– Я свистну, когда окажусь на крыльце. Пригни голову, а руки засунь в карманы. Не забывай следить за флангами. Будь осторожен там, внутри.

– Спасибо, приятель. Ты тоже.

– Я оставлю ключи под ковриком. Вытаскивай оттуда Оливию как можно быстрее.

– Вот, – говорю я, достаю из кармана ключ от мотоцикла и передаю его Гевину. – За красным мини вэном, через улицу отсюда. Встречаемся у меня. – Я тянусь к дверце. – Увидимся, когда сделаем дело.

Гевин улыбается и поднимает вверх кулак. Я ударяю по нему своим и выхожу из «хаммера».

Уткнув подбородок в грудь и засунув руки в карманы, медленно подхожу к дому, который расположен за тем, где держат Оливию. Спокойно пересекаю двор, огибаю здание сбоку, постепенно приближаясь к месту назначения.

Слышу нутряное урчание «хаммера» – это подъезжает и паркуется Гевин. Замедляю шаг, чтобы у моего напарника было время подойти к входной двери. Останавливаюсь и делаю вид, что завязываю шнурки, хотя в этом нет смысла, потому как у меня на ногах сапоги. Но с виду все нормально, если кто-нибудь наблюдает за мной издалека, хотя я надеюсь, что таких нет.

Слышу, как ботинки Гевина шлепают по тротуару, а потом раздается тихий свист. Я поднимаюсь и подхожу к задней двери со стороны внутреннего двора. Дверь старая, деревянная, похоже, выломать ее будет легко.

До меня доносится звук дверного звонка, а потом приглушенные голоса и топот. Из простого любопытства пробую повернуть ручку. Заперто.

«Не повезло. Такая чушь бывает только в кино».

Когда, судя по звукам, а в данном случае это крик «какого черта!», я понимаю, что Гевин внутри, задираю ногу и изо всех сил бью в дверь пониже ручки.

Как я подозревал, косяк выламывается очень легко – и вот путь открыт. Посреди кухни с оторопелым видом стоит один из похитителей Оливии и смотрит, как я врываюсь в пролом на месте задней двери. Передо мной в немом изумлении застыл молодой парнишка, такие учатся в колледжах, но это не вызывает во мне чувства вины за то, что я собираюсь хорошенько врезать ему.

Противник не успевает уклониться от моего кулака.

Два удара в лицо – и он в отключке.

«Это было довольно просто».

Переступаю через неподвижное тело и бросаю взгляд на переднюю дверь, где Гевин метелит второго братка. Видя, что ситуация под контролем, бросаюсь искать Оливию.

Направо от меня – короткий коридор, в него выходят четыре закрытые двери. Оливия может быть за любой из них. В конце коридора еще одна – туалет или еще что, может быть, лестница в подвал. Торопливо открываю первую.

Замечаю какое-то движение и тут же получаю удар в живот. Не успев толком оправиться, бью противника кулаком по яйцам. Слышу стон, и к моим ногам падает тело. Пинаю его по ребрам, потом встаю на колено и наношу удар в лицо. Голова противника безжизненно откидывается. Добавляю еще, чтобы браток не очнулся слишком быстро.

«Похоже, народу здесь больше, чем предполагал Гевин».

Окидываю взглядом маленькую спальню. Кроме потертого зеленого кресла с откидной спинкой и телевизора, который стоит на старом пластиковом ящике, в ней ничего нет. Покидаю эту комнату и направляюсь к следующей, на этот раз проявляя больше осторожности.

Поворачиваю ручку, приоткрываю дверь и отскакиваю. Раздается выстрел. Доля секунды – и я ощущаю, что в плечо попала пуля. Но этого мало, чтобы меня остановить. Вторая пуля задевает ребра с левой стороны. Я замираю – больно до чертиков, – но тут же бросаюсь внутрь и налетаю на противника прежде, чем он успевает сделать новый выстрел.

Мы валимся на пол, кепка слетает с головы, пока я стараюсь уложить соперника на лопатки, что сделать непросто. Этот ублюдок в шрамах намного крупнее, чем остальные, с которыми мне пришлось повстречаться. Заняв доминирующее положение, я бью его лбом в переносицу. В ушах ревет пульс, но я все равно слышу хруст костей и крик боли, резкий и внезапный.

Браток не успевает продолжить борьбу – ботинки Гевина появляются рядом с его головой. Мой друг наклоняется, обхватывает бандита сзади за шею и крепко сдавливает. Пальцы парня тянутся к мощной руке Гевина в попытке освободиться. Безуспешно, могу заметить. Гевин силен как бык и норовистее вдвое, если вы не на его стороне. А этот парень? Он точно на противоположной.

