Сара Уэстли - Поединок с тенью

Она повела священника в свою комнату и усадила его на табурет возле небольшого столика, на котором стояла бутыль с вином и рожок для питья.

– Освежитесь медовухой с пряностями, – предложила Дженевра.

Отец Джон отлил себе немного вина в рожок и выпил.

– Благодарю вас, миледи. А теперь к делу. Я спешил к вам с хорошими новостями, когда на постоялом дворе встретил сэра Дрого.

– С хорошими новостями, святой отец? – Она сцепила руки у себя на коленях. – Вы нашли священника, который обвенчал моих родителей?

Отец Джон посмотрел на Дженевру и произнес:

– Нашел, миледи. Прежде всего я навел справки во дворце в Элтаме. Там еще остались люди, которые помнили времена, когда леди Маргарет Хескит прислуживала покойной королеве. Они кое-что слышали о любовнике леди Маргарет, но ничего не знали о свадьбе – наверное, эта тайна хранилась свято. Однако мне удалось узнать имя священника, который в то время был духовником всех обитателей дворца. Он вроде бы удалился на покой в монастырь в Кенте.

– Это недалеко оттуда?

– Примерно на расстоянии пяти лиг. Тогда я пустился в путь и нашел обитель, где он живет до сих пор, тихо и спокойно. Это старик, ему примерно лет семьдесят.

– Он помнит мою мать? – с живостью спросила Дженевра, поскольку отец Джон опять замолчал и снова отпил вина.

– Да, миледи, и вашего отца – тоже. Это был очень красивый и достойный джентльмен, если верить отцу Саймону. Он обвенчал их в близлежащей церкви и потом отслужил торжественную мессу. Он поклялся никому не говорить о церемонии без их разрешения. – Священник сделал гримасу и снова отпил вина. – Мне пришлось долго уговаривать его, что вам, оставшейся сиротой, необходимо доказательство законности вашего рождения. И только после этого досточтимый старец заговорил!

– Но он все же заговорил! О, отец Джон! Спасибо вам! Я так счастлива! У вас есть письменные доказательства или только его слова?

– Он дал мне подписанное заявление. Вот оно.

Отец Джон вручил Дженевре лист пергамента, который та быстро прочитала. И по мере того, как она читала, лицо ее менялось, на нем вскоре появилось выражение полнейшего счастья.

Как только она закончила чтение, отец Джон передал ей еще один документ, вынув его из-под рясы.

– Вот копия самой записи, которая хранится там, в церковных свитках, и ее можно увидеть в любое время.

Дженевра дрожащей рукой взяла другой лист пергамента. Она внимательно прочитала его, и у нее на глазах выступили слезы.

– Значит, никакого сомнения нет, – тихо произнес отец Джон. – Вы рождены под сенью Святой церкви и являетесь законной наследницей состояния лорда Уильяма Эгертона.

Едва он закончил говорить, Дженевра упала перед священником на колени и схватила его за руки.

– Благодарю вас, дорогой отец Джон! Как я смогу отплатить вам за все, что вы для меня сделали? Ваша услуга просто неоценима! Останетесь ли вы здесь или захотите возвратиться в Мерлинскрэг, у вас никогда ни в чем не будет недостатка.

Священник улыбнулся. Усталость его как рукой сняло.

– Мне очень понравилось путешествовать, миледи, но, восстановив силы, я хотел бы вернуться к своей пастве. Я буду ждать вашего приезда, буду с нетерпением ждать встречи с лордом Сен-Обэном, но в Мерлинскрэге я нужнее, чем здесь. Так мне кажется.

– В таком случае, разумеется, возвращайтесь. Я еще не сообщила вам, что лорд Нортемпстон умер и мой супруг отбыл на погребение. Вот почему его здесь нет и почему он не встретил вас.

– Граф умер? Скорблю об этом. Однако, насколько я понимаю, вы стали очень богатой женщиной, миледи!

– Все, что у меня есть, принадлежит моему мужу. Я отправила ему гонца с сообщением о приезде Дрого, хотя сейчас он, скорее всего, возвращается.

– Его опечалит болезнь брата, – произнес отец Джон. – Однако обрадуют вести, что я привез.

– И в самом деле. Как жаль, что мой дед не прожил еще несколько недель и не узнал о вашей успешной миссии, пресвятой отец!

– Граф был бы так счастлив… Но он уже укрепился в своем решении. Так что не расстраивайтесь из-за, этого, миледи.

– На все воля Божья. Но вы вознесете со мной благодарственную молитву, отец? Я хотела бы поблагодарить Господа за все его милосердие.

– Помолимся вместе, – сказал отец Джон.

