Убедившись в том, что всё в порядке, я нажимаю на звонок три раза. Открывают не сразу. Осторожничают. А когда, замок, наконец, щёлкает и дверь приоткрывается, я хватаю её рукой и резко тяну на себя, поспешно проникая в квартиру. Матвей шарахается в сторону, поджимая губы, словно я его напугал.
— Можешь не разуваться, — говорю я Розиной.
Подождав, пока девушка зайдёт внутрь, я закрываю за ней дверь и поворачиваю ключ. Ну, вот и всё. Дело сделано. Надеюсь, что аноним даже не заподозрил о том, что мы решили собраться вчетвером, или хотя бы не узнал, где именно.
— Что это за место? — снова спрашивает Розина, проходя вглубь квартиры.
— Да так, хата кореша, — бросаю я, не собираясь рассказывать подробности об этом месте и о том, как именно я заполучил его. Это, в принципе, не так интересно.
Протиснувшись мимо Матвея и Сони, я прохожу в глубь помещения Квартира однокомнатная и чертовски ужасная. Здесь настоящий клоповник, хотя, если прибраться и привести всё в порядок, то жить можно. Света здесь нет, так как его отключили за неуплату, но он, в принципе, нам и не понадобится, ведь на улице ещё светло. Так же тут нет ни телевизора, ни вообще какой-либо техники. Лишь старая плита на кухне и раковина.
В комнате стоит одна кровать, на которой сидит Маша и роется в телефоне. Рядом старая тумбочка, в углу комод с зеркалом. Стул возле шкафа. Прогнившее окно скрывает полупрозрачная грязная тюль. На стене рисунок девушки и ещё какие-то калякали.
Маша поднимает на меня взгляд, отрываясь от сотового, а потом переводит его на свою сестру, которая как раз заходит в комнату. Соня морщится, осматриваясь. Ей явно не по душе подобные условия.
— Ну, мы собрались, — говорит Матвей, прикрывая за собой дверь. — Что дальше?
Я отступаю в сторону, чтобы каждый из присутствующих попал в поле моего зрения. Маша ставит блокировку на телефон, но не убирает его, словно бы вместе с ним чувствует себя гораздо комфортнее. Все молчат, неловко смотря друг друга.
— Ну, — Соня первая подаёт голос. — Давайте расскажем, что нас связывает с анонимом. Для начала.
— Нужно будет принести карточки, — говорит Маша. — Может быть сможем как-то связать их. Все письма, каждое из них.
— У меня дома пасутся копы, — бросает Матвей, прислоняясь спиной к стене. — К тому же по любому все мои карточки забрали в полицию. Они висели у меня на стене.
Розина-старшая вздыхает и облокачивается предплечьями о свои колени. В своих военных штанах она смахивает на солдата, который отслужил уже как минимум лет пять.
— Ладно. Тогда давайте просто расскажем, что было в последних письмах. После того, как нас собрал этот петуш ночью, — предлагаю я, думая о том, что аноним запретил говорить об этом.
Все пожимают плечом, соглашаясь.
— Мне надо было пойти в больницу и провериться, — говорит Матвей. — Но, ясен хуй, я туда не пошёл. Поэтому аноним натравил на меня копов. Типа у меня дома запрещённые наркотики. Вот и всё.
Я поджимаю губы, думая о том, что парень умолчал о транквилизаторах и о своей зависимости.
Я смотрю на Машу, затем на Соню.
— Я должна была отнести конверт по указанному адресу, — признаётся Розина-старшая. — Недавно я отнесла его. Что было внутри, я не знаю.
— И ты даже не открыла? — возмущаюсь я. — А вдруг там что-то важное было!
Она пожимает плечом и недолго молчит.
— Он сказал, чтобы я не открывала… — я с упрёком смотрю на девушку. — Да что? — возмущается она. — Я настолько подозрительная в последнее время, что мне уже кажется, что жучки не только на мне, но и внутри меня тоже! Я побоялась открывать. Не знаю…
Я вздыхаю и качаю головой.
— Отстань от неё, — говорит Соня. — Если бы аноним узнал, всё могло быть и хуже. Видел, что он с Матвеем сделал? Нужно быть осторожными, — девушка замолкает, а я выжидающе смотрю на неё, дожидаясь, когда же Розина начнёт свой рассказ. Блондинка поджимает губы и отворачивается, строя гримасу. — Я должна была встретиться с человеком в месте, где познакомилась с Егором. И передать ему «небо падает». Это оказалась Яна Куркина.
