«Может, я и правда, накручиваю лишнего», – промелькнуло у Вики в голове.

Вскоре пришло время возвращаться в отель. «Произвел впечатление – ничего не скажешь», – рассуждала про себя девушка, поднимаясь по ступеням гостиницы. Она чувствовала, как в груди все затрепетало, сердце забилось в радостном предвкушении. Оля же задержалась, чтобы договориться о встрече на завтра. Позже, бросив испытующий взгляд на подругу, Колесникова поняла, что итальянец пришелся по душе и ей. 

 – Завтра в восемь, – сообщила та, счастливо улыбаясь, и поспешила в номер.

Глава 26


Спала Вика плохо. Аэропорты, вокзалы, поезда, людская толкотня бешенным, сумасшедшим калейдоскопом кружились в голове, выбрасывая на поверхность, прямо впритык к глазам отдельные четкие детали. Как болезненный укол появилось на мгновенье лицо Фабье. Девушка нервно повернулась на другой бок. Тоска в груди, ноющая, словно больной зуб и туннель. Теперь она в темном туннеле идет одна. Холодно. И ветер такой жгуче ледяной раздувает полы ее короткого плаща. Кто-то сзади за ней следит. Страшно до жути. И кто-то поджидает ее впереди, – туда тоже нельзя, опасно. Что же делать? Что же ей делать? Тупик. Вика замерла, чувствуя, как гулкими ударами отзывается в груди биение сердца. «ВЫХОД НЕ ЗДЕСЬ!» – мелькнула совсем близко огромная светящаяся табличка. Она сделала еще один шаг вперед. «ВЫХОД НЕ ЗДЕСЬ!» – недовольно буркнул металлический голос прямо в ухо, раздраженный ее упрямством. Она не понимает что не так. И на сердце так тяжело... Невозможно тяжело. Сейчас оно остановится!

Колесникова очнулась, не в силах выносить больше отвратительной тягучей боли. Сон. Просто дурной сон. Она тихонько встала, сделала несколько глотков воды, пытаясь прийти в себя. Легла опять в кровать. Тот же туннель. Но уже не так страшно. Она пытается сориентироваться; если ни назад, ни вперед нельзя, то куда тогда же ей идти? Глаза уперлись в потолок. Как странно! Свет. И там ходят люди, видны подошвы их обуви и ноги. Все суетятся и куда – то торопливо бегут, наступая то и дело на люк. Ей надо туда. Вот и лестница наверх. Вика упорно карабкается по лестнице, боясь испачкаться. Она поднялась, но теперь волна панического страха накрывает с головой; а вдруг у нее не хватит сил сдвинуть этот люк с места? Ведь она – такая слабая! Смотрит вниз – там кромешный мрак и опасность. Туда нельзя и совсем не хочется. Она пытается сдвинуть люк, – тот поддается совсем легко, едет по асфальту, как по маслу. Вот странно! Вика, словно пробка, выпрыгивает наружу и оказывается на обычной улице. Кругом деревья, цветы, машины, по тротуарам гуляют люди…

Что-то заставляет быстро обернуться, – за ней стоит Джорджио и мягко, успокаивающе улыбается. Протягивает ей руку. Ее стройный силуэт отражается в его больших серых глазах. Как завороженная, девушка кладет свою ладонь в его и такой неземной покой наполнил вдруг все ее существо, что она очнулась, словно от удара.

В комнате было светло, уютно. Оля, отвернувшись, тихо посапывала. Вика снова закрыла глаза. Перед глазами опять возник образ Джорджио и чей-то голос, больше похожий на ее собственный, прозвучал в сознании четко, звеняще: «Оставайся здесь. Это тот мужчина, которого ты искала. Не уезжай!». 


День Вика с Олей провели у моря, а ближе к вечеру стали готовиться к назначенной встрече. Вика посмотрела на часы – уже шесть. Оставалось еще два. Она взглянула на подругу – та прихорашивалась перед зеркалом. У девушки промелькнула неожиданная мысль: «На свиданье идем вдвоем. Глупо. Тем более, что для близкого знакомства с Джорджио времени совсем мало». Она задумалась о том, что будет, если они пойдут вместе. Наверняка, свиданье превратится в веселую посиделку, – итальянец будет любезен и внимателен к обеим, не желая никого обидеть. Словно прочитав эти мысли, Оля оторвалась от зеркала и поинтересовалась:

– Слушай, может тебе одной пойти? Он явно не мной интересовался. Как ты думаешь?

Великодушие заставило было Вику открыть рот и пробормотать что-то навроде: «Да, нет! Ну что ты! Пошли с нами! Что ты будешь весь вечер делать одна?», но фраза прозвучала иначе:

– Думаю, действительно лучше будет, если я пойду одна. Ты права.