На следующее утро Дженевра пришла в комнату леди Сен-Обэн, где лежал Дрого. Пожилая дама всю ночь провела у постели сына и теперь оставила в сиделках Алиду, а сама пошла прилечь в соседнюю комнату.

Алида вслушивалась в неровное дыхание Дрого, чтобы в случае необходимости послать молоденькую служанку, разделявшую с нею дежурство, за помощью.

Дженевра принесла Алиде прохладительные напитки. У нее не было желания по-сестрински ухаживать за человеком, причинившим ей столько зла, однако она не могла не уважать родственных чувств, которые испытывали к умирающему сестра и мать Роберта.

Поприветствовав золовку, она, тихо ступая, прошла по ковру и поставила на стол поднос с хлебом и элем так, чтобы Алида могла до него дотянуться.

– Можешь оставить нас. Подожди за дверью, – сказала она девушке, а потом нежно обратилась к Алиде: – Нет ли каких-нибудь изменений?

– Не думаю. Мать говорила, что он метался всю ночь, но теперь, кажется, успокоился. Взгляни, как он, Дженевра.

Дженевра подошла к кровати и отодвинула занавески. Больной лежал с открытыми глазами и, видимо, был в сознании. Он неотрывно смотрел на балдахин над кроватью.

Едва только свет пробился сквозь раздвинутую занавеску, Дрого медленно перевел взгляд на Дженевру, постепенно узнавая ее.

– О, – прохрипел он, – это же жена моего дорогого братца! А где Роберт, дорогая? Он снова покинул вас? Почему вы не подойдете ко мне поближе? Если бы не эта проклятая рана, я бы завершил начатое в Мерлинскрэге.

Он казался каким-то на удивление прозрачным. Дженевра подавила в себе гневные слова, готовые сорваться с языка.

– И теперь вы бы в этом не преуспели, как и тогда, сэр Дрого. – Кроме этого она ничего ему не сказала.

– Но ведь теперь ваших псов нет с вами, не так ли? Очень жаль, что вы оказались столь неприступной, сестра. Достаточно было одного вашего слова, и псы не помешали бы нам развлекаться.

– Развлекаться! – возмутилась Дженевра. – Неужели вы не понимали, что от одной только мысли о близости с вами меня тошнит!

– Весьма лестное признание, сестрица! Будь у меня сила, вы бы за эти слова поплатились. Но как бы там ни было, ваша неуместная преданность супругу помешала мне еще раз отомстить ему.

Дженевра стиснула кулаки, стараясь удержать желание встряхнуть больного так, чтобы у него застучали зубы.

– Что же он такого сделал, что вы так его ненавидите? – яростно спросила она.

– Он родился на пять лет раньше меня.

– И из-за этого вы портите жизнь себе и ему? – не веря своим ушам, закричала Дженевра. – Но он же в этом не виноват! Вы наставили ему рога с его первой женой и подсунули ему ублюдка, которого он должен был воспитывать как своего наследника. Вы чуть было не убедили его, что проделали то же самое со мной! Чего вы добиваетесь? – спросила она. – Хотите, чтобы Тиркалл унаследовал ваш сын?

– А вы догадливы, дорогая сестрица. – Голос Дрого ослаб и начал дрожать, однако он сумел вложить в свои слова яд. – Я хотел снова наставить ему рога, посадить в ваше чрево мое семя, чтобы мой сын унаследовал все то, что не стало моим из-за коварства судьбы.

– У вас в голове все перевернулось, Дрого. – Дженевра наклонилась к нему и, заставив его посмотреть ей в глаза, спросила: – А если бы у меня родилась девочка?

– Что ж, в таком случае я снова наставил бы ему рога, дорогая сестренка.

Дрого еле выговорил эти слова, однако они прозвучали с такой злобной силой, что донеслись до безмолвной, но острой на ухо свидетельницы всего этого. Знал ли Дрого о присутствии за занавесками сестры или нет, а может, его это не волновало, но тихий мучительный стон, который издала Алида, остался не замеченным им. Его затуманившееся сознание сосредоточилось на холодном красивом лице, с которого он не сводил своих лихорадочных глаз. Дженевра тоже не услышала стона.

– Однако вы проиграли, сэр Дрого, – с силой произнесла она.

– Да, миледи, благодаря вам мои планы сорвались. Но держу пари, что Роберт до сих пор сомневается, чей сын достался ему в наследники.

– Нет, не сомневается. Теперь нет. Я не стану отрицать, что вы причинили ему много боли, но мне не верится, что вы станете счастливее и почувствуете себя готовым встретить Создателя, имея на совести такой подлый проступок.