Отлепляясь от противника, я киваю другу и направляюсь к двери. Осталось две комнаты. Оливия должна быть в одной из них.

25

Оливия

Начинаю приходить в себя и слышу громкий хлопок, следом за которым раздается грохот – что-то ударяется в стену. Я знаю, где нахожусь, по крайней мере помню, что меня похитили и держат… в каком-то месте. В голове немедленно всплывают обрывки воспоминаний, возвращается страх, охвативший меня, когда на лицо снова положили тряпку.

Я понимаю, что хлопок – это выстрел. Странно, но моя первая реакция – не испуг, а облегчение. Радуюсь, что могу по характеру звука определить его источник, ассоциации возникают быстро.

«Значит, я еще кое-что соображаю, то есть пока не превратилась в овощ».

Слышу второй выстрел. На этот раз реагирую более логично. Пугаюсь. Нет, не пугаюсь. Прихожу в ужас. Пульс учащается. Страх усиливается оттого, что я едва могу двигаться и еще меньше способна что-либо предпринять. Я осознаю свою беспомощность и отчетливо понимаю: моя судьба, скорее всего, решится без моего участия, даже если я сподоблюсь произнести что-либо членораздельное.

«Куда пропала Джинджер, когда она мне так нужна?»

В голове раздается смех – это смеюсь я. Смотрю на себя будто со стороны и изумляюсь: как можно быть такой беспечной в столь серьезной ситуации.

«Я проигрываю? Неужели это все не сон?»

С трудом открываю глаза. Моргаю – веки тяжелые и не слушаются. Яркий свет с потолка бьет прямо в зрачки, затуманивая зрение, отчего болезненно сжимается живот. Закрываю глаза, делаю вдох и силюсь открыть их вновь.

Слышу какой-то стук и звук тяжелых шагов. Сердце ухает в груди, меня охватывает паника.

«Они идут за мной! Милосердный боже, они идут за мной!»

Собрав остатки сил, все, на что способно мое напичканное снотворным тело, приподнимаю голову с плоской вонючей подушки и обвожу взглядом комнату слева направо. Я нахожусь в маленькой, скудно обставленной спальне. Одна. Слева от меня окно.

В глазах плывет, я не сразу понимаю, что это от слез. Мне бы только добраться до окна… наружу… на свободу…

«Может быть, мне кто-нибудь поможет…»

Делая глубокий вдох, сгибаю руки в локтях и пытаюсь, опершись на них, принять вертикальное положение. Однако локти будто сделаны из желе и разъезжаются, как только я переношу на них вес. Предпринимаю вторую попытку. Безрезультатно.

Бесплодность усилий, беспомощность и безвыходность ситуации наваливаются на меня тяжким бременем. Только на этот раз, чем дольше я остаюсь в сознании, потому что никто не сует мне в лицо пропитанную снотворным тряпку, тем яснее становится в голове. И тем большую панику я ощущаю.

Говорю себе: «Ты должна пытаться, снова и снова», – и тут что-то с грохотом врезается в дверь комнаты. Летят щепки, створка срывается с петель, и сквозь проем в помещение влетает запущенное кем-то снаружи тело. Силюсь собрать мысли в кучку и осмыслить происходящее.

Высокий худощавый мужчина с кустом упругих каштановых кудряшек на голове приземляется у кровати. Снова поворачиваю голову к двери, сердце подскакивает к самому горлу, и я вижу самую прекрасную из всех возможных галлюцинаций.

Передо мной, подобный грозовой туче, стоит Кэш. Лицо вымазано краской, все полосатое, а губы искривлены от ярости. Он выглядит устрашающе. Убийственно.

Как посланец небес.

На миг он встречается со мной взглядом. Вижу в его глазах ярость, решимость, в них написано: «Я стою на пороге безумия». Но, кроме того, в них читается облегчение и нечто такое, отчего у меня тает сердце. Потом его внимание отвлекает происходящее у кровати.

Кэш падает на колени, кулаки начинают работать с бешеной скоростью, вверх-вниз, вверх-вниз, я слышу его животный рык. Удары, удары, удары, глухие, с влажным чавканьем, хрустом костей. От этих звуков рот у меня наполняется горькой слюной. Перед глазами встает окровавленное лицо, которое Кэш месит массивными кулаками, вколачивает в дощатый пол. Но мне этого парня почти не жалко. На самом деле если бы я могла двигаться, то сама приложила бы руку, с большим удовольствием выколотила бы из него порцию дерьма.