Очевидно, уже зная достаточно хорошо Вику, Оля не ожидала услышать то, что услышала. Некоторое время она по инерции продолжала красить нижнюю губу, потом присела на кровать. В том, как она села, просто плюхнулась, читалась откровенная растерянность.

– Ты мне не одолжишь фотоаппарат? – задала вопрос Вика, которая не знала, как еще увести разговор в сторону.

– Если хочешь фотоаппарат, то я пойду с вами, – донеслось с кровати. – Где-нибудь забудешь или уронишь. Я кучу денег за него отдала.

– Не переживай, я буду аккуратна.

– Ну, не знаю…

Сделав вид, что обиделась на недоверчивость к ее способности быть предельно аккуратной с техникой, Вика прилегла на другую кровать и замолчала. Зависшая пауза продолжалась довольно долго и становилась все ощутимей. Часы показывали начало восьмого.

– И зачем тебе фотик с собой? У меня и так кадров осталось впритык. Можно на крыше дощелкать. Пошли? – сдалась, наконец, Оля.

– Пошли! – выдохнула Вика и поднялась с места.


Время встречи неумолимо приближалось. В животе у Вики становилось все холоднее, а сердце начало отбивать быстрые удары. Восемь! Вот и трели звонка… Чувствуя небывалый выброс адреналина в кровь, Колесникова попыталась успокоиться. Она всегда могла себя контролировать, а тут… «Надо вести себя естественно, как обычно. Не подать виду, что внутри все трепещет и сердце вот-вот выпрыгнет из груди», – настраивала себя девушка. Ноги, отбивая барабанную дробь по ступенькам, снесли ее вниз…


Машина, – черный джип, – уже стояла у входа. Вика подошла. Бросила на Джорджио внимательный взгляд и сообщила так, как вещают с телевизора:

– Привет. Оля отказалась поехать. У нее голова болит. Ничего, если мы вдвоем немного погуляем?

– Ничего…

– Сейчас за сумкой тогда схожу.

– Да-да, конечно!

Выражение лица итальянца менялось так явственно, что Вика про себя хихикнула. Видимо, ему так же тяжело было контролировать эмоции, как и ей. На высоком упрямом лбу мужчины читалось, что тот просто не верил своему счастью. Метнувшись за сумкой и оставив на всякий пожарный номер телефона иностранца подруге, Колесникова очутилась в машине.

– Я готова! – выдохнула она и улыбнулась.

Джорджио уверенно нажал на педаль газа, развернул машину в сторону главной дороги и смущенно спросил:

– Ты замужем?

– Нет.

– И не была?

– Нет. А ты?

– Разведен. Есть ребенок. Сын.

– Я слышала, что в Италии разводы длятся очень долго.

– Нет, я лет пять как свободен абсолютно. У нас очень строгие законы по защите детей. Женщина после развода получает все, а мужчина оказывается практически на улице…

– А у нас наоборот…

– Хочешь посмотреть ночной Сан-Марино?

– Да… – смущенно протянула девушка, утонув в глазах Джорджио.


Как описать словами состояние, когда влюбляешься? Возможно ли? Как описать дрожь первых прикосновений и первые искры чувств в сердцах? Как эти искры разгораются сначала медленно, потом все быстрее в пожары, как желание накрывает от макушки до кончиков пальцев ног, и ты оказываешься в трепетном полусне – полумечте не в силах поверить, что происходит с тобой. Что жизнь, как подарок, устроила тебе грандиозный фейерверк, мощный и восхитительный. Серое стало цветным и все ожило, зазвенело, зазвучало, запело, переливаясь всеми гранями, самыми яркими оттенками. Все вмиг обрело смысл. Нежные слова, вздохи, признания, жар в каждой клеточке, стократно усиливающийся от объятий, робкие поцелуи, поцелуи, заставляющие растворяться в наслаждении … Любовь – магия, прекрасная сказка наяву.

Вика еще пыталась держать себя в руках, иногда выныривая из мужских рук на поверхность. Ее глаза и рассудок все больше убеждали, что Джорджио тоже влюблен. Он так боялся чем-то ее задеть, обидеть или разочаровать. Был так мягок и внимателен. Так заботлив и бережен по отношению к ней. Она ему правда очень-очень нравится, и в какое-то неуловимое мгновенье стала важна. Искры его сердца прилетали к ней, попадали в ее глубины, задевая что-то внутри, бередя. Почувствовав от полноты чувств боль, девушка вздохнула. Он обнял ее сильнее и прошептал: