Ник глаз не сводит с ее рта. Может, он хочет ее еще раз поцеловать? Ей не хватало искушенности, чтобы знать наверняка. В этот момент Билли с горечью осознала свою неопытность.
Она попыталась забыть немедленный отклик своего тела. Но вновь испытала волну острого возбуждения, заставившую ее затрепетать.
— Не думаешь же ты…
— Когда бы ты ни собралась уезжать, не возвращаться же с пустыми руками. — Голос Ника казался спокойным и рассудительным, особенно в сравнении с ее бешено бьющимся сердцем, предупреждающим о том, что она увязает все глубже и глубже. — Ты сказала Шефферу, что едешь за покупками. Этим и займешься.
— Я нужна на ранчо, — возразила Билли.
— Зачем? — Ник взял ключи с кухонного стола. — Разве они не увели быков с пастбища?
— Да, но…
— Проблема решена. Ты больше ничего не сумеешь сделать.
Может, Ник не желает, чтобы она уезжала. Может, желает, чтобы осталась. В душе ей хотелось надеяться.
— Ник…
— Слушай, — перебил он, — ты помнишь, что сказал Дуг за ужином в тот вечер? Он считает, что с твоей работой справится любой ребенок. Ты хочешь, чтобы он и дальше так думал? Если да, то ты не та Билли, которую я помню. Если нет, то оставайся здесь. Со мной.
Неужели в этом грубом, как наждачная бумага, голосе прозвучало приглашение? Ох, как бы хотелось поверить, что Ник к ней неравнодушен! Или она из простого самолюбия стремится к недостижимому? Или все-таки это голос сердца? Может ли она нравиться Нику не как Билли Кид, а как Билли Рэй Гюнтер?
— Пусть Шеффер помучается… то есть узнает, что такое работа на ранчо.
Почему Ник удерживает ее? Хочет, чтобы она была подальше от Шеффера? Она украдкой взглянула на Ника, вспомнив твердость и нежность его губ, власть, которую он обрел над ее телом.
Хорошо бы все-таки узнать, связывает ли их хоть что-нибудь. Прежде чем выходить замуж за Дуга.
— А если что-то еще…
— Все обойдется. Успокойся, чего ты? — Ник обнял ее за талию и нежно подтолкнул к двери. Как она может успокоиться, когда он прикасается к ней, да еще после такого поцелуя? — Ну что, по-твоему, может случиться?
Множество разных ответов промелькнуло у Билли в голове. Но ни один из них не относился к «Скалистому Джи». Все ее мысли были жаркими, возбуждающими и слишком соблазнительными, чтобы их можно было отбросить. Она не уедет из Хьюстона. Не уедет, пока не выяснит, что происходит между ней и Ником. В глубине души она молилась, чтобы ничего не было, потому что не знала, сможет ли вынести очередной его отказ. Но все же осмеливалась на что-то надеяться. И успокоиться она теперь не сможет, пока не узнает наверняка. Нужно проверить это ощущение, пробудившее ее чувственность.
Как еще ей доказать Нику, что под ее грубой рабочей одеждой скрывается настоящая женщина?
— Куда ты идешь? — спросил Ник, еле волоча ноги. Билли тащила его за руку по галерее.
— Сюда. Разве не ты говорил Дугу, что я должна купить себе что-нибудь особенное к медовому месяцу? Ведь ты не ковбойские сапоги имел в виду?
— Наверное, нет, — нахмурился Ник. Она втолкнула его в магазин женского белья.
Стоящий внутри запах жимолости и роз вызвал у Ника острое желание чихнуть. И как они только здесь работают? — подумал Ник.
Он засунул руки в карманы. Лучше тут ни к чему не притрагиваться. Особенно к Билли.
— Чем могу помочь? — обратилась к ним продавщица, внимательно взглянув на Ника из-под густо накрашенных ресниц. — Вы ищете что-то конкретное?
— Нет, — сказал Ник, вновь повернувшись к Билли. — Просто смотрим.
— У вас есть что-нибудь для первой брачной ночи? — спросила Билли.
— О, конечно! — Темные глаза продавщицы восторженно вспыхнули. — Примите мои поздравления. — Под ее оценивающим взглядом Ник почувствовал себя и вовсе неуютно.
— Спасибо, — ответила Билли.
— Вы можете посмотреть ночное белье вдоль этой стены. — Женщина показала налево. Билли взяла Ника под руку.
— Помогите мне выбрать что-нибудь сексуальное. Что понравилось бы жениху.
Вторая ошибка, подумал Ник, стоя между двумя стендами с тончайшим, возбуждающим бельем и глядя на Билли. Нахмурив брови, она бродила по магазину, трогая кончиками пальцев шелковые ночные рубашки, перебирая атласные трусики. Ник представил, как ее ладони касаются его обнаженной кожи, и стиснул зубы от злости.
