Марсия Андес - Подпусти меня ближе

— Протий можно? — высокий кивает на мою квартиру.

— Документы покажите, — прошу я.

Полицейские неохотно достают из нагрудных карманов удостоверения и показывают мне, открывая. Я скольжу взглядом по именам и должностям, которые тут же вылетают у меня из головы из-за множества других мыслей. Вот проблем с полицией мне только для счастья не хватало, надеюсь, не заберут как соучастника.

— Ордер то у вас есть, чтобы обыскивать меня? — бурчу я, отходя в сторону на пару метров.

Полицейские заходят внутрь и прикрывают за собой дверь, но дальше не проходят. Они осматриваются, словно пытаясь найти улики, и только после этого низкий говорит.

— Мы пришли не досматривать Вашу квартиру, — говорит высокий. — Но если понадобится, можем взять ордер.

Я скрещиваю руки на груди, мол, и что дальше?

— Когда Вы в последний раз видели Матвея Иркутского? — спрашивает низкий, открывая свою папку и доставая ручку, чтобы записать мои показания.

Я задумчиво прикусываю губу. Та-а-ак… Когда я видел этого идиота?

— Ну… Где-то неделю назад, может быть. Пять дней… я не помню, — пожимаю плечом.

Я наблюдаю за тем, как полицейский что-то записывает.

— В каких Вы с ним отношениях?

— Он мой друг, — спокойно говорю я. — И повторяю, я ни разу не видел у него запрещённые вещества. Только таблетки от головной боли, которые ему выписывает врач.

Высокий полицейский продолжает осматриваться, словно ища хотя бы одну улику, что Матвей находится у меня дома, но его здесь нет, и даже если они устроят тут обыск, всё равно ничего не найдут.

— Мы уже были у его врача, — говорит высокий. — Нам сказали, что подозреваемый уже больше полугода не был на приёме. И таблетки ему не выписывали.

Я пожимаю плечом.

— Он не маленький, чтобы следить за ним, а я не его нянька, — спокойно тяну я.

— Мы были у него дома вчера вечером, — низкий поднимает голову и смотрит на меня исподлобья своими карими глазами. — Матвея там, конечно, не нашли. Зато изъяли сильные транквилизаторы. Их обычно выписывают при тревожных расстройствах, но у вашего друга не был зафиксирован ни один поход к психиатру или вообще к какому-либо врачу, следовательно, таблетки были приобретены без рецепта. То есть незаконно.

Я опускаю взгляд и качаю головой.

— Понятия не имею. Я в этом не ничего не смыслю, — бросаю я. — Я знаю, что он пьёт таблетки из-за головной боли, но я не фармацевт, чтобы разбираться в колёсах.

— Хорошо, — низкий снова что-то записывает. — А что Вам известно на счёт записок, которые Матвей собирает на стене у себя дома? Они весьма… странные. Не замечали за другом никакого странного поведения? Может быть, какие-нибудь отклонения…

Я молчу, потому что прекрасно знаю, откуда у Матвея дома карточки с бредовыми посланиями, но если я расскажу об этом, то мне придётся признаться, что и мне тоже приходят письма от анонима, а если я это сделаю, то преследователю вряд ли понравится такая самодеятельность. Пострадаем мы все.

— Понятия не имею, — бросаю я. — Он любит детективы и подобную ересь. А, может быть, ему приходят письма с угрозами. Вот, найдёте его и спросите.

Полицейские смотрят на меня так, словно я совсем дурачок, но я делаю невозмутимый вид.

— Ладно, — низкий закрывает свою папку. — Спасибо за информацию. Если Матвей появится, сообщите нам.

Он протягивает мне визитку, и я неохотно забираю её.

— Всего доброго, — кивает второй полицейский и, последний раз подозрительно осмотрев коридор, открывает дверь и выходит.

Низкий кивает мне и следует за напарником.

— До свидания, — бурчу я, закрывая за ними дверь.

Я вздыхаю и смотрю на визитку. И где тебя черти носят, Иркутский? Во что ты снова вляпался?

Матвей.

За день до этого.

