Марсия Андес - Подпусти меня ближе

— Новенький? — читаю по губам, потому что в ушах всё ещё наушники, девушка открывает дверь шире и отступает, чтобы я смог войти внутрь.

Я не мнусь, прохожу в квартиру и прикрываю за собой дверь, ловко вынимая правый наушник и вешая его на ухо, чтобы не болтался. Протягиваю пакет девчонке, осматривая её с ног до головы. Она в домашних шортах и в майке — лямки красного лифчика плотно стягивают плечи, и я заглядываюсь на них, на пару секунд выпадая из реальности.

— Спасибо, — девушка забирает у меня посылку и ставит на тумбочку. — Подожди, принесу деньги.

Её голос медленный, но уверенный — хозяйка немного улыбается, осматривая меня, затем разворачивается и уходит в комнату. Я осматриваюсь — здесь уютно, убрано и приятно пахнет, не то, что в моей квартире.

А ещё, кажется, хозяйка пекла недавно пирог.

Девушка возвращается ко мне, роясь в своём кошельке. Она достаёт оттуда несколько купюр и протягивает мне.

— Это за посылку, — томно тянет хозяйка, оказываясь куда ближе, чем нужно. Я забираю деньги, никак не реагируя на то, что девушка нарушает моё личное пространство. — А это, — она зажимает между указательным и средним пальцами ещё штуку и подносит к своему лицу, — если останешься и составишь мне компанию.

Я вскидываю бровь, оценивающе скользя по ней взглядом. Она симпатичная и явно не из тех, кто стесняется рядом с парнем и строит из себя невинную овечку.

— Мне в бар нужно, — тяну я, намекая, что меня можно попробовать уговорить остаться.

Брюнетка встаёт на носочки, чтобы оказаться ближе к моему лицу и выдыхает практически в мои губы.

— У меня есть пиво, — её губы почти касаются моих. — И травка…

Мурашки скользят по моему загривку, и я усмехаюсь.

— Ладно, — соглашаюсь я.

Она улыбается так, словно получила самый долгожданный подарок, и осторожно засовывает обещанные деньги мне в карман джинс. Девушка судорожно выдыхает, томно прикрывая глаза, и еле заметно касается кончиком языка моих губ. Затем резко отстраняется.

— Меня зовут Надя, — безмятежно бросает девушка, хватая пакет, который я ей принёс.

Она останавливается в дверях и прислоняется к косяку, вскидывая бровь, словно намекая, чтобы я тоже представился.

— Матвей.

Стаскиваю кроссовки, неровно оставляя их возле пуфика, затем медленно подхожу к Наде, лениво вытаскивая второй наушник и накручивая провода на пальцы, чтобы они не спутались в кармане.

— Туда, — она хватает меня за плечо, когда я оказываюсь практически вплотную к ней, и разворачивает меня в сторону комнаты. — Располагайся. Я принесу пиво.

Я ничего не отвечаю и прохожу дальше, осматриваясь по сторонам. Здесь диванчик и большая плазма на стеклянном столике. Шкаф с книгами, комод, какие-то цветы и велотренажёр в углу. Я сразу вспоминаю квартиру Шторма, у него там тоже вечно всякие гири и тренажёры, что раньше было у родителей, что сейчас.

Удачно я зашёл. Халявное пиво, ещё и заплатили за то, что я останусь. Интересно, все клиенты Лёши такие или просто сегодня мой день?

Я сажусь на диван и облегчённо вздыхаю. Телевизор находится напротив меня, он выключен, и я вижу своё одинокое отражение. Мне почему-то становится неловко, и едкое желание уйти отсюда въедается в мою голову, но потом в комнату возвращается Надя, бросает на диван пару банок пива, какие-то крекеры и садится рядом со мной, протягивая мне самокрутку с такой невинной улыбкой, словно это просто конфета.

Я забираю самодельную сигарету и усмехаюсь — девушка ставит между нами пепельницу, после чего щёлкает зажигалкой и затягивается. Едкий запах травки расползается по комнате — я зажимаю самокрутку между губами и собираюсь забрать у хозяйки спасительный огонь, но Надя сама приближается ко мне и щёлкает перед моим носом зажигалкой. Я затягиваюсь, расслабляясь.

Если бы Егор узнал, что я балуюсь травкой вместе с незнакомой девчонкой, он бы меня убил. Парень весьма категорично относится к подобным вещам. Мне как-то всё равно. Моя жизнь и так идёт под откос, я сижу на транквилизаторах, куда уж хуже? Тем более из-за травки голова настолько затуманивается, что я даже не чувствую боли. Зато потом…

Мы молчим, но мне настолько уютно рядом с Надей, что вряд ли нам вообще хоть какие-то слова нужны. Дым расползается по комнате — я откидываюсь на спинку дивана и расслабляюсь. Так хорошо, что не хочется даже думать.

