Сара Уэстли - Поединок с тенью

– Я уже давно отбросил тень Дрого, дорогая.

Он настолько искренне произнес эти слова, что Дженевре пришлось поверить в них. За последние несколько недель отношение Роберта к ней действительно изменилось. Да и сам он стал счастливым и веселым человеком, которого она иногда лишь мельком могла разглядеть под личиной сурового, разочарованного в жизни рыцаря, за которого согласилась выйти замуж.

– Да, муж мой, так оно и есть.

Ей казалось, что все тени, которые смущали ее супружество, развеялись. И когда они, миновав барбакан и мост, въехали на внутренний двор, Дженевра новыми глазами, по-доброму взглянула на Тиркалл.

«Здесь я могу быть счастлива. Мерлинскрэг навсегда останется милым моему сердцу, однако Тиркалл тоже стал мне родным, несмотря на то что у нас теперь появилось много величественных замков. Ардингстон никогда не станет для нас домом. Как и во времена моего деда, он будет местом для турниров и пиршеств, когда графу Нортемпстону придет в голову развлечься».

Войдя в дом, Роберт сразу направился в покои матери, где лежал Дрого. Он долго стоял, глядя на мертвого брата, прежде чем легко коснулся холодного чела.

– От своего имени я прощаю тебя, брат, – прошептал он. – А за то зло, которое ты причинил другим, пускай тебя судит Господь.

Он прошел в соседнюю комнату, где в постели лежала его мать. Она спала.

Алида, сидевшая у окна, повернулась к нему лицом.

– Роберт?

Он подошел и опустился перед ней на колени.

– Да, сестра. Как ты? – целуя у нее руку, спросил он.

– Хорошо, Роберт. Отец Джон дал маме снотворное, чтобы она отдохнула. Она была в таком отчаянии от смерти Дрого, а я только усугубила ее горе, рассказав, как подло он вел себя по отношению к тебе, брат мой.

Роберт сжал ее руку.

– Откуда тебе это известно? Что ты ей рассказала, Алида?

– Я была в комнате, когда он говорил с Дженеврой незадолго до своей смерти. Он не просил у нее прощения за свою подлость, а лишь сожалел, что ему не удался план мести. Он хотел, чтобы сын, рожденный от его семени, унаследовал баронский титул Сен-Обэн. В первый раз это ему не удалось из-за смерти Джейн и ребенка, а потом верность Дженевры и ее отказ предать тебя помешали ему. Ты ведь веришь в то, что она невинна, да, Роберт?

– Да, Алида. – Он помолчат немного. – Теперь верю и очень жалею, что не поверил сразу. Ее невиновность была более чем очевидной. Но каким-то образом злоба Дрого закралась мне под кожу и мучила меня, я полагал, что он способен любого заставить подчиниться своей воле. – Он нежно поцеловал Алиду в щеку. – Жаль, что смерть нашего брата была такой же бесславной, как и его жизнь.

– Да, – тихо согласилась с ним сестра. – Он сам выбрал свою судьбу, нам остается лишь скорбеть о его понапрасну растраченной жизни. А теперь иди, Роберт. Не теряй времени зря. По тебе очень соскучились твоя жена и сын.

– Ты придешь к нам на ужин в зал? Мы будем праздновать получение титула графа Нортемпстона.

– Роберт! Это чудесно! – Она радовалась от чистого сердца. – Конечно же, я приду.

После ужина, на котором все обитатели замка выпили за здоровье новых графа и графини, у Роберта появилась возможность прочитать письма, прибывшие за время его отсутствия из его разбросанных повсюду поместий.

Супруги уже приготовились ко сну, отпустив слуг.

– Я должен посмотреть, о чем пишут мои управляющие, – сказал Роберт, взяв несколько писем, лежавших на столе. – Я ненадолго, любовь моя.

Дженевра хотела, чтобы муж как можно быстрее пришел в постель, отпраздновать расставание с призраками, которые навсегда ушли из их жизни. Ничто не мешало теперь их счастью. Кроме новых забот, которые она обязана разделить с Робертом.

