– Переспала?! – изумился Матвей и вместе с пледом вскочил с дивана.
– Что за вид, – поморщилась Томилина, – новая коллекция Шустова?
– Нет, – отмахнулась Светлана, – это моя коллекция, то есть мой плед. Этот пингвин, то есть Жигунов, провел ночь в спасательной шлюпке. Но как у вас это произошло?!
– В шлюпке? – удивилась Марианна. – Но он же мог…
– Не мог, – перебила ее Светлана, – а кто из вас первый сделал шаг навстречу?!
– Нет, но ведь Матвей мог…
– Не мог, он ничего не мог! – Светлана повернула к Томилиной Матвея. – Разве он что-то может?!
– Да уж, – вздохнула Марианна и больше к теме не спасенного из спасательной шлюпки Жигунова не возвращалась. – Первый шаг? – Она задумалась. – Сложно сказать. Может быть, шагнула я, может быть, и он. Впрочем, я бы не хотела смаковать подробности, от которых мне делается плохо.
– Он что, импотент? – округлила и без того огромные глаза Светлана. – Тебе не понравилось?
– Ну о чем ты только думаешь, – укорила ее Марианна, – мне понравилось, понравилось. Но не должно было понравиться! Что теперь делать? Я не знаю.
– Я бы на твоем месте, – серьезно сказал Матвей, вернувшийся на диван, – съездил бы за деньгами к Ковалевской. Мы провели дело чисто, у заказчицы не должно быть никаких претензий. Как я понимаю, после проведенной с тобой ночи бизнесмен расстался со своей блондинкой?
– Он расстался с ней раньше, – вставила Томилина.
– Какая разница, – пожал плечами Жигунов, – это не влияет на завершающую стадию процесса.
– Какого процесса? – не поняла Соболева.
– Сердцеразводного, – охотно пояснил Матвей и принялся копаться в вещах Светланы. – Хорошо, что ты заехала, Марианна. Мне нужно срочно домой, у меня Манька невыгулянная и голодная.
– А как же моя проблема?! – возмутилась та.
– Проблема? – удивился Матвей. – Я не вижу в том, что вы провели одну ночь вместе, никаких проблем. Если, безусловно, ты собираешься и дальше поддерживать с Погодиным отношения в подобном духе, то вам со Светланой есть что обсудить. Так ты отвезешь меня или заморишь голодом несчастное животное? – Он напялил на себя гламурные Светланины джинсы с бабочкой и свитер со стразиками. Настолько нелепо это на нем смотрелось, что девушки прыснули от смеха. – Огородами, – прошептал Матвей, – огородами…
Светлана проводила взглядом серебристую иномарку и поймала себя на мысли, что боится лишний раз подходить к окну. Сначала ее тянуло заглянуть за занавеску, теперь она опасается это делать. Безусловно, то, что Томилина вступила в близкие незапланированные отношения с подопечным, в корне меняет ее отношения с Цыпленковым. Светлана может больше не опасаться и представить терапевта как своего бойфренда. Но где он, этот бойфренд, ради которого она вчера пожертвовала близкими отношениями с импозантным, представительным, а значит, и солидным мужчиной, имеющим вес в обществе?! Уж точно не под ее окном. Глупо было чем-то жертвовать. Мужчины не достойны жертв, они воспринимают их как само собой разумеющееся, эгоистично ценя только свои собственные подачки.
Светлана достала из сумочки визитку, которую, когда они еще сидели за столиком в зале, ей сунул незнакомец. Фамилия, имя, отчество, номер телефона. Никакой он не незнакомец, стоит ей только позвонить… Но она не станет этого делать. Светлана решительно смяла визитку и выбросила ее в открытую форточку на улицу. Возврата к прошлому не будет. И раз уж Томилина сама вляпалась по самые помидоры, то Светлана воспользуется ее временным разрешением. Она обязательно найдет Цыпу и помирится с ним!
Марианна довезла Жигунова до дома, зашла с ним в квартиру и лишний раз убедилась, что ни собаке, ни ему самому помощь больше не потребуется. Манька кинулась навстречу своему хозяину со звонким радостным лаем, будто тот отсутствовал не ночь, а целую вечность. Матвей схватил болонку и принялся с ней целоваться.
– Жигунов, – поморщилась Марианна, – прекрати немедленно! Вдруг у нее глисты!
– Я их вывел! – торжественно признался Матвей, срывая с вешалки длинный плащ. – Девочка! Она так меня ждала! Ты извини, – обратился он к Марианне, – но нам нужно на улицу.