Не думай об этом! Просто не думай.
Ник попытался отвлечься, разглядывая продавщицу, пожирающую его глазами. Но кончилось все тем, что он начал сравнивать ее с Билли. Хотя сравнивать было нечего. Билли красива от природы. Она не нуждается в украшательстве, вроде неестественных пятен румян на щеках, черных стрелок над голубыми глазами или ярко-красной помады. Ее загорелые щеки, блестящие глаза и розовые губки и без того наводят Ника на мысль о страстных поцелуях и стонах наслаждения.
Билли сняла с металлической вешалки нечто кружевное и подошла к нему. Ее губы изогнулись в улыбке.
— Как ты думаешь, зачем это нужно?
Ник уставился на красный пояс для чулок.
Билли накрутила его на указательный палец, а затем щелкнула Ника по руке резинкой. Ник представил себе, как бы смотрелся этот кружевной пояс на ее узких бедрах вместе с блестящими чулками на длинных, стройных ногах. Во рту у него пересохло.
— Да и кто захочет это надеть? Он выглядит жутко неудобным. — Билли повернулась и что-то схватила с прилавка, заваленного шелковым бельем. — А на это взгляни! — Она протянула белые трусики из одних узких полосок. — Да кто в здравом уме напялит такое? Зачем? Почему это вообще кого-то интересует?
У Ника сдавило горло.
— Билли, — простонал он, — это не для удобства.
— Ах, да. Верно. Это для парней. — Она сунула трусики ему в руку. — Нет, спасибо. Я предпочитаю хлопок, а не всю эту ерунду. Если Дуг имеет что-то против, пусть он… — Она смерила Ника взглядом. — А тебе такие вещи нравятся? — Соблазняющие нотки, которых Ник никогда раньше не слышал в ее голосе, вновь разожгли пожар в его крови.
Опасная тема, подумал Ник, сжав трусики в кулаке.
— Э… иногда. Смотря какая женщина.
— Гмм. — Она обдумывала его ответ, словно перебирая возможные варианты. Ник мог только молиться, чтобы Билли не спросила его прямо, относится ли она к таким женщинам. Потому что, черт побери, ему пришлось бы ответить «да».
— Когда? — Она повесила пояс на плечо, и его кончик свисал ей на грудь. Ник не мог отвести взгляда, он почувствовал, что на его лбу выступила испарина. — Ты сказал, что такие вещи нравятся тебе иногда. Так когда же?
Ник заставил себя посмотреть ей в лицо, отведя взгляд от дурацкого пояса, от ее пышной груди, к которой так и хотелось прижаться. Билли, склонив голову набок, глядела на него. Он переступил с ноги на ногу. Видит ли она, как ему тяжко? Как желание сдавливает его тело, словно петля?
Он пожал плечами и отвернулся.
— Не знаю.
— А спорим, знаешь? — Билли схватила его за руку, пальцы были нежными, твердыми, настойчивыми. — Давай же. Ник. — Она подмигнула. — Ответь мне. Мы ведь друзья, верно?
Всего лишь друзья. Вот кем они всегда были. Внезапно Нику захотелось большего, гораздо большего. Он напомнил себе, что она любит Дуга. Или нет? Чувствуя, что все мысли в голове смешались, он выдавил:
— Да, мы друзья.
— Так помоги мне.
Ник кивнул, судорожно сглотнув.
— Что бы ты выбрал для медового месяца… то есть для моего медового месяца?
Ничего, подумал Ник. Совершенно ничего. Перед его глазами возникло ее сильное, гибкое обнаженное тело. Как будто этот медовый месяц она проведет с ним. Улыбка успела вспыхнуть на его губах, прежде чем он понял, что Билли всего лишь пытается соответствовать вкусам своего жениха.
Что бы ей надеть для Дуга? Старомодную длинную фланелевую сорочку под горло. Это было бы лучше всего. И пояс целомудрия, если их еще носят. Может, сказать ей, что ее жених предпочитает менее вызывающие вещи? Вряд ли. Билли не так наивна. Но все же, где эти бабушкины ночнушки?
Отбросив неподобающие мечтания, Ник начал перебирать белье, торопливо сдвигая пластиковые вешалки, чтобы быстрее покончить с неприятным занятием. Он рассматривал девственно-белые ночнушки, возбуждающие красные, вызывающие и бесстыдные черные. У одних были кружевные чашечки, у других — глубокий вырез на спине, а у некоторых — разрез чуть ли не до талии. В каждой из них он представлял себе Билли, и его кровь бурлила.