Он сломал печати и мельком просмотрел содержание писем. На одном из них задержался, а потом со смехом бросил письмо ей на покрывало, чтобы она тоже смогла его прочитать. А сам тем временем продолжал просматривать другую корреспонденцию.

Это был доклад от Мартина из Мерлинскрэга. Читая довольно подробные прозаические детали, Дженевра никак не могла уразуметь, что так рассмешило Роберта. И наконец поняла.

Старая Мариел просила передать леди Дженевре следующее:

«Теперь в моем котле ничего не видать, кроме света. И ежели миледи пожелает родить дочку в Мерлинскрэге, пускай помнит, что старая Мариел всегда рада ей помочь».

Закончив читать письма, Роберт скользнул к ней в постель.

– Что имела в виду старая Мариел? – спросил он, взяв у Дженевры пергамент. И поднес его ближе к свече, чтобы прочитать еще раз.

Дженевра положила голову на его согнутый локоть.

– Когда она пророчила мне будущее, то неотрывно смотрела в котел с какой-то бурлящей жидкостью. Она увидела там тьму и смерть, из которых явится ко мне счастье. Слепота Алиды и смерть Дрого. Она видела правду, Роберт. А теперь она видит там только свет.

– А откуда она взяла, что у тебя будет дочка?

– Оттуда же – из моего будущего. Она еще тогда предсказала, что после сына я рожу дочку. И я верю ей, Роберт.

Роберт положил руку на округлый живот Дженевры.

– Добро пожаловать в нашу семью, Алида, – прошептал он. И потом спросил: – А ты хотела бы вернуться в Мерлинскрэг, любимая?

– Только вместе с тобой. Я люблю тебя, Роберт, и единственное, чего я хочу, – это доставлять тебе радость. Наши дети родятся там, где ты захочешь.

Роберт откинулся назад и заглянул ей в глаза.

– Ты любишь меня, Дженевра? – удивленно спросил он. – После всех огорчений, которые я доставил тебе?

– Я влюбилась в тебя на нашей помолвке, когда ты улыбнулся мне.

– Но ведь это было так давно!

– Да, муж мой. Ты был печален, разочарован, опасался жениться на мне. Я надеялась, что смогу принести тебе счастье, Роберт. Я была тогда слишком романтичной – меня ослепил блеск Золотого Орла.

– А теперь? – тихо спросил он, поскольку Дженевра замялась.

– Теперь это превратилось в настоящую привязанность, которая со временем становится сильнее и глубже. Я люблю тебя всем сердцем, Роберт.

– Ты никогда мне этого не говорила, – с упреком заметил он.

– Не говорила, потому что боялась. Однажды это сорвалось у меня с губ, но ты даже не заметил. Я знала, что ты не любил меня. И не хотела ставить тебя в неловкое положение.

Он поднял свои золотистые брови. Глаза его сияли при свете свечи.

– В неловкое положение? – переспросил он и засмеялся. – Раньше не хотела, а теперь решила поставить? Как же так получилось, жена?

На какой-то отчаянный миг Дженевра усомнилась – неужели она неправильно оценила чувства мужа. Но потом она увидела его глаза. И покрылась жарким румянцем.

– Я думала… нет, я надеялась, что ты когда-нибудь тоже полюбишь меня, – едва дыша, призналась она.

– Странно. Я повода к таким надеждам не давал, – сурово ответствовал ей Роберт.

– Я знаю, как крепко ты любил свою первую жену, Джейн… – прошептала Дженевра.

– Да, любил, – мрачно признался Роберт, – пока она не предала меня. И я поклялся никогда больше не влюбляться.

– О, – тускло произнесла Дженевра. И задрожала.

– Да, поклялся, но ты заставила меня нарушить клятву.

Поняв, что он поддразнивает ее, Дженевра снова повеселела.

– Ах ты, негодяй!

Улыбнувшись, он поцеловал жену так крепко, что сразу развеял все ее сомнения.

А те слова, что он сказал потом, были уже необязательны.

– Как же я мог не полюбить тебя, дорогая? Ты сумела захватить в плен мое сердце. И поэтому я так страдал, когда решил, что Дрого соблазнил тебя.

– Правда, Роберт?

– Правда, моя любимая женушка. Мое сердце – твое, отныне и навсегда.