Мишель Лейтон - Поднимаясь ко мне

Но Кэш другой. Я это знаю. В глубине души. В подтверждение этой мысли напоминаю себе: нельзя составить правильное мнение о книге по обложке. Не имеет значения, что у меня богатый опыт в общении с такими «обложками». Кэш, может быть, снаружи и плохой парень, но «книга», скрывающаяся внутри, гораздо лучше.

Протираю решетку под пивным краном, а сама блуждаю взглядом по пустеющему клубу в поисках Кэша. Знали бы вы, что как раз в тот момент, когда я его нахожу, грудастая красотка-блондинка обхватывает моего героя руками за шею и трется об него всей своей сексапильной тушкой. Я скрежещу зубами и борюсь с искушением перепрыгнуть через стойку, протопать туда и выдрать ей все волосы.

Однако моя злость спадает и превращается в глубокое разочарование, когда я вижу, как Кэш с улыбкой глядит на нее. Его губы шевелятся: он что-то говорит ей. У меня сердце кровью обливается. Немного лучше становится, когда Кэш снимает ее руки с шеи и отступает на шаг. Однако, чтобы вычистить из головы слова Тарин, – кто только просил ее соваться! – нужно нечто большее.

Проклятие!

Следующие полтора часа мое настроение вертится вокруг канализационного стока и постепенно утекает в него. Даже превращение Тарин из откровенной стервы в симпатичную крошку не помогает. Я начинаю думать, не пойти ли ночевать домой.

Через час я мою контейнер из-под ломтиков лимона на своей половине бара и продолжаю думать о возможных развязках ситуации. Вывод неутешительный: очень похоже, что у меня недиагностированное биполярное расстройство. Вдруг на стойку прямо передо мной опускается стаканчик с выпивкой. Поднимаю взгляд и вижу ухмыляющуюся Тарин. Это она поставила стакан.

– Ш-ш, – произносит моя напарница и подмигивает. – Я никому не скажу, если ты не скажешь. Все равно скоро закрываемся. – Она вытаскивает из кармана десятку и бросает на стойку.

По крайней мере, платит она.

В обычной ситуации я бы вежливо отказалась, но сейчас глоток алкоголя, чтобы успокоить нервы и развеять тяжкие мысли, кажется неплохой идеей. Я вытираю руки о полотенце и беру стопку.

Тарин поднимает свою и улыбается мне.

– Салют! – восклицает она и кивает.

Я тоже склоняю голову и поднимаю свой стаканчик, мы обе заглатываем выпивку. Спрашивать, чего Тарин налила, нет необходимости. Внутренности обжигает водка.

Громко крякнув, Тарин с ухмылкой смотрит на меня.

– Пошли со мной. У тебя такой вид, будто тебе нужно хорошенько развеяться вечерком.

Ответить я не успеваю, нас прерывает голос Кэша.

– Оливия, – зовет он из дверей своего кабинета. – Зайди ко мне перед уходом. Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

– Ладно, – отвечаю я, а у самой живот крутит от смеси возбуждения, желания и страха.

Кэш заныривает в кабинет и прикрывает за собой дверь. Я поворачиваюсь к Тарин:

– В следующий раз?

– Конечно, – добродушно отвечает она. – Я тут все закончу и уматываю.

Тарин идет на свою сторону бара, и мне начинает казаться, что когда-нибудь мы с ней действительно подружимся.

Посмотрим.

Я намеренно затягиваю уборку, чтобы Тарин ушла до того, как я пойду на «встречу» с Кэшем.

– Тадам! – восклицает она, бросая полотенце в бак с отбеливателем. – Ну вот, Ливви, я сматываюсь. Хотелось бы, чтоб ты пошла со мной, но долг зовет. – Она кивает головой в сторону кабинета Кэша и выпучивает глаза. Взяв сумочку с полки под стойкой, Тарин обходит бар и оказывается напротив меня с противоположной стороны. Положив руки на блестящую поверхность, она наклоняется вперед и клюет носом, как будто целует меня в обе щеки. – Пока, куколка.

Я продолжаю бороться с недоумением, наблюдая за тем, как напарница выходит за дверь и исчезает в ночи, напоследок тряхнув дредами. «Такая резкая перемена в характере – это нечто нездоровое», – решаю я про себя.

Как только захлопывается входная дверь, открывается кабинет Кэша. Он выходит, лицо напряженное и решительное. Босс пересекает пустой зал и запирает за Тарин входную дверь.

За несколько секунд все, о чем я беспокоилась в последние пару часов, исчезает, подобно расстоянию, которое Кэш сокращает большими шагами, без всяких усилий. Я завороженно слежу за ним, за тем, как он двигается. Длинные, мускулистые ноги пружинят при каждом шаге. Бедра, обтянутые джинсами, покачиваются. Широкие плечи расправлены, он держит их прямо над узкой талией.