– Конечно-конечно, – пожала плечами Марианна и направилась к выходу. – Звони, если что.
– Ты тоже! – крикнул ей Матвей вслед.
Она вернулась к машине, села за руль и, заведя двигатель, немного подождала. Выскочивший из подъезда с болонкой на руках Жигунов ее не заметил, он был слишком занят своей собакой. Марианна вздохнула. «Жаль, – подумала она, – что искренняя привязанность у Матвея только к собаке. А ведь он умеет любить». Это открытие заставило ее задуматься над своими отношениями с Погодиным.
Здесь было все гораздо сложнее. Марианна не стала любоваться выгулом Маньки и выехала со двора.
Дома она занялась уборкой, так как считала, что лучшее средство отвлечься от шальных мыслей – физический труд. Мотыляя тряпкой по полу, Марианна прислушивалась к телефону, но он молчал. Твердя, что не ждет звонка от Погодина, она пыталась обмануть себя саму. Она ждала, да еще как ждала! Ей было не просто любопытно, что тот станет говорить после совместной ночи, ей до сердечных коликов было интересно, как он к ней обратится. Марианна загадала: если Погодин позвонит и назовет ее полным именем, то прошлую ночь, как и их отношения, придется оставить в этом прошлом. Она приписала цинику Погодину несуществующие чувства и чуть ли не обожествила этого мужчину, который был хорош разве что только в постели. Каким он был, таким он и остался, как говорят умные люди, горбатого могила исправит.
А если он назовет ее как-то иначе, то… В этом случае требовалась импровизация. Какая, Марианна еще не знала, но собиралась об этом подумать в расслабляющей ванне, которую примет после уборки.
Николай Зюкин уже подсчитывал оплату за свое непосредственное участие в разработке нескольких пар и радовался, что может отложить в загашник, предназначенный для покупки нового автомобиля, значительную для него сумму. Его настроение было прекрасным. Он отлично выспался, хорошенько позавтракал и намеревался зайти к своей соседке Томилиной за новыми поручениями. Естественно, он готовился получить не только деньги, но и выслушать слова благодарности за отлично проделанную работу. Раздался звонок в дверь. Напевая себе под нос что-то веселенькое из репертуара отечественной попсы, Зюкин пошел открывать дверь.
Позвонившая в дверь девица смутно напомнила Николаю темный переулок и разбитый им фонарь. Девице, как оказалось, Зюкин тоже кое-кого напомнил.
– Вы?! – вскрикнула она и отпрыгнула в сторону, опасливо склонив голову набок, как это делают курицы, продолжая присматриваться к противнику искоса.
– Я, – признался Зюкин, ведь это был действительно он.
– Маньяк и грабитель! – закричала девица и прыгнула на него с кулаками.
– Нет! – закричал Николай. – Это не я! – Но было уже поздно. Девица повалила его на пол в коридоре, села на него сверху и принялась колотить что было мочи по его пухлому телу.
– Сумасшедшая! – отбивался от нее Николай, вертя головой и спасая умственную конечность таким образом от кулачных ударов.
– Маньяк! – вопила девица и продолжала избивать ничего не понимающего Зюкина.
– Марианна! – закричал тот из последних сил. – Томилина!
– А! – взвизгнула девица. – Она мне тоже нужна! Так вы сообщники!
– Мы соседи! – Зюкин огромным усилием воли скинул с себя сумасшедшую девицу и бросился к двери Томилиной. – Убивают! Караул! – кричал он, стуча в дверь всем, чем получалось.
– Одним маньяком и грабителем станет меньше, – свирепствовала девица, стуча головой Зюкина в дверь.
Конечно же, ему ничего не стоило дать ей сдачи. Николай Зюкин был отнюдь не хлипким пацаном. Но мама всегда учила его не поднимать руку на девочек, даже на сумасшедших. А свою маму Николай любил и слушался. Но на этот раз мама была далеко, а Томилина близко.
– Марианна! – вопил Зюкин, не переставая защищаться от ударов девицы.
– Тише! – Томилина открыла ему дверь и убежала, в глубине комнаты звонил телефон.
– Вы слышали, девушка?! Вас просили бить меня тише! – взмолился Зюкин.
Он выиграл время для передышки, заскочив в комнату за Томилиной.
– Да! Слушаю вас, – томным голосом говорила Марианна кому-то в трубку. – Артур?!
Она закатила глаза и погрозила Зюкину с девицей пальцем. Те на мгновение притихли.
– Марина-Анночка? – повторила Томилина с удивлением. – Ну да. Я рада твоему звонку.