Девушка уверенно открывает банку с пивом, и протяжное «пссс» ещё несколько секунд эхом отдаётся у меня в сознании, а потом протягивает мне. Я лениво забираю «угощение» и делаю глоток, пока сбрасываю пепел.

— Хорошая травка, — медленно тянет Надя, откидываясь назад.

— Ага, — безразлично бросаю я.

Слабость в теле увеличивается, и безразличие накрывает меня плотной пеленой. Ничего не хочу, на всё плевать. Кажется, меня ждёт Лёша в баре? Да пофиг. Подождёт ещё. Перед глазами всё начинает плыть, и я сильнее сжимаю банку в руке, скорее для того, чтобы удержаться хоть за что-нибудь, нежели опасаясь, что я пролью содержимое на себя и на диван.

Цвета начинают меняться, комната расплывается, моё тело такое податливое и расслабленное, что уже плевать, что со мной будет. Да, действительно хорошая травка.

— Матвей…

Моё имя эхом вибрирует у меня в голове. Я затягиваюсь в последний раз и нелепо тушу окурок, шумно выдыхая. Пытаюсь сделать глоток пива, но промахиваюсь, и холодный напиток обливает мою грудь.

— Матвей…

Надя словно упрекает меня в моей неряшливости, но мне трудно сосредоточиться на её голосе и на ней самой. Я смотрю на девушку, но всё плывёт. У меня забирают банку с пивом, затем стаскивают с меня футболку — я не сопротивляюсь.

Я закрываю глаза и откидываюсь на спинку дивана — чьи-то руки скользят по моей груди, упираются в ноги. Я пытаюсь собраться с силами и заставить комнату прекратить расплываться, но, когда у меня это с трудом получается, мои джинсы уже оказываются расстёгнутыми, а проворный язык и цепкие пальцы скользят по моему члену.

Я с запозданием понимаю, что мне делают минет, но тело такое расслабленное и тяжёлое, что мне вообще не хочется ничего делать и ни о чём думать. Егор точно меня прибьёт, когда узнает. Так и вижу, как он отчитывает меня за подобное поведение, пытаясь вразумить. Снова начнёт про работу втирать и про врача, у которого я так и не был.

«Ты умираешь».

Вспоминаю последнюю карточку, которую прислал мне аноним. Я умираю? Да ладно. А я то не знал… Я умер в тот момент, когда меня вырубили монтировкой на выпуском, а дальше всё просто сплошная галлюцинация, которая никак не хочет заканчиваться.

Я слышал, что перед смертью в самый последний момент у человека могут быть дикие глюки длиною в целую жизнь. Может быть, всё, что происходит со мной сейчас, — это просто моё воображение?

Я открываю глаза как раз в тот момент, когда проворный язык в последний раз скользит по моему члену, заставляя меня судорожно выдохнуть. Надя отстраняется и забирается ко мне на колени, седлая меня и начиная двигаться. Её пальцы зарываются в мои волосы, а губы скользят по шее, оставляя смачный засос.

Скажу честно, трахаться под действием травки — это настоящий отстой. Ощущения притупляются, мысли путаются, а лень и слабость настолько сильно одолевают тебя, что хочется скулить.

Травка травкой, секс сексом. Смешивать их, это всё равно что сделать коктейль из водки, текилы, коньяка, виски, пива и ещё какой-нибудь хрени. Будешь умолять, чтобы тебя пристрелили.

Надя стонет — я скольжу рукой по её талии, поднимая вверх майку, и сжимаю тело пальцами. Мне вообще ничего не приходится делать, всё уходит в руки хозяйки, которая, кстати, заплатила мне за вечер. Эта сучка купила меня… Хотя, мне ли жаловаться. Я вообще ничего не чувствую и сомневаюсь, что моё тело работает нормально, но травка всё ещё действует, а на остальное мне плевать. Пусть Надя делает всё, что пожелает, если ей так хочется…

Sunday Girl — Where Is My Mind?

Соня.

Я сижу на металлическом заборчике, высотой в половину человеческого роста, который огораживает стоянку перед общагой и само здание, чтобы некоторые умные личности не соизволили пройтись прямо по цветам и срезать путь. Байк припаркован прямо передо мной — я вглядываюсь в смачную царапину, которая осталась после того, как я задела одну из машин в паре кварталов отсюда, и думаю, что сегодня определённо не мой день.