— Куркина? — выпаливаю я. — Да ладно! Она же свалила в Москву. Или куда там. Куркина…
Я задумчиво хмурюсь, вспоминая, как после переезда Розиной в Питер, ещё до того, как я встал на ноги, Яна пыталась сблизиться со мной. Она постоянно названивала и приходила к нам домой, списывая всё на то, что ей меня жаль и что она хочет поддержать меня, особенно после того, как я расстался с Соней. А потом вообще начала слишком упорные знаки внимания проявлять. Я тогда был не в состоянии вообще с кем-либо общаться или же сближаться, поэтому в конце концов просто послал её. Девушка обиделась и больше не приходила, а потом я узнал, что она свалила в Москву после окончания школы.
— Странно… Ладно. Мне аноним написал, чтобы я отказался тренировать одного парнишку. Пригрозил, что сдаст «Конечный пункт» копам. Там, вроде как, продаются запрещённые вещества. Я поговорил с Шершнем, — замечаю непонимающие взгляды девушек и поясняю. — Владелицей клуба… Чёрт… — мысли начинают путаться, и я трясу головой. — Короче. Есть чувак, Арчи, которому я должен кучу бабла. Я тренировал его племянника, чтобы отработать долг. Если бы я отказался работать с парнем, то у меня были бы большие проблемы. Но если бы я отказал анониму, то «Конечный пункт» прикрыли бы. Плюс и меня могли потянуть за собой. Поэтому мы с Шершнем договорились, что попросим Арчи о помощи, потому что, если потонет клуб, то и чувак тоже сольётся. Ибо он толкал наркотики нам. Арчи согласился и сказал, что найдёт анонима, но я должен продолжать играть по правилам преследователя. Вот я и играю.
Я замолкаю, и неловкая тишина обрушивается на нас всех. Присутствующие всматриваются в меня, словно я только что рассказал нечто страшное и неприятное. Я вскидываю брови, мол, что?
— Да тебе, по ходу, фиговее всего, — констатирует факт Соня. — С каких пор ты в криминал подался?
Я прищуриваюсь, поджимая губы.
— Ничего я не подался… Так получилось, — скрещиваю на груди руки. — Между прочим, я дерусь так-то тоже незаконно. Это всё считается подпольными боями, и не в почёте у копов.
Соня качает головой, и это меня злит ещё больше, но я сдерживаю свои порывы съязвить. В комнате прохладно, не смотря на духоту на улице, а ещё здесь пахнет плесенью и сыростью. В этой квартире уже давно никто не бывал.
— У кого-нибудь есть идеи, как всё это может быть связано? — спрашивает Маша, выжидающе смотря на всех нас по очереди, но в ответ ей только молчание.
Как может быть связан поход в больницу Матвея, Яна Куркина, странное письмо, адресованное непонятно кому, и мой отказ тренировать Антона? Это всё какая-то бессмыслица.
Допустим, Иркутского аноним хочет вылечить. Это логичнее всего, иначе зачем бы его посылать к врачу? Яна, скорее всего, из моего прошлого. Может быть аноним в курсе, что она пыталась подкатить ко мне после ухода Розиной. Письмо…Что было в конверте? Пока мы не знаем, кому оно и что внутри, мы не сможем никак связать это с остальными заданиями. И Антон. По любому, аноним просто хотел, чтобы у меня были проблемы с Арчи. Насолить мне решил. Вот только он не подумал, что я могу попросить помощи у кого-то.
— Нужны карточки, чтобы хоть что-то понять. Надо было захватить их… — Маша снова за своё. — Пока можно просто подумать, кто шпионит за нами. Кто постоянно крутится вокруг нас…
Соня пристально смотрит на сестру, и я вижу в её взгляде то ли упрёк, то ли досаду.
— Можно сделать проще, — я подхожу к тумбочке и отодвигаю ящик, собираясь найти там маркер. Вроде бы он должен быть именно здесь… Ага. В моих руках оказывается чёрный предмет. Я медлю, осматриваясь и думая о том, что бумаги, конечно же, в этой квартире нет, а после подхожу к обоям и рисую прямо на них круг со знаком вопроса. От него в четыре стороны стрелки, а рядом с каждой наши имена. — Просто напишем, кто рядом с нами и кого мы подозреваем.
Я прикусываю губу, думая о том, кого же мне написать. С кем я общаюсь в последнее время? Хм… Делаю стрелку от своего имени и пишу: Шершень. Следующая стрелка уходит к Арчи и Антону. Дальше персонал клуба (лень их всех перечислять). Так… кто ещё. Чёрт… всё это не логично. Шершень и Арчи вряд ли вообще связаны с анонимом, они же ищут его… Кто-то из работников клуба? Вполне возможно…