И вот он поворачивается ко мне.

Наверное, я никогда не привыкну к его красоте. И всегда буду задыхаться от восторга, видя его лицо. Почти черные глаза прожигают меня насквозь. Кэш не сводит с меня взгляда, пока пересекает зал в обратном направлении, на этот раз двигаясь ко мне.

Он перескакивает через стойку бара и оказывается рядом. Не говоря ни слова, он пригибается, забрасывает меня себе на плечо, идет вдоль бара и проходит сквозь вход за стойку на другом конце.

Сердце мое стучит, пока Кэш тащит меня через кабинет в свою квартиру. Тело горит огнем желания и предвкушения, но в голове все еще стоят на якоре прежние сомнения и неуверенность. Я размышляю, сказать ли ему что-нибудь и уйти на ночь домой или проигнорировать доводы разума и остаться. Но тут Кэш ставит меня на ноги.

Его губы немедленно накрывают мои, и все прочие соображения улетучиваются. Кэш прижимает меня спиной к двери, и я слышу, как щелкает замок.

Он берет меня за руки, поднимает их вверх и захватывает запястья длинными пальцами одной руки. Свободная рука оставляет огненные следы у меня на боку, большой палец теребит уже набухшие соски, потом спускается к животу, забирается под край топа.

Кэш распрямляет ладонь и прикасается к моим ребрам, заводит руку мне за спину, потом опускает вниз, под пояс брюк. Пояс прилегает к телу неплотно, поэтому проникнуть внутрь не составляет труда. А оттуда пробраться в трусы и захватить ладонью голую ягодицу.

Он прижимает меня к себе, вжимается в мои бедра своими и засасывает мою нижнюю губу.

– Ты знаешь, как это было трудно – позволить тебе работать сегодня вечером? Знать, что я не могу прикоснуться к тебе, поцеловать, даже посмотреть на тебя? – Он дышит мне прямо в рот. – Я мог думать только о том, как ты выглядишь голой, и о тех тоненьких звуках, которые ты издаешь, когда я забираюсь в тебя языком.

От его слов низ живота наполняется теплом и напрягается. Кэш отпускает мои запястья, но вместо того чтобы оттолкнуть его, я забираюсь пальцами ему в волосы и впиваюсь губами в его губы. Чувствую, как он возится с пуговицами и молнией у меня на джинсах, и восторг захлестывает меня с головой.

– Прошло всего несколько часов, а я только и думаю о том, какая ты на вкус, как ты обвиваешься вокруг меня. Когда ты такая горячая, готовая. Такая влажная, – бормочет он у меня во рту.

Меня начинает лихорадить от желания, и тут нас прерывает чей-то голос.

– Нэш? – Это Марисса, она колотит кулаком во внутреннюю дверь гаража. Кэш отрывается от моих губ и кладет на них палец, чтобы я молчала. – Нэш? – Новый удар. – Я знаю, что ты там. Гараж открыт, и твоя машина здесь.

Я слышу, как Кэш рычит.

– Вот дерьмо! Какого черта она вернулась? – шепотом ругается он.

Мысли скачут у меня в голове. Хотя мне известно, что Кэш и Нэш – это один и тот же человек, Марисса-то этого не знает. Это может вызвать проблемы, особенно если учесть, что она не в курсе моих отношений с Кэшем.

– Что нам делать? Нельзя, чтобы она обо всем узнала вот так!

Кэш вздыхает и отклоняется назад, чтобы пригладить растрепанные волосы. К счастью, он предпочитает небрежный стиль, поэтому незаметно, что мои пальцы только что теребили его пряди.

Тело ноет от желания, но разум уже переключился на реальность.

– Думаю, нам остается только одно: изобразить, что ты убираешься после смены. А что сказать ей о Нэше, я придумаю.

– Ладно, – отвечаю я, поправляя одежду и прическу.

– Зачем я, дурак, открыл гараж так рано! Собирался загнать туда твою машину, когда Тарин уйдет. – Кэш снова вздыхает и качает головой. Потом он смотрит на меня, его глаза затянуты поволокой, но в их глубине полыхает пламя. – Мы еще не закончили, – обещает он, наклоняется и легонько кусает меня в плечо.

Будто электрический разряд ударяет в промежность. Кэш знает, что сказать и что сделать, чтобы меня разорвало на части.

Черт возьми!

Нелегко было отпустить Оливию, чтобы идти открывать дверь Мариссе. Проводить время с Оливией – все равно что прятаться в мыльном пузыре, в совершенном мыльном пузыре, где совсем другая жизнь – без проблем, без обмана и… грязи моего двойного существования. И как же, черт возьми, трудно из него выбираться!