Я возвращаюсь домой из магазина, куда ходил за сигаретами, и на ходу прикуриваю, так и не сумев сдержать дикое желание наполнить лёгкие никотином. Неделя выдалась, скажу вам, так себе. Последние дни я пропадал у Нади, девушки, которая скупает травку у моего начальника. Никто о ней не знает, даже Егор, и мне это на руку. Я могу пропадать у неё и наслаждаться покоем: без анонима, наставлений Штормова по поводу врачей и работы и даже без головной боли. Плюс ко всему у Нади есть много чего интересного, да и она сама не против, когда я прихожу.

Поворачивая за угол, я резко останавливаюсь и отступаю обратно, прячась за зданием. Возле моего подъезда стоит полицейская машина — меня охватывает ужас и неприятная скованность, сдерживающая мои движения. Сердце пропускает удар — я выплёвываю сигарету, внимательно вглядываясь в копа, который стоит рядом с авто и курит.

Неужели, они приехали ко мне? Я вспоминаю слова анонима, который грозился натравить на меня копов, если я не пойду в больницу. К врачу я, конечно же так и не пошёл, да и вообще не собираюсь этого делать. Если это действительно так, то они приехали из-за незаконных наркотиков, которые, якобы, находятся у меня в квартире, но кроме транквилизаторов там ничего нет. Надеюсь. Не подбросили же…

Я облизываю сухие колючие губы и с трудом сглатываю. Нельзя возвращаться домой, даже если копы приехали к соседям. Не хочу рисковать.

Я поспешно разворачиваюсь и направляюсь в противоположную сторону, собираясь вернуться в место, куда никто никогда не доберётся. К Наде. В квартиру мне в ближайшие дни нельзя приходить, меня там будут ждать. Егора тоже по любому привлекут. Хорошо, что никто не знает, где я неофициально подрабатываю, а то и «Конечный пункт» прикроют. Шторм меня тогда выпотрошит.

До девушки я добираюсь быстро — она открывает дверь и как обычно улыбается, когда видит меня.

— Не ждала тебя, — Надя отступает, пропуская меня внутрь, я и поспешно врываюсь в её квартиру.

— Решил заглянуть, — улыбаюсь я. — Ты же не против, если я потусуюсь у тебя пару дней?

Она пожимает плечом и разворачивается, направляясь на кухню.

— Хоть месяц, мне без разницы, — бросает Надя. — Кстати… Тебе минут двадцать назад какое-то письмо пришло. На тумбочке в коридоре лежит.

Я замираю, так и не сняв до конца кроссовки. Письмо? Мне? Нет. Не может быть. Аноним не может знать про это место. Никто не знает…

Я скольжу взглядом по тумбочке и замечаю белый конверт с моим именем. Матвей.

Медлю, сглатываю, а потом хватаю письмо и открываю, доставая карточку.

«Я же предупреждал, Матвей. Не будешь меня слушаться, пожалеешь. Полиция — это только начало. Почувствуй на своей шкуре, что значит постоянно оглядываться по сторонам. Не волнуйся, адрес твоей подружки я никому не скажу. Так что можешь спокойно прятаться у неё, сколько влезет. Но предупреждаю: в следующий раз всё будет куда хуже».

Noize MC — Марафон

Маша.

— А-а-а… Я заболела, — ною я, шмыгая носом, пока Миша собирается на работу.

Шторы плотно занавешены, и я уже несколько дней не позволяю солнечному свету проникнуть в квартиру. Мне так спокойнее, не приходится каждый раз, смотря в окно, думать о том, что за мной могут следить прямо в этот момент.

— Ну, молодец, — бурчит Кузнецов. — Нечего минеты на морозе делать…

— Сейчас лето, дурачок, — я зарываюсь в одеяло с головой.

Тело ломит, двигаться совершенно нет сил. Наверное, у меня температура. И где я только умудрилась подхватить заразу? Не представляю. Вроде из дома даже не выходила последние дни, взяла на работе парочку выходных, а теперь ещё и на больничный придётся уходить. Хотя, это мне только на руку.

— Таблетки в аптечке, — бросает парень. — Если хуже будет, позвони, я куплю на обратном пути что-нибудь.

— Ага…

Я высовываю из-под одеяла руку и нелепо машу ею, мол, приказ понят. Миша не отвечает. Он выходит из комнаты, затем через пару минут возвращается.

— Я пошёл, закрою тебя, — говорит парень. — Держи кота…