не знаешь эту жизнь, милая, ты так не живешь. Это чертовски жестокий и безжалостный мир. Я не могу рассказать тебе всего, что происходит в моем бизнесе, Эйва. Просто не могу. Ты должна это понять. Я всегда буду делать все необходимое, чтобы защитить то, что принадлежит мне, независимо от последствий, потому что я люблю тебя, милая.

Мое сердце остановилось, и я уставилась на него, в изумлении раскрыв рот. О-он л-любит меня? В основном, я была потрясена тем, что верила ему. Верила каждому слову, которое он говорил. Полицейский во мне протестовал, пытался все отрицать, и я не хотела верить ему, потому что это гораздо сильно усложняло мою работу. Это довольно сильно затрудняло желание арестовать его. Это собиралось стать слишком сложным в эмоциональном плане. Но, Боже, спаси меня, я ему верила.

— Я тоже тебя люблю, — сказала я, слишком тихо.

Возможно, он не расслышал, но так и было задумано. Я не была уверена, хотела ли, чтобы он услышал. Потому что знала, этого не следовало говорить, и тем более чувствовать.

От его заявления предательская слеза, которую я сдерживала, скользнула из уголка глаза. Он поймал и стер слезинку подушечкой большого пальца, прежде чем нежно погладить мою щеку.

— Ты слишком хороша для женщины такого ирландца, как я, милая, но ты — то хорошее, что мне нужно в моей жизни, поэтому, думаю, я буду жадным ублюдком и не отпущу тебя. — Его губы заявили права на мои в слишком интимном поцелуе, и я почувствовала поток той любви, которую Флинн испытывал ко мне.

Я сильно облажалась.

Он приподнял мой подбородок, заставляя пристально посмотреть на него.

— Спрашивай, Эйва. Если я смогу ответить тебе, то сделаю это. Но если не смогу, тебе придется отнестись к этому с уважением.

Я кивнула и обдумала его предложение. Несмотря на то, что все это время я вела расследование о Флинне, пытаясь выстроить против него федеральное обвинение, меня действительно не интересовало ничего больше, чем желание выяснить, почему его отец убил моего. С моей стороны было эгоистично использовать свою должность для дальнейшего продвижения в деле о смерти моего отца. Но даже десятилетия спустя, вопросы без ответа преследовали меня. Я знала, Флинн, возможно, даже не в курсе, что его отец убил моего, или, если уж на то пошло, почему. Я понимала, когда это произошло, он был примерно моего возраста, и мог быть не причастен к деловым отношениям своего отца. Знал ли он вообще имя моего папы? Произносил ли его отец это имя хотя бы вскользь? Я сомневалась в этом. Так или иначе, я сомневалась, что мой отец имел достаточное значение для кого-то из них, чтобы они узнали хотя бы его имя.